Римлянин. Финал (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

— В чём я ошибся? — спросил отец.

— Ты стал слишком стар и беспечен, — продолжил новый император. — Сам не следуешь своим же правилам, а нас ругал… Ты оставил оружие без присмотра и ушёл безоружным.

— К чему ты это? — напрягся отец.

— Ничего личного, папа, — вздохнул Готфрид с сожалением. — Это должно было произойти через несколько дней, когда ты бы окончательно расслабился. Увы, но у Римской империи может быть только один император.

— Ах ты, щ-щенок… — начал отец.

Готфрид выстрелил. Пуля попала ему прямо в лоб, но этого было недостаточно.

Он слышал, что когда отца пытались убить мятежники, пуля не пробила ему череп и он выжил, пусть и страдал от контузии. Возможно, слухи об ангельском происхождении отца не лишены почвы…

Готфрид сделал ещё три выстрела в голову, а затем два в шею.

И только после этого он подошёл поближе и посмотрел на окровавленное лицо своего отца.

— Мне жаль, — произнёс он и присел перед ним на корточки. — Прости меня, папа…

— Ы-ы-ых… — вдруг выдохнул отец.

Поражённый Готфрид засунул ствол револьвера под его пуленепробиваемую кирасу и разрядил остаток барабана.

«Возможно, он просто бессмертен…» — с неподдельным испугом подумал молодой император и прислонил ствол второго револьвера к отцовскому виску и сделал выстрел. — «Нет! Если что-то живое, то это точно можно убить!»

Повисла гнетущая тишина. Воняло кордитом и кровью.

Это должно было произойти позже. И если бы отец не оставил револьверы, возможно, Готфрид бы не решился.

«Он был очень опасным противником», — подумал он. — «Но это нужно было сделать».

Его не устраивала перспектива править формально. Он рождён для того, чтобы быть императором, а отец, как бы он его ни любил, был препятствием.

Власть — это выше любви, чести, достоинства и справедливости. Власть — это власть.

А трон возрождённой Римской империи давал власть абсолютную…

— Всё закончилось? — вышла из-за живой изгороди герцогиня Зозим.

— Да, — поднялся на ноги Готфрид. — Нужно будет похоронить в царской усыпальнице в Санкт-Петербурге настоящего императора…

А вот теперь он испытал настоящее сожаление. Он был его отцом…

— Не кори себя, — подошла Зозим поближе. — Мы не знаем, как долго бы жило это существо.

Она сторонница теории, что отца точно прислал кто-то извне. Бог ли, Дьявол ли — это неважно. Он точно был не совсем человеком, потому что человек не может прожить сорок девять лет и выглядеть на двадцать. Такого не было никогда и это напрягало абсолютно всех, кроме сторонников теории, что он — это архангел Михаил, ниспосланный самим Богом, чтобы возродить Римскую империю.

И он возродил её, и он был…

— Он был моим отцом! — прорычал в лицо Зозим разозлившийся Готфрид.

— Верно, был, — кивнула герцогиня.

— Мейзель? — спросил новый император. — Вебер?

— Мейзель поставлен перед фактом, — ответила Зозим. — Он спешит сюда, но сделанного уже не воротить — ему придётся смириться. А Вебер примет любую власть, лишь бы не мешала ему вести завоевательные походы. И он тоже устал от этого неусыпного контроля…

Императора Карла Петера I боялись. Это была максимально авторитарная личность, доведшая свою власть до пределов абсолютной.

Но Готфрид собирается чуть ослабить вожжи, дать людям немножко пространства — он станет лучшим императором, чем его теперь окончательно покойный отец.

В груди нового императора вдруг появилось новое чувство, которого он не испытывал очень давно. Это была тоска.

«Что же я натворил?» — спросил он себя. — «Зачем я убил своего отца?»

//Планета Салантар, Багровая Федерация, 7696 год от Исхода Порядка//

— Мальчик провалился в первые же минуты, — произнесла Статуя.

≈Его шансы были изначально невелики≈

— Но вложенных ресурсов уже не вернуть, — сказала на это Статуя.

≈Мелочь≈

— Но ты разочарована, Бесконечная? — поинтересовалась Статуя.

≈Нет≈

≈Всё идёт так, как должно≈

≈Выгоден любой из возможных исходов судьбы Мальчика≈

≈Теперь, когда Ренегат отправился в другой мир, этот будет готовиться к интеграции≈

≈Займись этим≈

— А другие Мальчики? — спросила Статуя.

≈Мы используем их для третьестепенных поручений≈

≈В Мальчиках есть потенциал≈

≈Воспитай мне ещё двадцать семь≈

— Слушаюсь, Бесконечная… — Статуя со скрипом склонилась перед Разломом, мерцающим багровыми всполохами.

//Римская империя, провинция Сибирь, город-каструм Чита, 22 июля 1801 года//

— Почему мои легионы до сих пор топчутся на месте? — поинтересовался император Ромул II Август у генерал-легата Фридриха Хауэра.

Но тот молчал.

Готфрид давно и сильно жалел, что взял себе именно это имя. Оно ему совсем не подходит, а ещё оно невольно отсылает к последнему императору Западной Римской империи, Ромулу Августу, при котором империю настиг печальный конец.

«…Да будет отныне Карл Готфрид, сын императора Карла Петера I, величаем во веки веков Императором Римским, владыкой континентов, покровителем легионов, и наречётся он именем Ромул Второй Август…» — припомнил он слова авгура, коим на время церемонии назначили Михаила Ломоносова.

Кто-то пророчил империи скорое падение, из-за символизма имени, но прошло почти двадцать пять лет, а Рим всё ещё стоит и империя непрерывно расширяется.

У Готфрида уже есть шесть сыновей и три дочери от двух браков. Первый брак закончился трагической смертью Вильгельмины Прусской при родах четвёртого сына, а второй завершился суицидом Елизаветы Французской, не перенёсшей того, что Готфрид сделал с остатками Франции…

Ему пришлось следовать принятому образу, поэтому сыновей он назвал на римский манер.

Первого сына он назвал Авилием, второго Титом, третьего Гаем, четвёртого Гнеем, пятого Квинтом, а шестого Секстом. Он строго следовал древней традиции, поэтому пятый и шестой сыновья получили «номерные» имена, потому что Квинт и Секст означают «пятый» и «шестой», соответственно.

Династия Гольштейн-Готторп-Романовы официально переименована в династию Августов, потому что императорский дом просто обязан быть исконно римским…

А потом он понял, что совершил небольшую оплошность — среди записей отца было обнаружено намерение сменить наследование на минорат, вернее, как он выразился в записях, ультимогенитуру, при котором наследует самый младший сын.

Императоры обещают жить долго, благодаря сверхъестественной наследственности, поэтому логично, что будет лучше передавать власть самому молодому наследнику.

А Готфрид уже назвал младших сыновей «номерами»…

«Ничего», — подумал он. — «При коронации можно выбрать любое имя, хоть как у отца…»

Его вновь охватила неутихающая скорбь. Отец бы справился с управлением империей лучше, чем он.

Отец точно знал, чего добивается и его планирование простиралось до горизонта и дальше, а Готфрид до сих пор живёт в тени его грандиозных планов…

Тогда, в молодости, он был ослеплён жаждой власти, хотел больше, чем имел, а отец оказался слишком беспечен.

А Готфрид, наученный летальным опытом отца, держит сыновей под пристальным контролем. После победы в подковёрной борьбе, после уничтожения клики герцогини Зозим, которая вынуждена была уйти на пенсию, в его руках оказалась абсолютная власть, долгожданная и… разочаровывающая.

Отец как-то сказал ему, что если не заниматься работой, то править очень легко. А работать пришлось — очень много.

3000-миллиметровая железнодорожная колея, ценой огромных денежных и материальных трат, была доведена до Гибралтара на западе и до Владивостока на востоке. Это навсегда скрепило империю оковами стальных легионов.

Отец построил империю, которой суждено существовать вечно — любые попытки сепаратизма обречены на бесславное поражение, потому что десятки тысяч легионеров могут прибыть на место и уничтожить любые количества мятежников. Если надо, то и вместе с неверным населением.