Илега всегда хорошо ладила с людьми любого возраста, от двух месяцев до двух сотен лет. И она знала, что лучше не призывать четвёрку хулиганок настойчиво к порядку, а начать вести себя странно, привлекая их внимание и распаляя их любопытство.
По крайней мере это обычно работало с Иренкой, младшей сестричкой Илеги. Она всегда была девчушкой пробивной, воспринимающей любые попытки жёсткого контроля над собой в штыки. Из-за этого у неё часто бывали проблемы в школе, пока старшая не подговорила малышку просто получше притворяться исключительно для того, чтобы не расстраивать родителей.
Казалось бы, в чём разница по сравнению с требованиями, которые выкатывали перед девчушкой общество и школьное руководство? Но для ребёнка разница имелась, и она была приниципальной. Ведь тот как бы не прогнулся под системой. Он, как бы, обманул её. Пусть даже и сделал, по факту, то, чего от него и хотели.
Сделал то, чего от него хотели, но не стал таким, каким его хотели видеть. Остался собой.
В возрасте от десяти лет и немного вперёд это важно. Даже для попаданцев. А уж для коренных форгерийцев, у которых за плечами не имелось вообще никакой прошлой жизни, за время которой личность могла бы хоть как-то сформироваться, это было важно даже не вдвойне, а в кубе.
Для Иренки – важно отстоять свою личность, показать свою важность.
И для тройняшек Праведных – тоже.
Они были похожи. Не в смысле, что “тройняшки” выглядели одинаково. Это-то само собой. А именно что в смысле близости желаний и мотивов. И три рыжих идентично одетых девчушки, и облачённая в мешковатый унисекс, но всё же, выглядящая женственно, русовласая сестричка Илеги нуждались в признании собственной значимости извне. А потому, впервые встретившись, тут же вздыбили шерсть на загривке и начали обмениваться крутыми похвальбами, забыв обо всём на свете.
Тройняшки обступали Иренку. Та отходила к стене и старалась контролировать разом перемещения всех потенциальных противниц. В воздухе пахло дракой. Мец упоминал, что его младшенькие любят это дело. Да и их соперница была не дурой в данном вопросе.
Но стоило всем участницам конфликта заметить странное поведение горничной, как о вражде все мигом забыли. Илега уверенно завладела вниманием мелких.
И едва она это сделала, как категорично изрекла:
– Вы все слабачки!
– Ик!
– Чаго?!
– Лега?!
– Нонсенс!
Девушка самодовольно улыбнулась и упёрла руки в боки.
– Чапыжка в гневе изрыгает мух, она выжила в самом центре резни в отеле “Сметана” и получила ачивку за прохождение “Темнолесья” на Стальной Воле.
– “Сметана”?! Жесть!
– Мухи?! Слышала о ней!
– “Темнолесье” на Стальной Воле?! Это не реально!
Все разговоры утихли. Все взгляды были направлены на наиболее растрёпанную из рыжих тройняшек – Даску, Мец говорил, что она самая неаккуратная, – изрёкшую последнее утверждение.
Заметив всеобщее внимание, она тотчас же развела руками.
– Что?! В “Сметане” выжить, когда рядом Лешая, сложно только врагам Лешей. Мух она изрыгает не потому, что сама по себе такая, а потому что её модицифировала Ростинка, а вот пройти “Темнолесье”... да ещё и без сохранений, когда все энты становятся неуязвимы для пуль, а дриады ваншотят… ну, тут надо иметь стальные яичники!
– Ну да…
– И то правда…
– А может она копирует автосохранения? – предположила Иренка.
И малышки вновь начали спорить, но уже не с целью выяснить, кто из них круче или умней, а затем, чтобы понять, реально ли как-то обмануть систему и получить ачивку, всё же, пользуясь сохранениями.
Илега в этом вопросе вообще ничего не понимала, кроме того, что ачивка какая-то очень редкая и сложная. Ну и кроме того, что девочки забыли о вражде, и в ходе споров поймут, что общего у них больше, чем различий.
Примерно в это время к их небольшой шумной компашке подошла Ёлко Каппек.
Это была весьма невысокая темноволосая некромагичка. Её образ был нарочито кричащим: цвет глаз магически изменён на неоново-розовый, макияж яркий, резко контрастирующий со сдержанными белыми и чёрными цветами в одежде и магических аксессуарах.
Дворянка задумчиво окинула взглядом шумный детский сад и вопросила своим пронзительно высоким голоском, разом детским и женственным:
– Почему мне кажется, что все вы собрались под дверями, ведущими в покои Чапыжки, не просто так?
Илега быстро стрельнула глазками в сторону упомянутой двери. Большая, тяжёлая, железная. Словно бы не от покоев едва-едва вступающей в зрелость девочки, а от бронированного хранилища. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было. До появления в храме Чапыжки, Лешая использовала это помещение, чтобы безопасно для окружающих побесноваться.
– Вы всё правильно поняли, слечна Каппек, – улыбнулась русовласая горничная. – Мы здесь не просто так. Властью, данной мне тем фактом, что богиня спит и не может меня наругать, я освобождаю вас от заботы о юной дриаде.
Всё же, взгляд очей цвета фуксии был крайне выразителен. Да и за время общения с паном Маллоем некромагичка успела научиться смотреть на собеседника так, чтобы он мигом почувствовал себя полным идиотом.
Улыбка Илеги сменилась на виноватую, и девушка решила пояснить:
– Ну-у-у… нам сейчас необходим аналитик вашего уровня. Крайне необходим, уж простите за тавтологию, но я не знаю, как без мата объяснить степень серьёзности вопроса.
– Перестать ёрничать и просто выдать причины, по которым вы так думаете, – ответила дворянка. – Если уж я аналитик, то позвольте мне увидеть предпосылки, а не выводы.
– А, да, короче, того этого, прощения прошу, – развела руками горничная. – Сегодня цветы в храме отказались принимать пищу. Последний случай странного поведения растений, созданных при личном участии богини, был зафиксирован в день похищения семейства Вейлисов.
Она тотчас же подняла палец.
– Но! Важное уточнение! Цветы всё же начали принимать пищу. Неохотно. И строго поданную определённым образом: свежая тёплая человеческая кровь. И случилось это после того, как мы выдвинули предположение, что растения нас предупреждают об опасности.
– “После” не значит “вследствие”, – отметила собеседница.
– Понимаю, – кивнула Илега. – Мне Броня все эти методы рационального мышления уже излагала. Но я решила, что стоит дать как можно больше вводных, в том числе и тех, которые могут показаться незначительными.
Некромагичка кивнула.
– Да. Это правильно. Значит… – она снова окинула взглядом детский сад, который между делом перешёл к обсуждению киношек, – ... вы полагаете, что справитесь с Чапыжкой?
Илега фыркнула и небрежно махнула рукой.
– Обижаете, слечна Каппек! Я с богиней няньчилась! А вы знаете, какой характер у Лешей!
– Пожалуй что…
– Кроме того, вы же мне поведаете, о чём я должна быть в курсе, верно?
Дворянка задумалась.
– Да… думаю, вы итак уже всё знаете или догадываетесь. Смотрю я, кого вы привели, и понимаю, что это круг общения, в котором девочке будет комфортней всего: она тоже родом из бедной семьи низкого сословия, тоже пропитана бунтарским духом. Но она не хочет, чтобы с ней обращались, как с ребёнком: так она чувствует себя менее полезной и опасается, что когда она полезность исчерпает, её вернут туда, откуда взяли.
Илега кивнула.
– К родителям, которые продали собственного ребёнка…
– К родителям, которые продали собственного ребёнка. Поэтому не буду говорить то, что вам, как студентке педвуза, и без меня известно и понятно. Лучше давайте повторим технику безопасности.
Горничная тотчас же подняла палец.
– Не открывать дверь, не убедившись в активности контура, убивающего мух. Не выводить девочку из помещения. Не заходить внутрь, не обработав себя репеллентом. После выхода обязательно принять зелье, которое прочистит отрганизм от любого потенциально вредоносного магического контура…
– …не перебивать некромага, который хочет сказать что-то важное, – холодно, спокойно, не повышая голос, осадила Илегу слечна Каппек.
