Столовая действительно пустовала — только несколько студентов, предпочитающих пропускать массовые мероприятия. В дальнем углу я заметил знакомую фигуру. Катя сидела за столиком, уткнувшись в планшет, и что-то сосредоточенно читала. Я направился прямо к ней.
— Привет, — я плюхнулся на стул напротив. — Не поздравишь брата с выходом в финал?
Катя подняла голову. Секунду она молчала, а потом просияла:
— Дима! Я смотрела трансляцию! — она вскочила, обошла стол и крепко обняла меня. — Это было потрясающе!
Костя, деликатно кашлянув, материализовался рядом с подносом, на котором возвышалась гора еды.
— Возьми салфетку, — бросила ему Катя, закатывая глаза. — У тебя слюни до колен.
— Так и есть, — парировал он, плюхаясь рядом со мной. — Практика показывает: лучший способ отметить победу — это уничтожить тонну мяса!
Я набросился на еду, не обращая внимания на их шутливую перепалку. Катя со знанием дела подвинула мне соусник:
— Этот к свинине, а вот тот, острый — к говядине, — она усмехнулась. — После боя ты жрёшь так, будто неделю голодал.
Мы ели в комфортной тишине примерно минуту, пока Костя не подавился куском мяса, пробормотав сквозь кашель:
— Твою ж мать! София сюда идёт!
— Прячься под стол, — съязвила Катя. — Или беги.
Я не успел огрызнуться. София уже стояла рядом, излучая смесь уверенности и плохо скрываемого волнения.
— Не помешаю? — её голос звучал настойчиво.
— Помеш… — буркнул Костя, за что получил от Кати пинок под столом.
София его проигнорировала. Она наклонилась к моему уху.
— Ты сказал, что вспомнишь меня, — прошептала она. — Эти слова не дают мне покоя. Что ты имел в виду?
Я поперхнулся. Костя молниеносно протянул стакан воды, а Катя глядела на нас с плохо скрываемой усмешкой. Я выпил воду, пытаясь выиграть время для ответа.
— Может быть, мы отойдём на минутку? — предложила София, не дождавшись ответа.
— У меня обед, — я кивнул на полный поднос.
— Который прекрасно подождёт пять минут, — она улыбнулась, но глаза остались серьёзными.
— Хорошо, — я поднялся из-за стола, хватая Софию за запястье. — Пойдём.
Я оттащил её в дальний угол столовой, где никто не мог подслушать.
— Послушай, я не хотел тебя запутать, — начал я, понизив голос. — Со мной происходит что-то странное. Фрагменты воспоминаний… они возвращаются, но очень хаотично.
— Ты правда помнишь? — прошептала она.
— Только фрагменты, — я покачал головой. — Нужно время.
Она смотрела на меня долгим, изучающим взглядом. На её лице отражалась целая гамма эмоций — от неверия до робкой радости. Наконец, она кивнула:
— Хорошо, Дима. Я дам тебе время, — она слегка сжала мою руку и развернулась, чтобы уйти.
Я смотрел ей вслед, когда внезапно ощутил странное вторжение в сознание. Чужое присутствие, словно кто-то бесцеремонно распахнул дверь в мой разум.
«Она знает, что ты врёшь.»
Голос — мужской, молодой.
«В следующий раз просто скажи ей слово „Лютик“, и она поймет, что твоя память действительно возвращается.»
Волконский. Настоящий Дмитрий Волконский.
— Ага, — пробормотал я вслух. — Только свали из головы, мне нужно поговорить с сестрой.
«С моей сестрой,» — последовал немедленный ответ, и присутствие исчезло так же внезапно, как и появилось.
Я тряхнул головой и направился обратно к столу, где меня уже ждала остывающая еда и любопытные взгляды Кости и Кати.
— Как прошли переговоры с ледяной принцессой? — усмехнулась Катя. — Выглядела расстроенной.
— Сложно. — я сделал глоток воды.
Я продолжил есть.
— Кстати, — сказала Катя после паузы, — дядя с бабушкой вернулись в родовую усадьбу. Вроде бы всё спокойно. Нападавшие, похоже, сменили приоритеты.
Я медленно положил вилку. Демонолог понял, что искать нужно не в родовом поместье.
— Есть другая проблема, — Катя понизила голос. — Наша гвардия. Бойцы на полном обеспечении, лучшее магическое вооружение, но они простаивают. Содержание стоит немалых денег.
Я задумчиво постучал пальцами по столу.
— А ведь мы имеем право на репарации, — сказал я, откидываясь на спинку стула. — Согласно четвёртому параграфу Императорского Кодекса о Межродовых Конфликтах, сторона, подвергшаяся неспровоцированной агрессии, может претендовать на земли агрессора в качестве компенсации. Или… к оправданному захвату.
Катя медленно выпрямилась. На лице отразилось удивление.
— С каких пор ты знаешь Кодекс?
— С тех пор, как понял, что на нас охотятся, — я наклонился вперёд. — Кто были основные участники нападения? Верницкие, Донские, Кречетовы и Озёрские. Четыре дома, пять доменов, семнадцать малых анклавов.
Костя, молча наблюдавший за нашим разговором, присвистнул.
— У Озёрских не просто болота и торфяники — у них сеть алхимических лабораторий, которые производят редкие эликсиры из болотных растений. Годовой оборот около восьмидесяти тысяч империалов, — я продолжил, словно водя пальцем по невидимой карте. — Кречетовы, несмотря на недавние потери в морской экспедиции, владеют обширными виноградниками и винокурнями, поставляющими напитки к императорскому столу. Донские контролируют три серебряных рудника в горном массиве — очень прибыльное дело.
— Но все они меркнут по сравнению с Верницкими, — я сделал многозначительную паузу. — Настоящие толстосумы пограничья. Помимо трёх стабильных порталов класса «А», у них монополия на торговлю с Восточными землями через Янтарный тракт. Одни только пошлины приносят им в казну более ста тысяч империалов ежегодно. А ещё медные копи и обширные сельхозугодья.
— С них и начнём, — кивнула Катя.
— Именно. Мы перережем горло самому богатому и влиятельному, и остальные рухнут к нашим ногам, — я сжал кулак. — После падения Верницких панические настроения охватят всех остальных.
Я провёл линию по воображаемой карте.
— Все будет нашим. Четыре дома, пять доменов, семнадцать малых анклавов. А это не просто территории — это контроль над торговыми путями, монополия на добычу редких металлов, производство эликсиров и артефактов, и рычаг давления на соседние регионы. Мы не просто отомстим за нападение — мы превратим дом Волконских в силу, с которой будет считаться сам Император.
Костя, слушавший наш разговор, смотрел на меня с откровенным восхищением. Даже отложил вилку.
— Из-за налоговой политики старого Верницкого, — продолжил я. — Драконовские поборы, бессмысленные повинности, — я щёлкнул пальцами. — Люди встретят наших гвардейцев не как захватчиков, а как освободителей. Особенно если снизить налоговое бремя на первый квартал. Победа куётся не только на поле боя, — я пожал плечами. — Иногда лучшее оружие — это знание слабых мест противника. Финансовых, политических… личных.
Катя задумчиво постучала пальцами по столу, явно взвешивая мои слова. Наконец она кивнула.
— Хорошо, я проведу совет. Если всё сложится, начнём операцию, — она встала из-за стола. — Как раз после твоего финального боя.
— Идеальное время, — согласился я. — Пока все будут обсуждать чемпионат, мы проведём маневр, который изменит расстановку сил.
Катя наклонилась и взъерошила мои волосы — неожиданно нежный жест.
— Надеюсь, ты понимаешь, во что ввязываешься, — сказала она тихо. — Мы пересечём черту.
— Эту черту пересекли они, когда напали на наш дом, — ответил я твёрдо. — Мы просто возвращаем долг. С процентами.
Катя кивнула, в её глазах мелькнуло что-то, похожее на гордость.
— Я распоряжусь о подготовке операции, — она выпрямилась. — Постарайся никого не убить.
С этими словами она развернулась и быстрым шагом покинула столовую. Я смотрел ей вслед, ощущая странное удовлетворение.
— Ты серьёзно собрался захватывать столько земель? — прошептал Костя, наклонившись ко мне. — Это же… чересчур.
Я усмехнулся, доедая остатки обеда.
— В шахматах, Костя, выигрывает тот, кто видит партию на несколько ходов вперёд…
