Моя императрица (СИ) - Иванников Николай Павлович

— Так уж и любит… — повторил я, и в этот раз несмело глянул на матушку: уж не шутит ли она? Но нет, не похоже было, чтобы она шутила. — С чего вы это взяли, матушка?

— А с того, Алешенька, — не замедлила с ответом матушка, — что я сама женщина, и могу отличить, когда девушка любит молодого человека, а когда к нему равнодушна.

— А-а, только поэтому! — протянул я.

— Не только! — воскликнула матушка, заметив мое разочарование. — Я подробно расспросила Катерину Алексеевну об обстоятельствах ее появления в твоем доме, и ее рассказ совпал с твоим. Конечно, в нем много загадочного, но все это можно списать на потерю памяти после ограбления… в которую я не очень-то верю, между прочим. Но коль уж она не желает, чтобы о ее прошлом стало известно, так я и не буду настаивать. Но я сочла своим долгом спросить о том, как она к тебе относится. И она мне прямо и без всякого стеснения призналась, что испытывает к тебе любовные чувства. Она заметила также, что ты очень нерешительный в такого рода делах, и не хочет сама тебя подталкивать к каким-либо действиям…

У меня дыхание так и перехватило от этих слов.

— К каким действиям? — спросил я сипло.

Матушка резко остановилась, взяла меня за челюсть, повернула лицо к себе и нахмурилась.

— Алешка, ты у меня совсем дурак, али как? — поинтересовалась она. — Вот иной раз посмотришь на тебя и порадуешься: «Ай, какой разумный у меня сынок получился!» А иной раз послушаешь слова твои, и диву даешься: «В кого такой дурень уродился?»

— Матушка!

— Чего «матушка»⁈ Чего «матушка»⁈ — и она довольно болезненно постучала мне костяшкой пальца по лбу. Я зашипел, морщась. — В общем, разрешения на вашу женитьбу я у государыни уже испросила, она не возражает. Теперь дело только за тобой. Надеюсь, у тебя не совсем мозги высохли на службе государевой, и ты знаешь, что делать следует… — Она заглянула мне прямо в глаза с подозрительностью. — Ну, если не знаешь, если совсем головой худой, то давай я сама все улажу. Так и быть, утаю от Катерины с каким дурнем ей жить придется…

— Матушка, прекратите немедленно! — вскричал я. — Перестаньте лезть в мои дела, с ними я как-нибудь сам разберусь!

А потом все-таки не выдержал — заулыбался, растянув рот от уха до уха, и поднял крепко сжатые кулаки. Матушка рассмеялась.

— Чего радуешься, обалдуй? Ты от Катерины Алексеевны еще согласия не получил. Разрешение государыни на брак согласием невесты не является. Впрочем, Мария Николаевна сейчас прогуливается по саду в сопровождении своих фрейлин и почти наверняка составит с Катериной Алексеевной разговор.

Тут матушка хмыкнула и махнула рукой.

— Скучно ей тут, понимаешь? Хоть такие развлечения я ей устроила. На какое-то время ей хватит, а потом сызнова что-то придумывать придется.

— Не придется, матушка, — пообещал я. — Уже завтра мы с императрицей отбудем из Светозар.

— Вот как⁈ — матушка Настасья Алексеевна приподнял брови. — А что так скоро? Случилось чего?

— Неспокойно мне, матушка. Слишком много людей здесь, чтобы долго хранить пребывание в нашем имении государыни-императрицы. Хорошо хоть в этом саду вы бесплотных стражей поставили, так что никто посторонний сюда не пройдет…

Облако набежало на висящее над дальним лесом солнце, и мир вокруг сразу же помрачнел, даже звуки куда-то пропали.

А матушка нахмурилась. Снова поднесла руку к моему лбу, но стучать по нему на этот раз не стала, а только прижала ладонь.

— Не жар ли у тебя, Алексей Федорович? Или это шутки какие столичные, которых я не понимаю? О каких таких бесплотных стражах ты сейчас говоришь?

Сердце у меня так и замерло. Плечи опустились, а по хребту пробежал неприятный холодок.

— Но как же… — совершенно растерянно проговорил я. И сам удивился, каким беспомощным был мой голос при этом. — Я ведь сам видел… Мне Санечка показывала! Призраки демонов… Четыре штуки, а то и больше!

Матушка помахала у меня перед лицом руками.

— Я не знаю о чем ты, Алешка, но никаких бесплотных стражей я в своем саду не ставила. Я даже не умею этого делать!

— А кто же тогда поставил? — проговорил я с большим трудом.

— Я не знаю… — матушка казалась очень удивленной. Такой ее я еще никогда не видел. — Я и не знала, что у нас там кто-то есть…

Я так и замер на месте, схватив ее за руку. Она смотрела на меня неотрывно, и я видел, как необъяснимый страх постепенно заполняет ее глаза, так и сочится наружу.

— Где государыня? — спросил я тихо.

Матушка теперь стала сама на себя не похожа. Она как-то сразу вся поникла, уменьшилась ростом, и даже постарела за эти несколько мгновений. Неопределенно и почти беспомощно развела руками.

— Где-то здесь, в саду… — негромко ответила она, озираясь. — Алешенька, а что это, а? Что это?

Но я уже снова был сам собой. Что ж, демоны так демоны. Мне не привыкать. Сегодня я уже одного отправил в Запределье приходить в чувства и набираться сил. Так почему бы мне теперь не потягаться и с другими? Похоже, что война с демонами становится моим основным занятием.

— Идите в дом, матушка — приказал я. — В сад не суйтесь, и другим скажите, чтобы туда пока не ходили. Я за государыней.

Но матушка вцепилась в меня мертвой хваткой.

— Алешка! Как же так-то⁈ Что делать-то теперь! Я тебя не оставлю!

— Иди в дом! — гаркнул я так, что матушка сразу же разжала пальцы и отдернула руки.

А я обнажил шпагу, развернулся и побежал вглубь сада. Пробегая мимо беседки, заскочил в нее на мгновение, убедился, что в ней никого нет и двинулся дальше.

Пробежал знакомой узкой тропинкой, вломился в кусты и буквально вывалился с противоположной их стороны, очутившись на той самой лужайке, где я видел бесплотного стража в прошлый раз. И едва не сбил с ног Санечку — едва успел подхватить ее, чтобы она не упала в траву.

— Алешка, оглашенный! Ты чего тут носаешься, как будто тебя шоршень цапнул⁈ Кого-то ищешь? — Тут она заметила в мое руке шпагу и сразу умолкла. Подняла на меня удивленный взгляд. — А зачем тебе… — начала она и снова осеклась. — Алешенька, что случилось?

— Где государыня? — резко спросил я.

Санечка пожала плечиками.

— Я не видела… Только слышала, как они с фрейлинами проследовали мимо, в сторону прудика с карасем.

— Давно? — Не глядя на сестру, я пошел к тому самому месту, где в прошлый раз видел бесплотного стража.

Если сейчас он и присутствовал здесь, то замаскировался настолько тщательно, что увидеть его не было никакой возможности.

— Не очень, — ответствовала мне Санечка. И спросила шепотом: — А что происходит?

Остановившись, я махнул перед собой шпагой, стараясь, чтобы клинок прошел точно по тому месту, где в прошлый раз висел над землей призрак демона. Но ничего не произошло. Тогда я опустил шпагу и повернул голову к Санечке.

— Вчера здесь был бесплотный страж. Где он теперь?

— Бес его знает, исчез куда-то!

— Раньше такое случалось?

Санечка мне не ответила. Потому что издали, со стороны прудика с карасем, послышался пронзительный женский крик. Не крик даже, а визг — тонкий, долгий, звенящий. Мне показалось, что от него и листва на деревьях вздрогнула. Но я не понял, кто это кричал. Точно не Катерина. И не похоже, чтобы это была императрица Мария Николаевна. Тогда может быть камер-фрейлина Голицына?

— Это Олюшка, — с уверенностью сказала Санечка. — Там, у прудика… Бежим!

И первая ломанулась в кусты. Уж не знаю, как она умудрилась не изорвать платье о сучья — даже не зацепилась ничем. А я же пер через кусты, как лошадь, нет — как огромная зверюга слон, у которой нос до самой земли. Чуть глаз себе не выколол и морду оцарапал до крови, но прорвался в конце концов и бросился за Санечкой, чье платье лимонного цвета мелькало впереди.

Догнать мою младшую сестренку было не так-то просто. Да я и не пытался, мы же все-таки не в кошки-мышки здесь играли. Мы оба просто бежали туда, откуда донесся Олюшкин крик, моля бога, чтобы с ней ничего не случилось.