Черное золото (СИ) - Тыналин Алим

Ближе к поселку растянулась вереница труб, ожидающих укладки. Недавно запущенная мини-ТЭЦ уверенно дымила двумя трубами, обеспечивая электричеством весь поселок.

Сколько сил вложено во все это! И теперь, когда появились первые серьезные результаты, когда высокосернистая нефть оказалась даже лучше, чем я предполагал, появляются желающие забрать плоды нашего труда.

Внезапно я ощутил чье-то присутствие за спиной. Обернувшись, увидел Зорину, закутанную в теплый платок.

— Что-то случилось? — спросила она, встретившись со мной взглядом. — У вас такое лицо…

— Москва, — коротко ответил я. — Похоже, кто-то проявил слишком большой интерес к нашему месторождению.

Она понимающе кивнула. За эти месяцы Маша стала не просто близким человеком, а надежным союзником, понимающим все нюансы нашей работы.

— Серьезно?

— Пока не знаю. Связь прервалась в самый неподходящий момент.

Мы медленно пошли по направлению к штабу. Вокруг кипела привычная жизнь промысла. Проезжали грузовики с оборудованием, спешили по делам рабочие, из столовой доносились аппетитные запахи.

— Думаете, придется ехать в Москву? — тихо спросила Зорина.

— Надеюсь, что нет. По крайней мере, не сейчас. Слишком много работы здесь, — я кивнул в сторону нефтепровода. — Нужно закончить основную ветку до конца марта, пока не начались весенние паводки.

Планерка уже закончилась, когда мы вернулись в штаб. Рихтер ждал меня в кабинете, раскладывая на столе чертежи.

— Леонид Иванович, мы пересмотрели график. Если перебросить третью бригаду на четырнадцатый километр, сможем компенсировать отставание. Но тогда придется отложить подготовку площадки для насосной станции.

— Насосная подождет, — решил я. — Важнее запустить основную ветку нефтепровода. Это сейчас наш приоритет.

Рихтер поднял на меня вопросительный взгляд:

— Что-то произошло?

Я колебался секунду, но решил быть откровенным. Рихтер заслужил доверие, и в случае моего отъезда именно на него ляжет основная нагрузка.

— Возможно, у нас проблемы в Москве. Активизировались наши конкуренты, собирают информацию о нашей деятельности.

— Интересуется финансовой стороной? — проницательно спросил Рихтер.

— Именно. Особенно нашими договорами с Татмашпромом.

Главный инженер понимающе хмыкнул. Нестандартная схема, по которой мы обменивали сверхплановую нефть на строительные материалы, формально не нарушала никаких правил, но и не вписывалась в бюрократические рамки.

— Нужно ускорить работы, — продолжил я. — Чем быстрее запустим нефтепровод на полную мощность, тем сложнее будет остановить проект.

Рихтер задумчиво потер бородку:

— Можно перевести бригады на круглосуточную работу. С освещением проблем нет, энергии хватает. Но потребуются дополнительные средства на оплату.

— Выделим из резервного фонда. Сейчас каждый день на счету.

Наш разговор прервал стук в дверь. Вошел дежурный:

— Леонид Иванович, к нам прибыл товарищ Сергеев из финансового отдела ВСНХ. Говорит, для плановой проверки.

Мы с Рихтером переглянулись. Плановая проверка в конце февраля, в самый разгар работ? После телеграммы из Москвы это выглядело слишком подозрительно.

— Где он? — спросил я.

— В приемной ожидает.

— Пригласите.

Через пару мгновений в кабинет вошел невысокий худощавый мужчина лет сорока, в строгом костюме и с потертым портфелем. Его цепкий взгляд быстро охватил помещение, задержавшись на развешанных по стенам картах и схемах.

— Сергеев Михаил Андреевич, старший инспектор финансового отдела ВСНХ, — представился он, протягивая документы. — Командирован для проверки финансово-хозяйственной деятельности промысла.

Я бегло просмотрел предписание. Все официально, с нужными печатями и подписями. Вот только среди поручителей мелькнула фамилия заместителя Студенцова.

— Чем можем помочь, товарищ Сергеев? — спросил я, возвращая документы.

— Мне потребуются все финансовые отчеты за последние четыре месяца, — ответил инспектор. — Особенно интересуют договоры с поставщиками и подрядчиками, а также документация по реализации нефтепродуктов.

Так и есть. Его интересуют именно те операции, о которых говорил Головачев. Совпадение исключено.

— Конечно, — я кивнул. — Рихтер, попросите Лапина подготовить все необходимые документы. И выделите товарищу Сергееву рабочее место.

Когда за инспектором закрылась дверь, я подошел к окну. За стеклом ветер гнал поземку по расчищенным дорожкам поселка.

День клонился к вечеру, и рабочие возвращались с объектов. Вдалеке мерно стучал движок насосной станции, перекачивающей нефть в хранилища.

Это уже новая фаза борьбы за наше месторождение. Теперь уже не с природой и техническими трудностями, а с системой, с бюрократией, с конкретными людьми, желающими присвоить плоды нашего труда.

За спиной Сергеева маячил расплывчатый силуэт Студенцова. Это вполне в его стиле. Дождаться, пока я сделаю всю грязную работу. Разведаю месторождение, заложу основы, по факту, принесу месторождение на блюдечке.

А теперь можно и отобрать. Надо же, какой хитромудрый. В двадцать первом веке рейдеры у нас действовали точно так же, ничего не изменилось.

Я достал из ящика стола блокнот и начал составлять список необходимых действий. Нужно укрепить документацию, подготовить детальные отчеты, оповестить ключевых сотрудников, особенно Котова и Лапина, ответственных за финансы. Еще придется отправить кого-то в Москву для разведки ситуации.

Самое важное не дать застать себя врасплох. Слишком многое поставлено на карту. Слишком многие поверили в этот проект, вложили в него душу и силы. Я не имею права подвести их.

Кто-то снова постучал в дверь.

— Войдите, — отозвался я, не отрываясь от записей.

В кабинет заглянул Глушков:

— Леонид Иванович, там вас к телефону. Снова Москва.

Я поспешил в переговорный пункт, надеясь, что на этот раз связь продержится дольше. Предстояло многое обсудить с Головачевым и Мышкиным. А главное — разработать стратегию защиты от надвигающейся угрозы. Мы слишком далеко зашли, чтобы отступать.

К вечеру февральский мороз усилился. За окнами штабного здания порывистый ветер швырял колючий снег в стекла, словно пытался прорваться внутрь. Я плотно задернул шторы и повернулся к собравшимся.

В моем кабинете, недавно перенесенном из временной палатки в новое административное здание, собрались ключевые сотрудники промысла.

Рихтер занял привычное место у чертежного стола, задумчиво поглаживая бородку. Лапин, начальник снабжения и финансовой части, нервно постукивал карандашом по толстой амбарной книге. Глушков стоял у двери, привычно занимая позицию, позволяющую контролировать вход. Зорина устроилась в углу на жестком стуле, прямая и собранная, как всегда на деловых встречах.

Массивная настольная лампа с зеленым абажуром отбрасывала теплый круг света на разложенные документы, оставляя периферию комнаты в полумраке. Потрескивала паровая печь, распространяя по помещению живительное тепло.

— Итак, товарищи, — начал я, опираясь ладонями о столешницу. — Ситуация складывается тревожная. После разговора с Москвой картина прояснилась. Мышкин сообщает, что в наркомате создана специальная комиссия по оценке эффективности нефтяных месторождений.

— Плановое мероприятие? — уточнил Лапин, обеспокоенно грызя кончик карандаша.

— Если бы, — я покачал головой. — По всем признакам, за этим стоят люди из «Азнефти». Они запрашивают в архивах документацию по нашим операциям, особенно интересуются договорами с Татмашпромом и схемами реализации сверхплановой нефти.

Рихтер тихо присвистнул:

— Так вот откуда инспектор ВСНХ… Не было никакой плановой проверки, верно?

— Верно. Сергеев — человек южан, прислан как разведчик. Ищет зацепки для атаки.

Лапин побледнел и нервно сглотнул:

— Леонид Иванович, с документами у нас все в порядке, я лично проверял. Но эта схема с обменом нефти на стройматериалы… Формально придраться сложно, но при желании…