Страна Незаходящего Солнца. Том I (СИ) - Панцерный Владимир

— Товарищ адмирал, зафиксировали один самолет на радаре. Летит со стороны Владивостока, ожидаем приказов.

У Миядзаки был только один приказ.

— Поднимайте истребители и сбейте его. Держите наготове резервы, если окажется, что он там не один. ПВО в боевую готовность.

— Есть.

Экипаж сразу «ожил», передавая и выполняя указания. Зашевелились расчеты зенитных установок, приводившие свои вооружения в боевую готовность; на палубу постепенно вышли летчики и весь персонал, помогавший во взлете. С палубы в небо поднялось три «Зеро», которые направились на сближение с неизвестным вражеским разведчиком. По мере сближения стало возможно разглядеть самолет ближе — это была громоздкая летающая лодка, со скудным вооружением в виде двух турелей (одна перед кабиной, вторая за крыльями) и каким-то очень странным конструкторским решением по расположению двигателя. Он открыто возвышался над силуэтом самолета, с пропеллером сзади., и защищен двигатель не был вообще ничем. Кроме того, он был покрашен поблекшей белой краской и имел несколько красных звезд, которые невозможно было не заметить. Ни один из пилотов «Зеро» не смог определить, как называется данный самолет, но этого и не требовалось. Чем ближе А6М5 приближались к этому гидросамолету, тем больше казалось, что он, похоже, их даже не замечает. Скорее всего, на нем просто не было никаких средств контроля, кроме глаз членов экипажа. Второй А6М5 выровнял курс и, находясь намного ниже противника, резко стал набирать высоту, приближаясь к гидросамолету снизу. Раздался залп двадцатимиллиметровых пушек. Снаряды пробили гидросамолет, похоже, насквозь, пройдя через кабину пилотов. Гидросамолет тряхнуло и он продолжил лететь строго вперед, уже неуправляемый.

Другой «Рейсен» поднялся вверх с фланга и в один момент сравнялся по высоте с противником. Летчик успел увидеть судорожно поворачивавших пулеметы стрелков и кабину с разбитыми стеклами, залитыми изнутри брызгами яркой крови. Он стремительно дал залп по столь выделявшемуся двигателю и ушел вниз прежде, чем бортовые стрелки успели открыть огонь. Движок гидросамолета загорелся, огонь начал перекидываться на фюзеляж, громоздкий самолет постепенно охватывался огнем. Сразу после того, как стрелок за передней турелью выбросился в море с парашютом, самолет развалился надвое прямо в тех местах, куда пришелся первый залп, убивший пилотов. Через секунду из дыма выпрыгнул и второй стрелок, кокпит уже как камень летел в море, а сам гидроплан продолжал по инерции лететь в море, постоянно снижаясь, даже несмотря на то, что от него постепенно отваливались горящие детали. Вскоре оторвался закрепленный на нескольких стойках двигатель, который ударился о хвост самолета и переломал его, из-за чего вся конструкция окончательно развалилась и кубарем полетела в воду. Летчики-истребители наблюдали из своих кабин, как тонет горящий металл, и как в воду медленно опускаются два человека на парашютах.

— База, я Сокол-1, цель уничтожена, двое из экипажа десантировались в воду, по курсу движения «Хибики», примерно в трех милях. Других самолетов противника не обнаружили. Возвращаемся.

— Принято, ожидаем.

Когда три истребителя вернулись на «Кацураги», на «Хибики» уже знали о двоих в море и даже зафиксировали их местоположение, отправив туда шлюпку с целью пленить обоих. Но два человека в летной форме, плававшие в ледяной воде с промокшими парашютами даже без спасательного круга, даже не дали японцам подплыть и сразу открыли огонь из пистолетов, ранив одного матроса, а потому были оба убиты. Экипаж «Хибики» еще довольно долго мог наблюдать с палубы, как течение уносит два трупа с белыми парашютами и растекающейся лужей ярко-красной крови. Многим напоминало это о древнем исполнении сэппуку, когда самурай совершал ритуал в помещении с чистыми белыми стенами, закономерно заливая его кровью. По крайней мере, эти гайдзины отказались сдаваться и погибли достойно и красиво, как самураи, хоть и воевали против настоящих самураев. Еще даже не дойдя до берегов СССР, японцы смогли понять, что русские умеют умирать с честью.

Адмирал Миядзаки тем временем стоял на палубе «Кацураги» и ожидал, пока рассосется туман. За последние полчаса его плотность стала уже намного ниже, чем до этого, а потому скоро следовало ожидать полного его исчезновения. Это означало, что вот-вот видимость станет практически идеальна, и японцы смогут разглядеть порт Владивостока, но то же самое случится на берегу — русские увидят японские корабли. В общем, это означало скорое начало битвы. Миядзаки понимал, что ограничится простым налетом, как это было в тот далекий день 7 декабря 1941, не получится. Его авиапарк был крайне ограничен и все, что несли его самолеты из бомбового вооружения, это 250-килограммовая бомба, хоть и довольно серьезная, но по одной на каждый «Зеро». Никаких возможностей пополнить боезапас так же не было — не станет же последний авианосец Японии везти на себе несколько лишних десятков тонн тротила? Было очевидно, что японцам придется вступать в полноценный морской бой, что, конечно, ни в коем случаи не было каким-то новым опытом для военно-морской державы, которая была в шаге от господства в Тихом Океане, но новым опытом было столкновение на воде с теллурократией. Понятное дело, японцы не ожидали каких-то серьезных преград и тем более полноценного сопротивления на воде такому соединению, да и вообще считали советский флот не сильно далеко ушедшим от флота уже полностью развалившегося Китая, но полной уверенности еще не было — если коммунисты не боеспособны на воде, значит, они направили намного больше ресурсов в армию и авиацию. И если полноценное столкновение с сухопутными силами соединению адмирала Миядзаки точно не грозило, то авиация заставляла понервничать. О том, насколько важно воздушное превосходство на море, в Японии поняли сразу после Мидуэйского сражения, и сделанная командованием ставка на устаревшую доктрину «Кантай Кессен», в которой не предусматривался упор на авианосцы и воздух, еще не раз очень больно отозвалась Империи в Филиппинском море, конкретно в заливе Лейте и не только. Ситуацию осложняла близость порта Владивостока к Корее и Маньчжурии, где сейчас находилось большое количество вражеских сил, и, соответственно, их авиации, поэтому сражение должно было быть достаточно быстрым, чтобы из него можно было уйти живыми. Скорейшее начало битвы повышало шансы на это.

Еще когда «Кацураги» шел в тумане, на впереди идущем эсминце «Ханадзуки» раздался взрыв. Все соединение мгновенно перешло в «боевой режим» и активизировалось, на каждом корабле зашевелилась ранее спокойная команда, некоторые корабли из ведущих уже начали отвечать огнем в сторону противника. Большевики стреляли с береговых батарей довольно крупного калибра, расположенных в целой сети укреплений. Судя по виду, эти укрепления повидали еще первую русско-японскую, но время не так уж и сильно повлияло на их боевые характеристики. Наконец, когда и авианосец вышел из тумана, Миядзаки смог оценить положение. Все сложилось далеко не лучшим образом — с такой береговой обороной, подводить беззащитный авианосец на такое расстояние к берегу было далеко не лучшей идеей, но отступать было уже поздно. Адмирал приказал поднимать авиацию для молниеносного налета на торпедные катера и вообще все в порту, что потенциально может нести торпедное вооружение. Советская эскадра, тем временем, тоже активизировалась и ее корабли один за другим отчаливали от берега, готовясь принять бой. Первым вышел лидер «Тбилиси», принявший на себя удар сразу нескольких японских кораблей. Не такой уж и большой «Тбилиси» с довольно скромным вооружением почти сразу вышел из строя и загорелся, оставшись дрейфовать посреди бухты. Пока что, маленькие японские корабли могли более-менее свободно действовать под носом у противника, поскольку береговые батареи были отвлечены на огромный «Кацураги», атакуя который, они пытались повредить взлетную палубу и уничтожить как можно больше самолетов. Надо сказать, что это пока что не удавалось, и «Зеро» один за другим поднимались в небо, нарушая все правила и уставы — иногда двигаясь по два-три в ряд, чуть ли не сбивая друг друга и оказываясь вынужденными резко уходить в сторону и «спрыгивать» с палубы на воздух раньше, чем это предусматривалось. Тем не менее, весь этот хаос в итоге не привел ни к одному упавшему еще на взлете самолету, позволив экстренно разгрузить палубу и ввести в бой все воздушное соединение. Судя по реакции на самолеты, а вернее на почти полное ее отсутствие, большинство средств ПВО из города заранее вывезли, скорее всего на усиление группировки, штурмующей Большой Хинган.