Римлянин. Финал (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

Пробивать новомодные траншеи легионы умеют очень хорошо, пусть и слишком редко сталкиваются с ними в реальных боях — штурм траншейных линий давно входит в обязательную подготовку легионера…

Через шесть километров пришлось сойти с дороги и двигаться по полю — это уже зона боевых действий.

С северо-востока загрохотала артиллерия. Судя по звуку, это 150-миллиметровые гаубицы легиона, а не те 105,4-миллиметровые недоразумения, которыми воюют венецианцы…

Наконец, спустя ещё девять километров, боевая группа достигла пункта назначения.

— Готовьте пулемёт, — приказал Иван. — Легионер Крафтберг, бери ван Роббена и посмотри, что творится в деревне. Остальные — рассредоточиться и беречь расчёт.

Пулемёт системы Дюрана калибра 8×52 миллиметра — это главная огневая мощь и самая дорогая часть их боевой группы. Пулемёт этот стоит дороже всех их жизней вместе взятых, поэтому приказано беречь его, как зеницу ока.

Патроны в нём другие, бездымные, более мощные, поэтому летят дальше и точнее, а ещё склонны выбивать солдата из боя с одного попадания. (1)

«От винтовочной пули ранения тоже не шлезвигский шоколад, конечно…» — подумал Иван. — «Но хотя бы спастись можно…»

Разведчики вернулись быстро.

— Силы противника числом не больше двадцати, артиллерии не обнаружено, — сообщил легионер Иоганн фон Крафтберг.

«Он из разорившихся благородий, вроде бы, баронет», — припомнил Крицын. — «Но в легионе все равны».

Сословия уже давно упразднены и Конституция официально уравняла всех граждан в правах. Но есть ещё перегрины, которым отведён ограниченный перечень основных прав. Естественно, все стремятся получить гражданство, потому что в Римской империи настоящая жизнь предусмотрена только для граждан…

Боевая группа, стараясь действовать скрытно, приблизилась к деревне под прикрытием кустарников.

— Нашли хорошую огневую точку? — спросил Иван, рассмотревший, будто бы спящую, деревеньку.

Но видно часовых противника, а ещё в домах кто-то есть.

— Есть тут одно местечко, — кивнул легионер Клод ван Роббен. — Покажем расчёту.

— Действуйте, — разрешил декан Крицын. — Остальные — рассредоточиться и приготовиться к бою.

Пулемётный расчёт установил пятнадцатикилограммовую махину на оптимальной позиции и зарядил магазин на двадцать патронов.

Магазин торчит сверху, поэтому прицельные приспособления отведены чуть влево.

— Огонь! — скомандовал Иван, когда расчёт доложил о готовности.

Боевая группа начала прицельную стрельбу.

Крицын лично выбил одного вражеского солдата, но максимальный ущерб наносил пулемёт, стреляющий одиночными. Есть у него и автоматический режим, но его применять разрешено только в обороне, при отражении массированного наступления превосходящих сил врага.

Мощные пули легко пробивали тонкие кирпичные стены местных домиков, поэтому пулемётчик выбивал и тех, кто стрелял из окон и прятался за стенами.

Вечно так продолжаться не могло, поэтому противник, гибнущий под прицельным огнём, начал отступать.

Но Ивана таким дешёвым трюком не проведёшь — уже известно, что венецианцы используют обманные манёвры и ложные отступления, чтобы завести легионеров в подготовленные засады.

— Отделение ван Роббена — обход с правого фланга! — приказал Иван. — Быстро!

Брать занятые врагом деревни Крицын научился ещё во Франции, поэтому ничему принципиально новому его венецианцы не учили.

Спрятанная специально для перехвата бросившихся в погоню легионеров группа солдат противника была вынуждена раскрыть своё положение, потому что для неё появилась опасность захода во фланг.

Пулемётчик сразу же переключился на нового врага и начал убивать засадников одного за другим.

А потом венецианцы побежали по-настоящему…

Через двадцать минут, после серии проверок, деревня Рубано была занята боевой группой Крицына.

— Занять оборону, пулемёт на крышу вон того дома! — начал раздавать приказы Иван.

С венецианцев может статься и попробовать отбить потерянную деревню, поэтому лучше быть готовыми ко всему.

//Османская империя, г. Белград, 12 декабря 1772 года//

— Это было очень комфортно, — поделилась впечатлениями Стелла.

До Праги L-й легион доехал по 3000-миллиметровой колее, в огромных 108-местных вагонах. 30-вагонный состав мчался со скоростью 65 километров в час, без остановок, из пункта дислокации легиона под Александриненсбургом до Богемии.

Опцион Джемини ехала в офицерском вагоне, где предусмотрены четырёхместные купе. А ещё рядом был вагон-ресторан, где она оставила двадцать денариев — всё оказалось очень дорогим, но у неё скопились боевые, поэтому это ударило по её состоянию не сильно.

А дальше 3000-миллиметровая колея закончилась и «Свирепые сёстры» были вынуждены пересесть на поезда со стандартной колеёй.

Вместимость обычных вагонов ниже, всего 64 места, поэтому потребовалось больше составов.

После просторных вагонов новой дороги, в вагонах старой дороги было как-то тесновато — все почувствовали это.

Но вот они доехали — скоро будет штурм Белграда.

— А правда, что там официанты есть? — спросила дева-легионер Луиза Вьянковская.

— Неправда, — покачала головой Стелла. — Вагон-ресторан обслуживают девы-легионеры из интендантской службы легиона. Заканчиваем разговоры — мы близко.

Прибыли они на станцию Борча, а дальше их путь лежал к Дунаю. Инженерные когорты уже навели понтонные переправы через реку — большая часть города взята, но есть несколько местечек, в которых до сих пор сидят османские и сербские солдаты.

«Балканцы показали свою вероломную натуру — сражаются за мусульман», — с ненавистью подумала Стелла. — «Мы пришли освобождать их, а они стреляют нам в спину».

Это напрямую связано с происками османского султана, который, за прошедшие двадцать лет, пошёл на серию значительных уступок: перестал гнобить христианскую веру, расширил низовое самоуправление, учредил местные суды, а также смягчил налогообложение. Ну и его ставленники начали запрещать латынь, сжигать книги на латыни, а также вести антиримскую пропаганду.

Сербы, хорваты, босняки, валахи, албанцы и болгары переосмыслили своё отношение к османам и теперь большинством выступают за единение с добрым султаном.

Императора они считают вселенским злом — боятся, что он придёт и уничтожит их народы, заселив опустевшие земли новыми римлянами…

«Придётся убить всех, кто обратит на нас своё оружие», — подумала Стелла и поправила свою новую винтовку.

За Алжирскую кампанию её наградили элитным наградным оружием — магазинной винтовкой Кинвала модель.1 — оружием нового поколения, разработанным на основе винтовки Штокмара модель.12, стоящей на вооружении легионов.

В магазин винтовки Кинвала вмешается четыре патрона калибра 12×52 миллиметра, а перезарядка осуществляется с помощью специальных обойм, упрощающих и ускоряющих этот процесс.

Благодаря магазину, Стелла может носить с собой десяток обойм в специальном патронташе, не возясь больше с россыпью патронов в подсумке.

На прикладе винтовки есть шильдик с надписью «Опциону Мариастелле Джемини, за Алжирскую кампанию 1764 года». Стелла очень гордится этим — во всей центурии подобная винтовка есть только у центуриона Монтойи. В когорте их всего восемь штук, а в легионе шестьдесят семь.

Центурион Монтойя, в поезде, сказала, что после этой кампании Стелла может рассчитывать на звание центуриона — дальше опциона поощрять больше нечем. Анну IV-й степени дадут вряд ли, а легионерские медали у неё есть все — «Мужество» всех трёх степеней, «Почётный легионер» всех трёх степеней, а также наградное оружие. Остаётся лишь звание центуриона, а там открывается новый перечень медалей и, наконец-то, ордена.

Для Монтойи эта кампания будет значить звание капитана и когорта в подчинении, а там уже совершенно другой мир — тактическое командование из прифронтовой зоны, по сути, будет сидеть на полевом телефоне и командовать расползающимися по местности центуриями.