Черное золото (СИ) - Тыналин Алим

Идея выглядела продуманной, и я дал добро на ее реализацию. Для размещения будущей мини-ТЭЦ выбрали площадку на небольшом возвышении в трехстах метрах от основного промысла. Такое расположение обеспечивало безопасную дистанцию в случае аварии, но при этом позволяло проложить короткие трубопроводы для подачи газа и отвода тепла.

Работы начались немедленно. Первым делом приступили к расширению газопровода от факельной установки до площадки ТЭЦ.

Трубы диаметром сто пятьдесят миллиметров укладывали в неглубокую траншею с небольшим уклоном для стока конденсата. На поворотах устанавливали специальные компенсаторы, предотвращающие деформацию при температурных расширениях.

Одновременно под руководством Хромова начали строительство основного здания ТЭЦ. Конструкцию выбрали максимально простую.

Прямоугольное строение с двойными стенами из бруса, с засыпкой опилками между ними для теплоизоляции. Крышу сделали двускатной, с хорошим уклоном для стока дождевой воды и тающего снега. Предусмотрели высокую кирпичную трубу для отвода продуктов сгорания.

В южной части здания спроектировали котельное отделение, где планировали установить пять газовых котлов конструкции Рихтера. В северной части разместили машинный зал для будущей турбины и генератора. Между ними мы предусмотрели помещение для очистных установок и системы подготовки воды.

Работа кипела, но не обходилось без трудностей. Главной проблемой оставалась нестабильность состава попутного газа. Концентрация сероводорода и других примесей менялась в течение суток, что осложняло создание эффективной системы очистки.

Островский, отвечавший за химическую часть проекта, проводил бесконечные эксперименты, пытаясь найти оптимальное решение:

— Содержание сероводорода колеблется от двух до шести процентов, — докладывал он на очередном совещании. — При такой нестабильности нам нужна адаптивная система очистки.

— Что предлагаете? — спросил я.

— Двухступенчатую схему, — Островский развернул чертеж новой установки. — Первая ступень — грубая очистка железной стружкой с периодической регенерацией. Вторая — тонкая доочистка активированным углем. Плюс постоянный мониторинг состава газа с помощью индикаторных пластин.

Пока Островский совершенствовал систему очистки, Хромов занимался оборудованием котельной. По его проекту изготовили пять идентичных газовых котлов с водотрубной конструкцией.

Каждый котел состоял из цилиндрического барабана диаметром метр и длиной два метра, внутри которого располагались дымогарные трубы. Газовые горелки размещались в нижней части конструкции.

Вскоре мы установили первый котел и подключили к системе очистки газа. Настал момент испытаний. На церемонию запуска собрались все технические специалисты промысла и многие рабочие, для которых это событие стало настоящим праздником.

Хромов лично контролировал процесс:

— Сначала пускаем очистную установку, — командовал он. — Затем медленно открываем подачу газа. Давление поддерживаем не выше двух атмосфер. Вода в котле должна быть на отметке три четверти.

После тщательной проверки всех параметров Хромов дал команду на розжиг. Помощник поднес факел к горелке, и газ вспыхнул ровным голубоватым пламенем. Через несколько минут вода в котле начала нагреваться, а еще через полчаса температура достигла девяносто градусов.

— Включить циркуляционный насос! — скомандовал Хромов, и горячая вода устремилась по трубам к столовой и штабному зданию.

Первое испытание прошло успешно. В последующие две недели мы запустили еще два котла, что позволило подключить к системе отопления все основные здания промысла: столовую, штаб, общежития, больницу. Даже в прохладные вечера в помещениях стало тепло и уютно.

Но самое интересное начиналось с прибытием турбины. Через неделю из Казани доставили долгожданное оборудование, паровую турбину конструкции профессора Зуева в разобранном виде. Хромов с благоговением наблюдал за разгрузкой ящиков:

— Это уникальный экземпляр, — объяснял он мне, пока рабочие аккуратно переносили детали в машинный зал. — Турбина специальной конструкции, рассчитанная на низкое давление пара — всего шесть атмосфер. Идеально подходит для нашей ситуации, где нет возможности создать высокое давление.

Сборка турбины заняла неделю. Одновременно монтировали паровой котел высокого давления, способный вырабатывать перегретый пар. Для генератора использовали трехфазную машину мощностью шестьдесят киловатт, найденную Лапиным на складах бездействующей текстильной фабрики в Бугульме.

После сборки все было готово к испытаниям электрической части мини-ТЭЦ. Хромов, не спавший несколько ночей, лично проверял каждую деталь, каждое соединение. Я никогда не видел его таким возбужденным.

— Это не просто эксперимент, товарищ Краснов, — говорил он, проверяя центровку турбины и генератора. — Это революция в энергетике небольших предприятий. Если удастся стабильно вырабатывать электроэнергию из попутного газа, мы создадим образец для всей нефтяной промышленности.

День запуска электрогенерирующей установки стал настоящим праздником для всего промысла. Люди собрались вокруг ТЭЦ, с любопытством наблюдая за последними приготовлениями. Прибыли даже представители районной власти, прослышавшие о необычном эксперименте.

Хромов, в белоснежной рубашке и при галстуке, что выглядело крайне необычно в полевых условиях, коротко объяснил собравшимся принцип работы установки:

— Попутный газ после очистки сжигается в паровом котле высокого давления. Образующийся пар приводит в движение турбину, которая вращает электрогенератор. Производимая электроэнергия используется для освещения зданий и питания механизмов. Отработанный пар направляется в систему отопления, обеспечивая дополнительное тепло. Таким образом, мы используем энергию газа дважды. Сначала для производства электричества, затем для отопления.

После краткого инструктажа мы начали процедуру запуска. Сначала розжигом газовой горелки котла высокого давления. Через час давление пара достигло расчетной величины, и Хромов скомандовал:

— Открыть пар на турбину!

Клапан медленно повернулся, пар с шипением устремился по трубам. Сначала турбина издала пронзительный свист, потом начала набирать обороты. Через несколько минут она работала уже с мерным гулом, передавая вращение генератору.

— Включить возбуждение! — новая команда Хромова, и стрелка вольтметра на щите управления дрогнула, показывая напряжение.

— Есть двести двадцать вольт! Частота пятьдесят герц! — доложил помощник, отслеживавший параметры.

В этот момент Хромов повернулся ко мне:

— Товарищ Краснов, разрешите включить освещение?

Я кивнул, чувствуя необычное волнение. Хромов повернул рубильник, и десятки электрических лампочек, заранее установленных в зданиях промысла, одновременно вспыхнули мягким желтоватым светом. Собравшиеся разразились аплодисментами.

Это было поистине историческое событие. Впервые в истории советской нефтедобычи попутный газ, который обычно бесполезно сжигался на факелах, превратился в электроэнергию.

В последующие дни мы постепенно расширяли сеть электроснабжения, подключая все новые здания и механизмы. Освещение столовой, клуба, штаба, больницы, улиц поселка, все теперь работало от собственной ТЭЦ.

Запустили электрические насосы для водоснабжения, станки в ремонтной мастерской, даже холодильные установки нашей собственной конструкции для хранения медикаментов и продуктов. Те самые, которые продавал Лопаткин, мой предприимчивый помощник коммерсант, тоже нэпман, только в Москве.

Экономический эффект оказался впечатляющим. Только за первый месяц работы мини-ТЭЦ мы сэкономили более тонны керосина, который раньше использовали для освещения, и несколько десятков кубометров дров, шедших на отопление. При этом сократились вредные выбросы в атмосферу, а условия жизни и работы заметно улучшились.

Особенно радовались нововведению медики. Зорина, посетившая меня вечером после запуска ТЭЦ, не скрывала восхищения: