— Разумеется! — усмехнулся Таргус. — Карл Готфрид будет императором лучше, чем я. Он, наконец-то, окончательно упразднит сословное разделение общества — вы должны будете подать это так, будто мне не было насрать и я цеплялся за этот феодальный пережиток.
До этого не было веского повода отменять сословия де-юре, пусть и де-факто их уже не существует. И, чтобы не возбуждать лишний раз людей, выросших и сформировавшихся в рамках полуразложившегося феодального строя, он не стал закреплять всё юридически.
Теперь же это будет подано как отмена чего-то морально устаревшего — новому императору будут прощать много, потому что будет действовать эффект «новой метлы».
— Помимо этого есть сотни нововведений, которые вы должны будете подать как невероятную смелость молодого императора, достойно продолжающего дело своего отца, — продолжил Таргус. — Я думаю, Готфрид станет хорошим императором…
— Несомненно, — улыбнулась Зозим.
— И ещё кое-что, — произнёс Таргус. — Напомни мне не забыть передать Готфриду чёрную папку из моего основного сейфа. Там все подробности стратегических планов на следующие пятьдесят лет. Нужно, чтобы мальчик вошёл в курс дела и по-настоящему понял, чем именно занимается.
— Я напомню, мой император, — кивнула герцогиня.
— Но задумайся, всё-таки, о поиске преемника, если уже задумываешься об уходе на покой, — сказал ей император. — Лучше пусть будет — так легче решиться на такое.
— Я обещаю, что обдумаю это, — улыбнулась Зозим.
— Пей чай, — подвинул он к ней чашку с чуть подостывшим напитком. — Погодка совершенно не радует…
Они просидели так около двадцати минут, а затем в саду появился Карл Готфрид, облачённый в чёрный мундир.
— Император умер, — изрёк он, подойдя к беседке. — Да здравствует император!
— Ха-ха! — рассмеялся Таргус. — Всё прошло без сбоев?
— Команда ликвидаторов отчиталась, что исполнители уничтожены, но, к сожалению, император не выжил, — ответил Готфрид.
— Жаль императора, да… — вздохнул Таргус.
На самом деле, двойник был отличным. Его слегка подкорректировали хирургически, чтобы он стал фотографической копией Таргуса.
— Чем теперь будешь заниматься? — спросил сын.
— Ну… — задумался Таргус. — Буду читать, писать… Но сейчас бы мне хотелось пострелять вместе с сыном. Неси свои пистолеты.
— Я быстро, папа! — заулыбался Карл Готфрид и умчался в сторону дворца.
— Иван, — обратился Таргус к начальнику палатинских гвардейцев. — Распорядись, чтобы принесли мои револьверы. Ну и кирасу тоже — хочу побегать с нагрузкой.
В конце концов, теперь у него есть право спать до обеда и делать всё, что он захочет. Вечные разъезды утомляют, они утомили его уже давно, поэтому пусть теперь этим занимается Его Императорское Величество Карл Готфрид I.
— Когда коронация, кстати? — спросил Таргус у Зозим.
— Через два месяца, как обычно, — ответила герцогиня. — Если не будет каких-нибудь сложностей, то мы не будем вас беспокоить.
— Даже если будут — меня не беспокоить, — покачал головой Таргус. — Разбирайтесь сами. Хватит уже дёргать меня по поводу и без.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество, — поклонилась Зозим.
— Пора учиться самостоятельности — в конце концов, я же не вечный… — усмехнулся Таргус, принимая из рук гвардейца кирасу.
— Некоторые так не считают… — пробурчала Зозим.
— Что-что? — не расслышал он.
Сразу после того, как Таргус облачился в тяжёлую пуленепробиваемую кирасу, гвардеец передал ремень с револьверами и патронташем.
— Ничего, мой император, — покачала головой герцогиня.
Таргус надел ремень и проверил револьверы. Готфрид с детства любит стрелять по мишеням, но войну не любил — для него стрельба и война до сих пор являются отдельными явлениями.
«Войны без стрельбы не бывает…» — подумал «ныне покойный» император. — «А вот стрельба без войны — сколько угодно».
— Я уезжаю в Шлезвиг, мой император, — сказала Зозим.
— И чтоб провода мне потом не обрывали, — потребовал Таргус. — Сами всё делайте — у вас есть молодой император.
Наконец-то он испытал это облегчение, возникшее сразу же, как с его головы, метафорически, слетела императорская корона…
«Карлу Готфриду всего двадцать шесть, почти вся жизнь впереди — пусть работает», — подумал он, идя во дворец.
Из Промзоны V тоже нет выхода — режим секретности соблюдается с маниакальным упорством.
Но Таргус, если захочет, сможет переехать в любую другую Промзону: организовать спецрейс — это дело пары дней.
— Я готов! — спустился Карл Готфрид, также надевший кирасу и вооружившийся двумя револьверами.
— Отлично, — улыбнулся бывший император. — Иди к стрельбищу, а я догоню. Нужно освежиться.
Он вошёл в туалет, справил нужду и направился к западному входу.
Но он сделал лишь четыре шага по твёрдой поверхности, а пятый его шаг ступил на воздух. Багровое сияние Разлома осветило его, а затем он ощутил свободное падение…
/Неизвестное место, неизвестное время/
В поглощённом тьмой полуподвальном помещении раскрылся мерцающий багровыми всполохами Разлом Бездны.
Раскрылся он очень близко к потолку, поэтому его «пассажир» вывалился с приличного расстояния, но прямо на картонные ящики с неизвестным содержимым.
— В Орк тебя, Бездна… — просипел Таргус, больно ударившийся об ящики, посыпавшиеся на пол.
Как он здесь оказался? Это вопрос всех вопросов…
//Римская империя, провинция Лаций, Промзона V , 9 марта 1777 года//
— Отец, ты долго? — вернулся Готфрид во дворец. — Отец?
— Я здесь, сын, — вышел отец из смежного коридора.
Выглядел он практически так же, но как-то не так…
Будто что-то неуловимо изменилось. Выражение лица будто какое-то иное.
— Ты идёшь? — спросил Готфрид.
— А, да, иду, — рассеянно ответил бывший император Карл Петер I.
— Что-то случилось? — нахмурился Готфрид.
— Нет, всё в порядке, — покачал головой отец. — Хотя знаешь, да… Что-то я чувствую себя не очень хорошо…
— Не очень хорошо? — напрягся уже действующий император Римской империи.
За всю свою жизнь он вообще никогда не видел, чтобы отец чувствовал себя «не очень хорошо».
— Наверное, съел что-то не то… — ответил отец.
— Но ты же на твоей «диете», — ещё сильнее напрягся Готфрид.
Отец начал злоупотреблять штруделями с вишней и клубникой, ради которых в каждом дворце устроены масштабные оранжереи, но вовремя обнаружил проблему и сел на некую «особую диету». Он ничего не ел со вчерашнего дня…
«Может, он что-то чувствует?» — подумал Карл Готфрид.
— Лучше бы мне… — начал отец.
— Но ты же обещал, — скорчил обиженную гримасу новый император.
— Ладно, хорошо, — кивнул отец. — Идём.
— Мы недолго! — заулыбался Готфрид. — Постреляем по мишеням, а потом я поеду скорбеть по тебе, ха-ха-ха!
Отец лишь слабо улыбнулся.
Он стал бледнее…
— Итак, что мы делаем? — спросил он, когда они дошли до огневого рубежа.
— Стандарт же, папа, — пожал плечами Готфрид. — Запускай механизм, а я заряжу револьверы. Могу и твои, если хочешь.
— Да, давай, — кивнул отец и положил свои револьверы на стол.
«Да что с ним⁈» — достиг следующей ступени напряжения Готфрид. — «Никогда не оставляй оружие без присмотра, где и с кем бы ты ни находился!»
Он зарядил свои револьверы.
Отец начал неоправданно долго возиться с приводами мишеней.
«Может, его хватил удар?» — спросил себя Готфрид. — «Да, он выглядит очень молодо для своих лет, но может, внутри он молод совсем не так, как снаружи?»
Наконец, отец справился с механизмами и привёл мишени в движение. Он выставил скорость «4», поэтому, наверное, пришлось бы попотеть, если бы не…
— Ты ошибся, — холодным тоном произнёс Готфрид, держащий револьверы наготове.
