Она приняла чашечку супа из рук послушника, но пить не спешила: предпочитала первым делом погреть ладошки.
Илега бросила задумчивый взгляд в сторону дверей. Железные. Как и в день, когда госпожа Лешая избрала эти склады в качестве основы для будущего храма. Надо бы их переделать на что-то более достойное и красивое, когда появятся время и лишние деньги.
– Смотрю, к вам тоже прицепилась эта привычка? Называть Ганнибала уменьшительно-ласкательно?
– Это говорит та, которая зовёт меня Жаки, когда думает, что я не услышу? – усмехнулась француженка. – Ладно-ладно, не тушуйся. Ты, хоть и челядь, но к богине ближе меня. Кроме того, за время службы в ковене Маллоя я уже начала привыкать к неформальному общению… подумать только, он всерьёз назвал свой ковен “рыцари плюшевого енота Тимки”.
Илега пару секунд молчала, неуверенно подбирая слова.
– Значит, всё в порядке? Я могу вас звать “Жаки”? – осторожно уточнила она.
– Да, пожалуйста, – некромагичка сделала осторожный глоток, после чего захрустела не до конца размякшими в бульоне сухариками. – Но это не значит, что я стану твоей lesis или как ты там это зовёшь? В этом вопросе я делаю исключение только для госпожи.
Русовласка тотчас же надулась.
– Да не работает это так! Ты, конечно, очень красивая и изящная, Жаки, и, чего греха таить, будоражишь кровь, но не стоит сводить высокие отношения elsis-lesis к одной только постели! – она отцепила державу от пояса гостьи, передала одной из послушниц и велела пополнить свежим прахом, после чего вновь вернулась к беседе с француженкой. – Это серьёзная связь! Отношения покровительницы и опекаемой! Защита и поддержка! Но, да, с приятным бонусом. Поэтому я буду искать себе девушку с самым большим манапулом.
Илега подняла руки на уровень груди и показала визуально, какого примерно размера манапул она ищет.
– Манапулом? – не поняла Жаклин.
– В моём старом мире мы колдовали не от праха или боли, а от маны. И чем больше был бюст, тем больше маны получалось накопить и использовать. У нас это было признаком магической мощи. Ну и на моём понимании прекрасного оно, конечно же, отложилось.
Златовласая француженка закатила очи к потолку.
– Как тебя только твой молодой человек терпит. Поистине, у Гало просто железные нервы, ведь тараканы в твоей голове такие, что выберись они во внешний мир, боюсь, я бы перепутала бы их с новыми порождениями фантазии Гани.
– Не думаю, что цветочки предупреждали нас о моих тараканах, – улыбнулась во все зубы Илега.
Слечна Кюсо сделала очередной глоток и обратила на горничную вопрошающий взор.
Русловласка кивнула.
– Ладно, Жаки, слушай, что нам удалось выяснить...
Слечна Кюсо задумчиво почесала кончик носика и внимательно посмотрела на цветочек, неохотно, но, всё-таки, слизывающий капельки крови с лепестков.
– Да… наверное, это было бы в стиле Лешей. Остаётся только гадать, о чём именно нас хотят предупредить. Контрудар Гани? Подлянка со стороны Вольгацев? Вмешательство русских? Может Перловка готовит атаку, пользуясь тем, что единственная, кто мог бы ей противостоять в открытом бою, сейчас спит?
Илега неуверенно поджала губы.
– Ну и вопросы ты задаёшь, Жаки. Ещё пару месяцев назад я воспринимала божественность Брони, как тиражируемую шляхтой шутку. Ещё пару месяцев назад я вообще ничего не знала о том, как живёт дворянство. Мне просто не дано понять, что и как у вас там наверху. Я хорошо знаю жизнь челяди: хочешь, расскажу о ржавой воде из-под крана.
Собеседница поморщилась.
– Да-а-а… понимаю я. Не затем тебя держат на этой должности, чтобы ты в Большую Игру лезла. У каждого своя роль. Я – паладья. Мне с этим и разбираться. А тебя должна волновать только деятельность храма и удобство госпожи. Ты ведь личная горничная, камеристка. А камеристкам отдают на поруки низкие задачи, а не высокие.
Илега на пару секунд задумалась, а затем уверенно ударила кулачком в ладошку.
– Поняла! Я знаю, как вам помочь!
Жаки улыбнулась.
– Чудненько! Кстати, я совсем забыла тебе отдать стимуляторы.
Француженка принялась копаться в сумочке. Очевидно, она туда в спешке побросала всё подряд, и теперь извлекала один за другим блестящие металлом автошприцы с разнообразными цветастыми зельями.
– Та-а-ак… не то… не то… не то…
Васильковые глаза Илеги с интересом наблюдали за процессом.
– А это всё что такое?
– Боевые стимуляторы. Редкий зверь вообще-то. Те, кто их умеет готовить, обычно в них не нуждается. Либо потому, что в боях не участвует, либо потому, что заклинанием себя разгонять ему сподручней. А варить их для челяди – дело недостойное некромага… но я как увидела, в какие драки влезает Лешая и с кем грызётся, поняла, что без подобного варева просто не угонюсь за ней.
Жаки вздохнула.
– Да что там за ней? Я вообще ни за кем не угонюсь. В боевом рейтинге плетусь ближе к концу.
– А дай мне несколько! – глазки русовласки блестели так ярко, что отказать этому взгляду было практически невозможно.
Некромагичка подозрительно прищурилась.
– А тебе-то зачем? Тебе вообще не положено в бою участвовать. Да и вообще, драться ты не обучена. Только ценное зелье переводить на тебя.
– Ха!
Илега гордо вздёрнула острый носик и картинным жестом отбросила волосы через плечо.
– Да знала бы ты, сколько я орков в своей прошлой жизни на копьё насадила…
Жаки лишь покачала головой.
– Знала бы ты, сколько я подобных рассказов слышала. В прошлой жизни вы все были великими воинами, миллиардерами, дворянами и так далее. Но сколько из них смогли повторить успех в Форгерии? Вот ты! Каковы твои боевые успехи в этом мире?
Попаданка тут же стушевалась.
– Ну… один раз я отвлекла некромага от Брони. А ещё… разок отвлекала мутанта. Я даже попала ему в голову. Но пистолет оказался недостаточно мощен, чтобы пробить её…
В следующую секунду горничной пришлось ловить жменьку автошприцов. Благо, ловкости девушке было не занимать, потому на пол ничего не упало. Единственное что по итогу русовласке пришлось застыть в неудобной позе, прижимая пойманное то к груди предплечьем, то вовсе удерживая в сгибе локтя.
В васильковых очах попаданки застыл немой вопрос.
Ответ со стороны слечны Кюсо был простым и спокойным:
– Ты достаточно сумасшедшая, чтобы выйти против противника, который тебе не по зубам. Мне проще поделиться с тобой стимуляторами, чем потом собирать по кусочкам и оживлять твой труп.
– Уи-и-и! Жаки! Я готова тебя расцеловать!
– Я же сказала: без этого! – тотчас же посерьезнела блондинка. – Отставить лесбиянства, ты, попаданка из хентай-мира! Как ты смотришь на окружающих девиц голодными глазами, так сразу становится понятно, что ты готова расцеловать любую из них, дай тебе только повод и возможность!
– Ты так говоришь, будто бы это что-то плохое! – показала русовласка француженке язык. – Это в тебе форгерийская зажатость поёт!
Жаклин устало закатила глаза.
– “Форгерийская зажатость”. И это ты говоришь представительнице шляхты, сословия, в котором половой вопрос давно уже перестал быть проблемой из-за магии. Как ты только среди патриархальной челяди-то выжила, я не понимаю!
– Я хорошо чувствую людей, – улыбнулась Илега, сгружая автошприцы ближайшей послушнице. – И знаю, когда можно наглеть, а когда – не стоит.
– Допустим… раз тебя до сих пор не убили, значит доля истины в твоих словах имеется, – не стала спорить некромагичка. – Лучше скажи мне, что ты задумала? Ты так уверенно сказала, что знаешь, как нам помочь: надеюсь, это не связано с боевыми стимуляторами?
– Только с небоевым и запасом антимагических зелий, – ответила девушка. – Тебе нужен аналитик. А я как раз знаю одного хорошего…
– Ты про Ёлко Каппек?
– Про неё самую. В последние дни она проводит много времени в компании с названной дочкой госпожи. То есть, нянчится с ней. Я возьму на себя роль няньки, а слечна Каппек, в свою очередь, освободится и сможет помочь вам. Она, обычно, появляется к девяти утра.
