Аландская Звезда (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

Надеюсь, потери, понесенные во время артиллерийской дуэли с береговыми батареями, а также печальная судьба «Хога» и «Агамемнона» излечили их от подобной самоуверенности. К тому же, как ни крути, имеющиеся на Балтике глубины далеко не везде позволяют подойти к берегу судам с большой осадкой. А поскольку дальность даже самых новейших пушек оставляет пока желать лучшего, необходимость противостояния гранитным бастионам Кронштадта и Свеаборга становится проблемой.

Так что до прибытия броненосных батарей вся тяжесть подобной работы ляжет на канонерки и мортирные суда. Но к счастью, английские пока еще не готовы, а что касается французов… Судя по сведениям, полученным от нашей разведки, а также многочисленных журналистов, так или иначе сотрудничающих с Трубниковым, «Девастасьоны» успешно прошли испытания и полностью укомплектованы, однако речь об их отправке на Балтику пока не идет.

Говорят, Наполеон до крайности озабочен проблемой проливов и собирается отправить своих бронированных монстров в Константинополь сдерживать наш Черноморский флот. Если так — исполать ему! Возможно, Морни удалось убедить своего единоутробного брата попытаться уклониться от новой авантюры. Хотя, вполне может статься, это всего лишь хитрость со стороны племянника великого корсиканца, на которые он, надо признать, большой мастак. Но в любом случае, пока их здесь нет.

— Господа, — обратился я к своим флагманам и командирам кораблей. — Мы долго готовились, и вот час настал. Коварный враг снова угрожает нашим берегам. И хотя нам неизвестно, куда он планирует нанести первый удар, мы не станем предоставлять ему право первого выстрела. А посему приказываю: разведке выяснить место стоянки вражеского флота, командирам и начальникам привести корабли и отряды в полную боевую готовность! С Богом!

[1] Реальное количество пушек на кораблях могло не совпадать.

Глава 3

План предстоящей операции был понятен. Выяснить точное место стоянки неприятельского флота и, воспользовавшись тем, что до наступления «белых ночей» еще далеко, атаковать вражеские корабли на якоре. В первую очередь, конечно, минами. Во время прошлой кампании подобные атаки были не редкостью, но все они происходили в непосредственной близости от наших баз. Главной причиной этому была совершенно недостаточная автономность основных носителей нового оружия ­– канонерок «шанцевского типа».

Однако результаты недавней стычки «Баяна» с английской эскадрой на рейде Нового Орлеана показали, что подобную атаку могут с успехом проводить и более крупные корабли. В том числе обладавшие значительной дальностью плавания корветы и шлюпы, которые имелись у нас в достаточном количестве.

Найти вражескую эскадру оказалось не так уж просто. Дандас, как и ожидалось, старался держаться подальше от наших баз и часто менял место дислокации. По донесениям рыбаков, его чаще всего видели у Ледзунда, однако посланные на разведку суда либо возвращались ни с чем, либо не возвращались вовсе.

При этом британские легкие силы действовали достаточно активно. Сначала вновь организованная «Летучая эскадра» под началом только что произведенного в контр-адмиралы Джеймса Хоупа наведалась к Або. Однако, помня, чем кончился прошлогодний визит Пламриджа, заходить на рейд не стали, ограничившись захватом замешкавшейся рыбацкой лайбы и перестрелкой с вышедшими им на встречу канонерками.

Причем сначала англичане сделали вид, что испугались противника, и начали отходить в море. Впрочем, командовавший отрядом капитан второго ранга Похвистнев не повелся на их уловку и не стал преследовать вражеские шлюпы. Тогда Хоуп резко переменил свое поведение и решительно пошел на сближение с маленькими русскими кораблями, вынудив их отступить под защиту береговых батарей.

Однако, как только вокруг него стали подниматься всплески от падения тяжелых ядер, тут же вышел из-под обстрела. Определив дальность русских 24-фунтовок, хитроумный англичанин встал вне досягаемости наших пушек и открыл огонь из имеющихся у него нарезных орудий. В результате чего выяснилось две вещи. Первая заключалась в том, что «ланкастеры» значительно превосходили по дальности нашу устаревшую гладкоствольную артиллерию. Вторая, что при всех своих «замечательных» качествах британские пушки обладали совершенно никакой кучностью, в результате чего могли попасть в цель на большой дистанции только случайно.

В общем, можно сказать, что перестрелка свелась в ничью. Наши пушки не смогли нанести урон вражеским кораблям, однако и сами тоже практически не пострадали. Потери составили двух легкораненых, да еще одна перепуганная канонадой беременная женщина раньше времени разрешилась от бремени. А загоревшийся от удачного попадания бомбы склад на поверку оказался давно заброшенным сараем, в котором хранили всякий хлам. Что, впрочем, совершенно не помешало нашим противникам раструбить на весь свет о «выдающейся победе»…

Буквально на следующий день о наглости англичан стало известно в Бомарзунде. Комендант крепости — генерал-майор барон Евстафий Евстафьевич фон Котен — отнесся к данной новости немного философски. Дескать, на войне бывает всякое, случается, мы их, а иной раз и наоборот.

В принципе, прославившегося во время прошлогодних боев генерала можно было понять. Силы под рукой у него были сравнительно небольшие, а вот забот много. И главной из них был подъем со дна Луампарского озера затопленных там кораблей из объединенной эскадры адмиралов Нейпира и Бараге-де-Илье. Несмотря на то, что самый ценный трофей — винтовой блокшип «Аякс», выгоревший почти до ватерлинии, вытянули со дна еще осенью и даже успели перетащить в Кронштадт, под водой осталось еще множество ценностей, которые следовало поднять и отправить в Россию для дальнейшего использования.

Зато командовавший сводным отрядом канонерских лодок капитан второго ранга барон Александр Александрович де Ридель воспринял вражескую вылазку как личное оскорбление (для понимания, фамилия и приставка де перед ней не должны вводить читателей в заблуждение, барон происходил из смоленских дворян, в связи с чем являлся православным христианином и безусловно русским душой и телом). В прошлом году бравому гвардейцу не удалось принять участия в серьезных схватках. При том, что очень многие офицеры Гвардейского экипажа, включая и самого адмирала Мофета, ушли к Аландам вместе с генерал-адмиралом и получили много возможностей отличиться. Между тем парусный линкор «Лефорт», командовать которым его назначили весной 1854, и чему он поначалу был бесконечно рад, большую часть кампании, к немалому огорчению барона, простоял на рейде Кронштадта в ожидании прорыва вражеской эскадры, которого так и не случилось.

Предпринятая им попытка перевестись на новейшие паровые корабли так же не увенчалась успехом. Совершенно переменившийся в последний год великий князь Константин почему-то стал отдавать предпочтение каким-то безродным служакам, совершенно забыв при этом старых друзей. И только когда его императорское высочество отправился в Крым, де Риделю после многократных рапортов, поданных через своего начальника адмирала Мофета, удалось добиться назначения, вполне отвечавшего его знатному происхождению и заслугам перед государем и отечеством.

Так под его командованием оказался довольно сильный отряд из шести канонерских лодок «константиновского типа» и восьми «шанцевок», а также служивший им базой колесный пароход «Грета» лейтенанта де Ливрона. Да, да, тот самый уже легендарный кораблик, памятный еще по зимней экспедиции в Пруссию и затем по беспримерной смелости минным атакам. На счету этого маломерки фрегат «Эвриалис» и линейный корабль «Кресси». Сидеть без дела, обладая такими силами, казалось ему неприличным, и бравый офицер отправился к непосредственному начальству.

— Экую ты задачку задал мне, Александр Александрович, — вздохнул выслушавший его резоны фон Котен. — То, что неприятель свободно по нашим водам шастает, это, конечно, не дело! Да только в наших ли силах ему в том помешать?