Сирийский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

Сирийцы били из последних сил. Их трассеры мелькали рыжими искрами в серой дымке, но было видно — огонь слабый, отрывистый, патронов почти нет.

— 15-й, ответь 302-му. Идём к вам парой с севера. Дайте целеуказание, — вновь запросил я.

— 302-й, я 11-й. Вам же запретили работу?

Лучше всего в этот момент собирался ему ответить Максут.

— Да мы не с тобой разговариваем, — озвучил он мысль по внутренней связи.

Если работать по площади рискованно, надо постараться технику вывести из строя. Только удостовериться, что это не свои.

— 11-й, я 302-й. Идём к 15-му. В его районе наша бронетехника есть?

— 302-й, я 11-й, к ним колонна ещё не прошла. Но нужно уточнить.

— Так уточните, пока мы тут её не сожгли, — чуть громче обычного сказал я. — 325-й, отворачиваем влево.

Нужно сделать вираж и подготовиться к пуску управляемых.

— 325-й, работаешь по моим разрывам. Интервал 10 секунд. На выходе отстрел «Асошек».

— Понял, 302-й, — выдохнул командир ведомого.

Пока выполняли разворот, я успел переключиться на управляемое вооружение. Максим к этому времени тоже должен был собраться. Дальность до целей не более 5–6 километров, так что вероятность поражения увеличивается.

— 302-й… 302-й, 15-му ответь. Мы вас видим. Работайте по броне. Как приняли? — услышал я воодушевлённый голос на арабском.

— Понял, 15-й. 325-й, выход на боевой 210°, — дал я команду Бородину.

Вертолёт аккуратно выровнял. Прицел у Максута включён и он приступил к наведению.

— До цели 6. Цель по курсу, — произнёс Заварзин.

— Понял, — ответил я, выводя вертолёт на боевой курс.

Перед глазами уже была видна перемещающаяся коробка БМП. В наушниках раздался сигнал готовности к пуску.

— Марка на цели, — доложил Максут.

— Пуск! — дал я команду.

Тут ракета вышла из направляющей и устремилась к цели. Один виток, второй, третий… и она встала на нужный курс, отбрасывая дымный след.

Я выполнил небольшой манёвр, чтобы хоть как-то уйти с линии поражения средствами ПВО.

— Держу-держу! Есть! — громко сказал Максут, наводя ракету на цель.

— Прямое, 302-й! Под башню, — поспешил доложить с земли командир сирийцев.

— Цель вижу. Работаю «гвоздями», — вышел в эфир ведомый Бородин, когда я начал отворот в сторону.

Я успел развернуться и увидеть залп НАРов. Ракеты точно попали в растянутую цепь пикапов. Один из снарядов угодил прямо в центр колонны. Две машины разлетелись в стороны, скрывшись в дыму и огне.

— Атака! — произнёс ведомый и добавил из пушки.

Снаряды ГШ-30 добили один из броневиков, и он завалился на бок и заполыхал, как факел.

С востока боевики открыли ответный огонь. Плотные очереди пронзили мутный воздух. Я развернул машину и ударил очередью вдоль их линии. Земля взметнулась в серо‑бурый вихрь, несколько фигур попросту исчезли в пыли.

— Ниже прижимаемся. 325-й, смотри откуда по мне работают, — сказал я в эфир.

Как и когда-то в Рош-Пинна и… в другом аэропорту, опять приходится работать приманкой.

— Атака справа! Отстрел! — скомандовал я, уводя вертолёт в сторону.

— 2-й, цель вижу в захвате. Пуск! — доложил мне Бородин, следовавший за мной.

Отвернув в сторону, я видел как с земли поднимается серый спутный след. Сама ракета ушла выше и взорвалась в километре от земли.

— Строение слева. Рядом с двумя пулемётами.

— Понял. Атакуем, — развернул я вертолёт влево, сделав небольшое скольжение.

Очередь из пушки и позиция боевиков скрылась в облаке пыли.

— Уничтожили, — доложил Максут.

И вновь манёвр! У самой земли резко отвернул в сторону, уйдя от очереди ДШК. Под брюхом почувствовал, как что-то ударило.

— Справа от меня. Обозначаю «сварку», — произнёс я, отстрелив ложные тепловые цели над пулемётом.

— Наблюдаю. Пуск, — услышал я ведомого.

Выполняю боевой разворот, заходя на очередную цель.

Я быстро переключил выбор оружия на неуправляемые ракеты С-8.

— Цель вижу, — доложил я.

— Цель по курсу, дальность три, — подсказал Максут.

На западе большое скопление боевиков. Расстояние от «наших» сирийцев большое. Так что можно по ним ударить НАРами. Прицельная марка на цели.

— Пуск! Выход влево.

Реактивные снаряды ушли к цели, оставляя за собой дымный след. Несколько секунд и пару десятков человек накрыло пылевым облаком. Тут же произошли несколько взрывов и появился огонь.

— Пуск справа! — произнёс Максут, наблюдая как из лесопосадки устремились в нашу сторону ракета.

Небо моментально расчертил целый «феерверк» ловушек.

— Работаем, — проговорил я, нажимая кнопку РС.

И точно по месту пуска прилетели несколько НАРов. От ракеты уйти сложно. Я попытался сманеврировать, но уйти не так уж и просто. В последний момент я потерял ракету из виду, и вертолёт тряхнуло от взрыва.

Но Ми-24 продолжал полёт.

— Борт порядок, — сказал я в эфир.

— Наблюдаю две машины. Атакую, — произнёс Бородин, продолжая работать по наступающим боевикам.

Надо было как можно быстрее отработать, иначе подразделение сирийцев будет сложно прикрыть.

Я резко заложил боевой разворот, выбирая очередную цель на местности. Отвернул вертолёт влево по направлению и сразу увидел два автомобиля прямо по курсу.

— Работаем, — произнёс я по внутренней связи.

Неуправляемые снаряды устремились к цели. Первая машина взорвалась, утонув в ярком огненном шаре. Вторая начала маневрировать, но уйти не вышло. Взрыв и машина вылетела в сторону, перевернувшись.

— Справа! Справа! Пуск! — буквально прокричал в эфир командир сирийцев.

Ещё одна ракета устремилась в сторону ведомого, но он успел отстрелить ловушки. Да и сама ракета как-то уж сразу «сдалась» и ушла вверх.

Спутный след от ракет ещё был виден в воздухе. Так что примерное местоположение расчёта можно было определить.

— Наблюдаю. Готов «гвоздями» отработать. — ответил ведомый.

— Работаю первым. Цель вижу. После работы выход влево, — ответил я.

Центральную точку на прицеле совместил с целью. Максут доложил, что цель по курсу.

— Пуск! Влево ушёл, — произнёс я, пустив две С-8.

— Наблюдаю взрыв. Большой! — сказал командир сирийцев в эфир.

В зеркале заднего вида я увидел взрыв на земле. Похоже, что попали в какой-то склад.

А между тем, топливо и боекомплект заканчивался.

Вновь зашли на цель и пустили очередь из пушки. Прошлись по скоплению боевиков, подошедших вплотную к окружённым бойцам. Мой ведомый отработал по ещё нескольким машинам. НАРы ушли в край группы, выбив облако земли и бронированных осколков.

Линия наступления окончательно распалась.

— 302-й, 715-му, с Тифора запрашивают ваш остаток.

— Расчётный, — ответил я.

Что-то мне подсказывает, что командование запрашивало меня не раз, и не два. Просто ретранслятор меня не отвлекал.

Но в тут же эфире раздалось другое. Приятно режущее сердце:

— Я «пятнадцатый»! Командир, спасибо! 302-й, 325-й, спасибо.

В завесе дыма я видел, как сирийцы поднялись и начали отходить.

— 325-й, уходим в облака. Занимаем 1000, — дал я команду.

Я вывел машину выше, прорезая облака. Дым остался подо мной, редкие пальмы тянулись тонкими крестами в мутное небо. Максут отозвался тихо, но так, что в голосе было слышно всё:

— Сан Саныч, на обратный?

— Подтвердил.

Заварзин ничего не ответил, а я продолжил набирать высоту, войдя в плотную пелену облаков.

— 302-й, парой занимаю 1000 и 1200.

— 302-й, над вами свободно, — передал мне добро на изменение высоты ретранслятор.

Рычаг шаг-газ поднял вверх, чтобы начать набирать высоту. Вариометр тут же показал скорость 5 метров в секунду и мы продолжили набор.

— Выходим за облака. Высота 700, — доложил Максут, когда мы постепенно набрали больше половины запрошенной высоты.

Серая пелена начала распадаться. Облачность оставалась позади и взору открылось голубое небо. Глаза зажмурились от яркого солнца, которое всё это время было на своём месте, но его лучи не пробивали плотную пелену облаков.