Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович

- Вероника Наумовна Твердова, прошу любить и жаловать, - представила вторую гостью княжна Вяземская. – Моё доверенное лицо и эксперт по разной мистике.

- Но…, - начала что-то лепетать Ольга.

- Мне развернуться и уйти? – холодно осведомилась Наталья Вяземская, на лице которой не дрогнул ни один мускул, только во взгляде блеснули острые льдистые грани.

- Нет-нет, - испуганно проблеяла молодая вдова, оборачиваясь к застывшей за спиной прислуге. – Дашенька, проводите гостей, Машенька, позовите maman, скажите княжна Вяземская прибыла. Поспешите, Маша.

Закончив с ритуальными расшаркиваниями и выпив по чашечке весьма недурственного кофе, гостьи в сопровождении обоих княгинь прошли в крыло особняка, отведённое под проживание Бориса Барятинского – младшего.

- Что скажешь, Ника? – бросив на юного наследника рода Барятинских нечитаемый взгляд, обратилась к помощнице Наталья Андреевна.

Дела у Бориса оказались не очень. Если левая половина лица у него была лицом красивого молодого человека, то правая, разделяясь со здоровой половиной ровно посередине физиономии, красотой похвастать не могла. Слезящийся, с провисшим «бульдожьим» нижним веком глаз, залитый кровью из полопавшихся капилляров, гротескное, будто раздавленное ухо. Раздутая ноздря носа, из которой постоянно текли слизистые выделения, обвисшая словно у старика брыля и рот, будто у жабы, оттянутый в сторону. В общем, красота для ночных кошмаров. Присниться такое и бессонница обеспечена.

Подойдя к княжичу, Вероника, не касаясь молодого человека, несколько раз провела над ним ладонями.

- Не смогу снять, - закончив с процедурами, сказала она.

- А что это, знаешь? – Вяземская также совершила несколько пассов над Борисом.

- «Вывернутая суть», - с нотками брезгливости, ответила Вероника под полные вопросов взгляды женской половины Барятинских. – Я бы даже не назвала это проклятьем, просто заклинающий выворачивает внутреннюю суть человека наружу. Всю гниль, что есть в душе. Кстати, Ваши Сиятельства, вас это тоже касается. Заговор, ладно, пусть будет проклятье, передаётся через кровь, изменения ещё малозаметны, но через неделю вы станете напоминать княжича.

- Ещё можешь что-нибудь добавить? – спросила по-прежнему невозмутимая Наталья Вяземская.

- Да, чувствуется работа полноценного волхва или жреца. Очень сильного обученного волхва. Я ему не чета. Снять проклятье можно по первому варианту либо падать в ноги волхва, ни вы, ни я, ни все вместе мы с заговором не справимся.

- Хорошо, Вероника, я тебя поняла, оставь нас.

Вытянувшись и кивнув на армейский маневр, «эксперт» вышла за дверь, где её подхватила Маша и отвела в гостиную, где предложила Веронике угощение в виде маленьких, но чрезвычайно вкусных пирожных и кофе.

- Что ж, красавицы и красавец, вспоминайте, кому вы, извините за грубость, так крупно нагадили, - голосом Натальи можно было замораживать реки. - Ну!

- Это он! – булькнуло полуземноводное с жабьим ртом.

- Он, это кто? – нависла над парнем Наталья.

- Он тогда сказал, что вытащит мою суть наружу, - проскрипев, Борис залился слезами. – Это тот парень, что избил меня.

- Да-а? – ядовито и нарочито картинно удивилась Наталья. – А не его ли сестру ты обещал разложить и отыметь во все щели, а? А вы, мамаша и бабушка, не этому ли молодому человеку гадили на приёме в Кремле? Рассказывайте!

Лицо Натальи сделалось страшным. Если бы из человеческих глаз вылетали молнии, вокруг бы всё оказалось испепелено напрочь. Упирались княгини недолго, через пару минут вывалив всё, как на духу.

- А теперь слушайте, что я вам скажу, - начала подводить жирную черту Вяземская, - Борис и вы получили по заслугам. Не вскидывайтесь. В отличие от вас тот молодой человек позаботился о записях с уличных камер наблюдения кафе и магазинов до того, как их изъяли оперативники СИБ, и Боря там выглядит в очень и очень неприглядном виде. В отличие от вас я видела записи и знаю всю правду, кто кого и за что избивал, да Борис? Расскажешь маме с бабушкой про свои геройства или духу не хватит? На месте родителей молодых барышень, с которыми пыталась развлекаться компания Бориса, я бы оторвала ему головёнку, а его псов сослала на север снег перекидывать или прикопала где-нибудь в ближайшем парке в компостной яме. Поверьте, у них есть такая возможность, но Её Величество решила не выносить сор из избы и уговорила молодого человека не мстить и не давать записям ход, чтобы не компрометировать высшее сословие. Вас в том числе, но вам показалось мало. То, что вас пощадили, вы посчитали за слабость и принялись гадить с новой силой, что ж, вам нравится ответ?

- Но что нам делать? – начала заламывать руки Ольга.

- Снять проклятье «вывернутой сути» может полное раскаяние, когда человек полностью осознаёт грехи и свою вину. С раскаянием внутренняя суть человека и души приходит в гармонию – это то, что Вероника назвала «первым вариантом». Знаете, глядя на вас я бы на это не рассчитывала. Если «суть» полезла с Бориса на вас, то раскаянием здесь не пахнет и не запахнет. Второй вариант вам тоже не понравится, так как вам немедленно надо бросать все дела и лететь в Н-ск, где падать в ноги и умолять о прощении, попутно исправляя то, что натворили. Времени на раскачку у вас нет, как сказала Вероника, через неделю ваши лица превратятся в кошмар импрессионистов, хотя Дали порадовала бы живая натура. Напоследок предостерегу от необдуманных шагов. Вздумаете решить вопрос кардинально, я лично прослежу за тем, чтобы вам поотрывали головёнки, даже если спрячетесь в Америке или у негров в Африке. Достану везде, вы меня знаете.

*****

- Ты сейчас рухнешь, кума! – тараторила в трубку телефона полноватая женщина с пухлощёким лицом типичной селянки. – Да не трынди ты! Не перебивай! Что я тебе скажу – это просто взрыв мозга какой-то! Я тут возила по заказам сметанку, творожок, ну, ты же знаешь, мой Коля с Никодимом... Я знаю, что ты знаешь! Не перебивай! Если тебе не интересно, так и скажи… Да… да… тьфу на тебя, а Любка от шока чуть кипятком потолок не ошпарила, а ты последней всё узнаешь, жри свои тапки потом от зависти, - нажала отбой Милослава Зворыкина, ехидно скалясь на экран.

Сунув телефон в бардачок, Мила больно хлопнула мужа по плечу:

- А ты чего уши развесил? Рули давай!

- Дура ты, Милка, - осклабился Николай, выворачивая на трассу. – И за что люблю тебя такую дурную, а? Плюнь ты на Дашку, она всегда была на голову скорбная и старым тапком пристукнутая, пусть желчью давится, фифа городская.

- Много ты понимаешь, - отвернулась к окну Мила, вспоминая перепалку заезжих москвичей у дома целителей.

То, что гости залётные – птицы высокого полёта, видно было простым глазом. Обе представительные машины с московскими номерами подъехали к парковочной площадке у доходного дома Свешниковой почти одновременно, только с разных сторон. Мила как раз передавала экономке Светлане банки с молоком и пакеты с творогом и сметаной для хозяйки доходного дома и знахаря, снимающего в доме пару квартир.

По тому, как напряглась оглянувшаяся на приехавших гостей сестра знахаря Викуля, подошедшая с деньгами, чтобы рассчитаться за домашнюю молочку, Мила безошибочным чутьём опытной сплетницы почувствовала, что сейчас случится что-то интересное.

Чутьё не обмануло сельскую кумушку. Барыни, вышедшие из машин, скорее всего были из высокородных, как бы не из самих сливок общества, да плечистый строгий барин, что помогал одной из приезжих барынь, тоже был не из простых смертных. И плечи, и выправка, как пить дать из высокопоставленных военных. Если сначала ничего не предвещало грозы. Если в самом начале импозантный господин и дамы из обоих экипажей вполне миролюбиво начали раскланиваться друг с другом, то после того, как из одной из машин выпорхнула белокурая девчушка в воздушном сарафане, расписанном васильками, и подошла к взрослым, обстановка начала резко накаляться. Барыни перестали одаривать друг друга насквозь фальшивыми улыбками, должными означать радость встречи, высокопарные фразы сменило тщательно сдерживаемое змеиное шипение.