Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

Мой прыжок остался никем незамеченным, и я быстрым шагом направился к стоящему неподалеку заведению, которое заприметил ещё вчера.

Не то кафе, не то бар стилистически был чисто в «советском» стиле: большие окна, множество света, множество квадратных столиков со стульями. Витрины с блюдами. В общем-то, фактически это можно было бы назвать даже столовой, если бы не барная стойка и стоящий за ней мужчина средних лет.

Подошёл к бармену и поинтересовался у того: «Шпрехает ли он на инглише?»

Оказалось, что тот «оф кос» и я, достав из сумки товар, разложил его на стойке, дабы приступить к исконно туристическому делу — фарцовке.

— Уважаемый, наверняка в вашем заведении любят музыку, так почему бы вам не купить у меня несколько замечательных песенок, — сказал я, выложив три пластинки вряд.

— Парень, а если я сейчас вызову полицию? Сможешь объяснить, где ты их взял? — рассматривая конверт одного из миньонов произнёс тот.

— Легко. Это мои пластинки.

— Твои? Или родители купили?

— При чём тут родители? — хмыкнул пионер. — Когда я говорю, что мои, я имею в виду, что именно мои, — сказав это, снял очки и попросил: — Сравните, пожалуйста, мой фейс с фейсом, что изображён на обложке и убедитесь, что я это я.

Тот нахмурился покрутил пластинку в руках пристально на меня посмотрел, а затем расплывшись в улыбке произнёс фразу на немецком, которую можно было интерпретировать как: «Ну ни *** себе!!»

Через пять минут, сославшись на занятость, подписал все три винила, убрал два «шнапса» в сумку и попрощавшись с барменом, по имени Ганс, рванул к «себе» — в ванную. О том, что всё прошло быстро и гладко радоваться времени не было, ибо надо было спешить — соглядатаи в любой момент могли нагрянуть. Однако, если поразмыслить, то ничего необычного в таком обмене не было. Пластинки были редки и популярны и Ганс никак не мог в этом обмене проиграть, ибо всегда сможет продать винил, вернув свои деньги, да ещё и с прибылью.

Забежал во внутренний дворик гостиницы, перекинул сумку через руку и шею, залез на стоящее возле гостиницы дерево, оттуда перепрыгнул на карниз и пройдя по нему метров десять подошёл к открытым ставням ванны.

И тут случилось неожиданное. Как только я перекинул ногу через подоконник, за спиной со стороны улицы раздался громкий крик: «Аларм!!»

Обернулся и увидел старушку в очках, удерживающую одной рукой на поводке собаку, а в другой трость, которой тыкала в мою сторону и орала на «всю Елоховскую» на немецком.

— Чёртовы собаководы, — ругнулся пионер, перепрыгивая внутрь. Закрыл ставни, а заодно и шторы, после чего стал быстро раздеваться.

Через пару секунд в дверь застучали.

— Занято! — крикнул я, пытаясь стянуть с себя штанину.

— Васин, не медленно открой! — не переставали барабанить жаждущие помыться.

— Да погодите вы… Чего вам неймётся-то?! Ещё одна ванная комната есть на другом конце коридора. А эта занята!

Мой пассаж к положительным для меня итогам не привёл и кулаки страждущих не переставали стучать в дверь.

— Да говорю же: занято! — выкрикнул пионер и в этот момент одна нога у меня поскользнулась, я потерял равновесие, попытался «вырулить», но понял, что не успеваю. Тело, как юла, крутанулось вокруг своей оси, и я, падая, со всего размаха долбанул сумку о батарею.

Раздался звон разбитого стекла, и, упав на пол, я ощутил, как под моё лежащие на кафеле тело, начинает течь целебная и столь драгоценная жидкость, а воздух наполняется характерным запахом алкоголя.

— Вот же ж, б**, не фартит, — разочарованно произнёс Саша, глядя на ноги выбивших дверь охранников.

— Да ты ещё и алкоголик?! — орал на самого прекрасного из живущих на Земле приземлённый тип по фамилии — Лебедев. Как только он приехал с шопинга, его, естественно, поставили в курс о происшествии, и он, естественно, сразу же прибежал ко мне в номер, дабы отчитать. — Это ж ты посмотри, что удумал?! Дискредитировать нас вздумал?! И это в то время, когда на твоё выступление будет смотреть весь мир?! Ты что не в курсе, что будет снимать и транслировать в прямом эфире телевидение? Я разве тебе это не говорил? А ты что удумал?! Пить?!

— Это презент, — буркнул пионер, в душе проклиная глазастую бабку.

— Какой ещё презент?! Кому? Маме? Или бабушки? Так они у тебя не пьют! Они не пьяницы как их внук и сын! — ответственно заявил влезший в разговор Минаев.

— Я спать хочу. Давайте на этом закончим, — сказал я, ощущая, как веки от безысходности словно наливаются свинцом: — И кстати… Вы вещи-то купили?

— Мы-то всё купили! Потому, что мы ответственно относимся к делу, в отличии от некоторых, — язвительно проговорил Лебедев. — И не пьём в шестнадцать лет, как какие-то алкоголики! — и словно встрепенувшись: — Ты что вчера пил до концерта? Пьяный был? Поэтому все газеты говорят, что ты выступил плохо?

— Нет, конечно, — произнёс пионер, лёг на кровать и, отвернувшись к стенке, стал думать, что мне со всем этим делать.

Члены комиссии ещё немного побурчали и с чувством выполненного долга удалились, пообещав напоследок проблемы:

— Учти, Васин, по приезду в Москву тебя вызовут на комсомольское собрание, где пропесочат по полной программе. И будь уверен, сегодняшний инцидент никто не забудет! — пообещал Лебедев и ушёл, громко хлопнув дверью.

Я же глубоко вздохнул и потихонечку стал размышлять о небольшом налёте на всё тот же бар по схеме: надел на голову чулок, забежал, схватил две бутылки и убежал.

«Вряд ли бармен успеет воспрепятствовать такой наглости, — думал я, прикидывая, что быть может такую операцию имеет смысл провести не в баре, а, например, в продуктовом магазине. — А что тут такого? Найти магазин в соседнем районе, зайти внутрь, взять товар и, подойдя к кассе, рвануть на выход. Бегаю я быстро, поэтому вряд ли у кого-то будет шанс меня поймать. А сделать это всё завтра с утра за час до отъезда».

Естественно, такой вариант воровства мне не нравился, ибо по своей натуре я был честный человек, но другим вариантом могла быть только продажа чего-нибудь из вещей, ибо как по-другому вырулить деньги, я придумать не мог. Но вариант с продажей требовал времени, которого у меня категорически не было.

За такими раздумьями меня и застали Сева с Юлей, которые пришли в номер где-то через час.

Мне разговаривать ни с кем не хотелось, поэтому я лишь поздоровался, дабы те поняли, что я не сплю и поинтересовался: «Не следует ли мне выйти, дабы голубки могли заняться чем положено заниматься голубкам наедине?»

— Нет, Саша. Спасибо, — произнёс друг, присел рядом со мной на кровать и, положив руку мне на плечо, сказал: — Не волнуйся. Мы нашли выход.

Я быстро обернулся и с надеждой посмотрел на влюблённых, которые сумели-таки прийти на выручку в трудную минуту своему юному другу.

— Удалось раздобыть пару эликсиров?

— Нет. Мы же централизованно ездили. Где мы их найдём, — покачала головой Юля.

— Смогли вырулить деньги при покупке одежды? — предположил пионер.

— Тоже нет. Там Лебедев всем управлял и за всё расплачивался, — сказал Савелий и хитро переглянулся с возлюбленной.

— Тогда что? — вопросительно протянул я не понимая.

— А вот что, — торжественно сказал друг Савелий и стал из карманов доставать флакончики духов и одеколонов.

— Э-э…

Глава 27

13 декабря. Вторник. Берлин.

— Это хорошо, что Тейлору удалось вырулить стадион, — сказал я, глядя на установленную тридцатиметровую сцену у стены длинного здания — корпуса института и, посмотрев по сторонам, глядя на большой луг, спросил. — Это футбольное поле что ль?

— Как видишь. И это действительно не плохо. Вообще всё хорошо складывается. Сейчас хоть и зима, но погода вполне себе тёплая. Что же касается этого места, то ведь оно выбрано чтобы вместить всех желающих. Люди, что не сумели попасть на отменённый концерт в Лейпциге, тоже ведь сюда приедут, — пояснил мидовец, обернувшись ко мне. — Как ребята? Как ты? Не подведёте?