На грани (СИ) - Качалов Эд

- Уверены, что этого достаточно?

Посмотрев на меня внимательно, Ромодановский, вдруг устало вздохнул, снова присел на стул:

- А ты не злись, не злись. Князь-кесарь умеет быть благодарным. То, что вовремя подставу разглядел, меня спас – большое дело сделал, хвалю. Но это на одной чаше весов. А на другой то, что и ты им нужен был. Выходит, ты не только ради меня бился, но и ради себя. Да еще эти письма твои, подметные к царевичу Алексею. Там, глядишь, и измена видна. Вот и взвешивай.

- Письма не мои! – с вызовом бросил я Ромадоновскому.

- Ты бумаги привез? – не обращая внимание на мой выпад, спросил Ромодановский.

Бумаги остались в кабинете. Иван Федорович еще раз внимательно осмотрел лабораторию и отправились в кабинет. За пределами лаборатории ничто не напоминало о драме, разыгравшейся внутри нее.

Не было уже никаких пустых туннелей из зефировых стен. Были обыкновенны подвальные коридоры, по которым изредка пробегал какой-нибудь дьячок или куда-нибудь по арестантским делам вели очередного подследственного. Только усиленные караулы из преображенцев наталкивали на мысль, что что-то произошло.

У входа в лабораторию в поясном поклоне согнулся авалонец Приор. Князь-кесарь прошел мимо него, словно мимо пустого места.

Пройдя мимо авалонца, я резко повернул голову и успел заметить злой взгляд, которым Приор проводил нас.

Впрочем, перехватив мой взгляд, авалонец тут же изобразил добродушную и даже где-то подобострастную улыбку. Вот, мол, повезло тебе, Андрей Борисович, высоко сумел вознестись, сам князь-кесарь тебя ценит.

Когда вернулись в кабинет, я первым делом нашел ящик с документами, который, оказывается я бросил прямо рядом с креслом Ивана Федоровича.

Поставив ящик перед князем-кесарем, отперев его и откинув крышку, я вышел в предбанник кабинета. Там я демонстративно забрал у одного из бородачей князя-кесаря свои тесак и посох и уже с ними вернулся в кабинет.

На недоуменный и недовольный взгляд князя-кесаря, я бросил:

- Негоже дворянину без личного оружия.

Князь хмыкнул, потрогал свой пояс и, не обнаружив там сабли, позвонил в колокольчик и приказал поднять ее из подвала. Потом углубился в бумаги, минут двадцать внимательно их читал.

В том числе и письмо без адреса. Его он прочитал дважды. Потом разочарованно отбросил его в сторону и откинулся на спинку кресла. По его лбу градом катился пот, а лицо искажали гримасы боли.

Только сейчас я сообразил, что после того, как я его проткнул, затем прожег боевой магией, никто его здоровьем не занимался. Если, конечно, не считать влитой в него мною же жизненной энергии.

Между тем князь-кесарь вдруг неожиданно стал закатывать глаза и заваливаться набок. Пытался дотянуться до шнура колокольчика, но не смог.

Я подскочил к нему, расстегнул камзол, рубашку и обнаружил под ней сложенную в несколько раз тряпицу, насквозь пропитанную кровью.

Я снова поднес руку к ране и снова стал вливать в князя зеленую энергию. Однако на этот раз мне пришла в голову мысль, что если просто вливать в князя живительную энергию, то проку от этого будет, как от таскания воды в решете. Я решил попробовать залечить рану.

И хотя я был ни разу ни врач, я представил, как под потоком моей энергии сосуды даже самые мелкие сращиваются, а мышечные ткани соединяются.

У меня сразу закололо в руке, висящей над раной, а зеленая энергия из потока превратилась в нечто напоминающее струи душа. Причем эти струи душа брызгали только в им понятном порядке. Для меня эти прерывания или усиления струй напоминали чем-то азбуку Морзе.

Самое удивительное, что у меня перед глазами, как наяву появилось изображение внутренних органов. Я так понимаю, что это были органы самого Светлейшего.

Самое интересное я видел все разрывы этих органов и видел, как и где они восстанавливаются под точечным воздействием моей зеленой энергии.

Более того. Немного попрактиковавшись, да простит меня Его Светлость, я смог силой мысли не только увеличивать или поворачивать картинку, но и изменять силу и направление энергии.

Короче, у меня появился свой личный МРТ – магический резонансный томограф. Да это класс. Еще я убедился, что на такое применение требуется гораздо меньше магической энергии, чем на то, чтобы просто вливать ее в доходягу. Правда, физических и моральных сил требуется больше. Ну так что же где-то убудет, а где-то прибудет.

Но я, к сожалению, еще не понимал, насколько велики запасы магической энергии во мне. Пока они казались мне бездонными, но я понимал, что это вряд ли. Просто мастерства не хватает. Ничего не бывает бесконечным, только Вселенная. Да и у той есть границы.

Между тем рана на князе полностью затянулась, и Иван Федорович очнулся. Он открыл глаза, вытер ладонью пот с лица, выпрямился, вздохнул, посмотрел на меня и буркнул:

- Спасибо!

- Всегда пожалуйста! – изобразил я легкий поклон.

Ромодановский застегнул рубашку и камзол и вернулся к бумагам. Он снова взял еще раз письмо без адреса и еще раз внимательно прочел его.

Потом откинул его и внимательно посмотрел на меня:

- Это все бумаги?

Я честно рассказал ему, что лжесвидетелем Иваром были похищены купчая на нижегородское поместье и рекомендательное письмо к Татищеву.

Светлейший заинтересовался, почему это вдруг Ивар стал лжесвидетелем.

Я на минуту задумался. Все время, пока я думал, князь-кесарь не отводил от меня взгляд. Поиграв со Светлейшем в гляделки, я решил-таки рассказать ему всю правду, а заодно и задать князю-кесарю вопросы.

Пока я рассказывал, Иван Федорович слушал меня совершенно безэмоционально. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Когда я закончил, он с минуту подумал о чем-то, а потом выдал:

- Понятно, Андрей Борисович. Что же касается этого вашего письма, то оно действительно незначительно. Государственной измены в его содержании нет. Максимум что вам за него полагается это ссылка в Сибирь. Но не более чем на десять лет.

- Спасибо за радостные новости! – как можно язвительнее сказал я.

- А вы не язвите. Вляпались так извольте отвечать! – раздраженно бросил князь-кесарь.

- Я не возражаю, Ваше Сиятельство! Только мне интересно, кто и перед кем будет отвечать за весь этот бедлам, что творился сегодня в Тайной Канцелярии. Да и не только сегодня, если вспомнить лжеэкспедитора Опанасенко. Это надо же додуматься лицедеи внаглую разгуливают по святая святых государственной власти, - я стал откровенно юродствовать, стремясь вывести Ромодановского из себя.

Гнев было вспыхнул на лице Светлейшего, но быстро пропал. Дальше он слушал меня со скучающим видом, а когда я замолчал – выдал очень тихим голосом, в котором, однако, слышалась еле сдерживаемая ярость:

- Понимаете, Андрей Борисович, вот вы тут целую тираду произнесли в надежде вывести меня из себя, а того не понимаете, что наговорили сейчас на колесование, четвертование и посадку на кол одновременно.

Дальше Ромодановский очень популярно и доходчиво объяснил, что то, что случается в Тайной Канцелярии, остается в Тайной Канцелярии. Все же, кто пытается вынести это наружу, тоже остаются в Тайной Канцелярии – навечно. Что же касается меня, то я, к сожалению, стал тем маленьким камушком, который, судя по всему, стронул такую лавину, которая может погрести под собой не только меня, но и всю Россию и некоторые другие страны.

Причиной тому, судя по всему, не только мое глупое участие в деле царевича Алексея, но и мои странные анализы крови, и мой странный разносторонний Дар, и умение попадать в то время и в то место, где лучше бы мне не появляться, и узнавание того, чего знать не положено.

Только этого всего хватит мне на десять лет расстрела без права переписки. А уж если присовокупить сюда еще покушение на убийство высшего должностного лица, да еще при свидетелях, то я могу смело считать, что меня уже нет на этом свете полгода минимум.

Объяснив все, это, Ромодановский, улыбнулся с хитрым прищуром: