Я опустил телеграмму.
— Ультиматум.
— Да. — Артамонов подошел к столу, налил воды из графина в стакан. Выпил залпом. — Вена обвиняет Белград в попустительстве террористам. Требует невыполнимого. Сербия не согласится. Не может согласиться. Значит, война.
Он поставил стакан на стол. Посмотрел на меня.
— Ты должен уехать. Сегодня же. Сейчас же.
— Куда?
— В Россию. Поезд отправляется в полдень. Через Румынию. Я уже купил билет. — Достал из кармана бумажку, положил на стол. — Вагон второго класса. Документы на имя Соколова пока действуют. Пока.
— А вы?
— Я останусь. Еще день, может два. Нужно эвакуировать архивы, уничтожить компромат. Потом тоже уеду. — Он достал из внутреннего кармана сигару, откусил кончик, сплюнул. — Но ты остаться не можешь. «Черная рука» ушла в подполье, но там знает, кто ты. Австрийцы тоже знают. Тебя начнут искать. Сегодня, завтра. Если найдут, повесят как шпиона. Или пристрелят как собаку.
Он зажег сигару, затянулся.
— Собирай вещи. Самое необходимое. Деньги, документы, оружие. Остальное брось. Через час выходи. Вокзал в двадцати минутах ходьбы. Поезд в полдень. Опоздаешь, следующий будет не скоро. Может, не будет вообще. К тому же ты вряд ли на него попадешь.
Я смотрел на билет на столе.
Белград — Бухарест — Кишинев — Москва.
Уехать. Бежать.
Елена мертва. Чирич исчез. Миссия провалена. Война все равно началась.
Все напрасно.
— Саша, — сказал Артамонов тихо. — Ты не виноват. Ты сделал все, что мог. Больше, чем кто-либо ожидал. Взорвал лагерь, устранил Танковича, сорвал первое покушение. Но есть силы сильнее человека. Если не Танкович, то другой. Если не «Черная рука», то другая организация. Слишком многие хотят этой войны.
Он затянулся, выпустил дым.
— Уезжай. Живым. Россия скоро вступит в войну. Ты будешь нужен там. На фронте. В разведке. Где угодно. Но живым.
Я кивнул.
Прошел в комнату. Достал из-под кровати вещмешок. Начал складывать вещи.
Запасная рубашка. Белье. Бритва. Мыло.
Документы из тайника под половицей. Деньги: динары, рубли, австрийские кроны.
Браунинг. Обойма. Запасные патроны.
Нож убрал в ножны на голени.
Все остальное оставил.
Книги на полке. Одежда в шкафу. Шахматная доска на столе.
Больше ничего не нужно.
Я застегнул вещмешок. Накинул пиджак. Вышел в прихожую.
Артамонов стоял у окна, смотрел на улицу.
— Готов?
— Да.
Он повернулся. Протянул руку.
Мы пожали друг другу руки.
— Удачи, поручик. Увидимся в Москве. Или в Петербурге. Когда все закончится.
— Когда закончится, — повторил я.
Вышел из квартиры. Спустился по лестнице. Вышел на улицу.
Белград шумел. Люди бежали по улицам, что-то кричали. Повсюду патрули жандармов. Где-то вдали снова раздался грохот, может, это еще один взрыв, может, просто обвалилась стена в посольстве.
Я пошел к вокзалу.
Не оглядываясь назад.
