Посидели мы вчера хорошо. Поужинали вместе. Миша запек мясо с картошкой, нарубил салат. Никто не напился. Тот же Миша больше говорил о выпивке, чем пил. Карамелька славно полакомилась пирожными. К слову, только тогда до парней и дошло, что она не кошка, а химера.
Я разрешила Карамельке показать истинную внешность, и мои новые приятели разглядывали ее, не скрывая зависти.
– Подарили? – поинтересовался Миша.
– Нет. Я в нестабильном состоянии в Испод провалился, а в кармане конфета завалялась. Это случайно получилось, – честно ответила я.
– А в общагу с ней пустят? – спросил Леонид.
– Не пустят. Карамелька у знакомого поживет.
– Как кошка?
– У знакомого эспера.
Карамелька же топорщила крылья, довольно щурилась и показывала клыки.
А потом парни зависли у телевизора, с азартом комментируя соревнования по борьбе, я же ушла спать.
Они засиделись допоздна, и поэтому едва не проспали дуэль. Их спасла моя привычка бегать по утрам. Я же и повезла их к месту дуэли, потому что Мишин байк так и стоял без топлива. А Леонид сказал, что из всех средств передвижения у него есть только велосипед, и тот остался в Сеуле. У меня сложилось впечатление, что они оба благополучно забыли о дуэли с Венечкой.
Правила дуэлей на огнестрельном оружии – самые простые. Все зависело от условий. Если стрелялись насмерть, то дуэлянты вставали на определенном расстоянии друг от друга, а секунданты следили за тем, чтобы не применялась магия. По сигналу стреляли, одновременно или по очереди, как удавалось договориться. Количество выстрелов – от одного до числа пуль в магазине выбранного оружия. Разумеется, если с первого выстрела ни у кого не получилось уложить соперника.
Насмерть стрелялись редко, повод для такой дуэли должен быть весомым. Обычно выбирали «до первой крови», то есть, до ранения в руку или ногу. Другие части тела надежно закрывали щитами. Поражением считалось, если пуля рикошетила от такого щита.
Миша не соврал, стрелял он хорошо. Быстро и метко. После того, как прозвучал сигнал к началу дуэли, я толком ничего не успела заметить. Миша вскинул руку, Венечка завизжал, хватаясь за ногу.
– Я же сказал, быстро управимся, – невозмутимо произнес Миша, когда мы вернулись к машине.
Венечке уже оказали первую помощь и увезли к хирургу. Мы же поехали в академию за ордерами в общежитие. А потом – домой, собирать вещи. И Леонид с нами. Может, он рассчитывал на вкусный обед, все же Миша прекрасно готовил. Но вместо этого выбивал половики.
До общежития мы с Мишей добрались часам к четырем. Леонид все же уехал. Он жил у каких‑то родственников и переезжать в общежитие не спешил. Карамельку я отправила к Сане.
Неожиданностей не случилось, моим соседом по комнате оказался Сава.
– Ну, привет, Ярик, – хмыкнул он, едва я переступила порог.
Матвей помахал мне рукой.
Мишу поселили на другом этаже, за спиной никто не маячил, потому Сава и Матвей и не притворялись, что мы не знакомы.
Я втащила чемодан в маленькую прихожую и закрыла дверь. Это место на ближайшие годы станет моим единственным домом.
– Проходи, располагайся, – приветливо произнес Сава. – Вот твоя кровать, стол, шкаф.
Просто, но чисто. Есть окно, а на нем – занавеска. Кровать – не хуже той, что была у Антонины Юрьевны. Письменный стол для занятий, над ним – полка для книг. В шкафу – комплект постельного белья, полотенца.
При комнате – свой санузел, ванная и туалет.
– На этаже есть общая кухня, – сказал Сава. – Там можно воду для чая вскипятить или сварить кофе. Столовая рядом, и кормят там хорошо, поэтому ничего сложнее чая или кофе на кухне не готовят.
Чемодан я задвинула под кровать, потом разберу. А в комнате повисла напряженная тишина. Я прекрасно ощущала эмоции Савы и Матвея, и легкими они не были. Их что‑то тревожило или волновало. Не я, а что‑то иное. Будто тяжесть на душе у обоих.
Я вопросительно взглянула на Саву. Он отрицательно качнул головой, мол, не вмешивайся. И я не смогла скрыть обиду. Даже не ее, а какое‑то глупое разочарование. У них теперь свои дела, а у меня свои?
Впрочем, почему теперь? Общим делом можно назвать лишь мою учебу. Я отвергла их обоих. Не дружбу, но… Может, правду говорят? Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной?
Хорошо, что Матвей не понимает, что я сейчас чувствую. А Сава давно уже игнорировал все, что не относилось к моему обучению.
И, наверное, я должна их поблагодарить? Если бы не они, я не смогла бы сдать экзамены с таким высоким результатом. И так долго притворяться парнем не смогла бы.
– Сава, Матвей…
– Так! Остановись! – перебил меня Сава. – Не вздумай!
– Почему? – растерялась я.
– Потому что мы первые, – улыбнулся Матвей.
Порой он бывает удивительно прозорлив без всякой эмпатии.
– Начинай, – сказал ему Сава.
– Мы поздравляем тебя с успешным поступлением. И гордимся тобой, – произнес Матвей, прижимая ладонь правой руки к сердцу. – Благодарю за то, что была прилежной ученицей.
– Я в тебе не сомневался, – заявил Сава, повторяя его жест. – Благодарю за то, что ты была прилежной ученицей.
И откуда столько пафоса! Мне вдруг показалось, что они со мной прощаются. Нелогично, учитывая, что они оба еще курсанты академии, но в глазах внезапно потемнело.
Сава это почувствовал, поэтому первым очутился рядом со мной. И успел подхватить, едва я покачнулась.
– Яр, ты чего⁈ – испуганно спросил Матвей.
– Да я… есть хочу, – с трудом произнесла я. – Это от голода.
Сава нахмурился.
– Яр… – начал было он.
Но я незаметно наступила ему на ногу, и он замолчал.
– Ребят, можно, я вас обниму? – попросила я. – Боюсь, мне не хватит слов, чтобы выразить, как я благодарна вам обоим.
Матвей охотно обнял меня в ответ, крепко, до хруста косточек. Сава же только сделал вид, что обнимает, будто боялся ко мне прикасаться.
– Пойдем, покажу тебе столовую, – сказал он. – Она открыта.
– Я знаю, где столовая, – напомнила я. – Или мы вместе пойдем?
– Там сейчас никого нет, можно спокойно поговорить, – сказал Сава.
Я запоздало вспомнила, что он не пришел к Александру Ивановичу, как обещал. А ведь упоминал о каком‑то важном разговоре.
– Что‑то случилось? – не выдержала я.
– Нет. С чего ты взяла? – ответил Сава.
«С того, что я вас чувствую, хотите вы этого или нет!» – хотелось крикнуть им в лицо.
Но я сделала вид, что поверила ему.
– Нет, так нет, – пробормотала я.
Желание рассказать им о своей поездке исчезло. А ведь хотела. И даже надеялась, что кто‑то из них, а лучше оба, захотят прокатиться со мной. Но это будет неправильно, ведь я решила не вмешивать их в свое расследование. Значит, у них свои дела, а у меня свои. Вот и всё.
Глава 15
Абсолютно все шло наперекосяк.
Встреча с невестой ровным счетом ничего не изменила. Савелий ни на шаг не приблизился к решению проблемы. И у Матвея ничего не прояснилось: Александр Иванович не назвал имя, дед куда‑то срочно уехал. А у Яры, судя по настроению, сдавали нервы.
Савелий честно пытался представить себя на ее месте. Если бы ему по какой‑то идиотской причине пришлось притворяться женщиной в женском же коллективе… Брр! От одной мысли в дрожь бросало. Это же противоестественно! А Яра как‑то держится. И справляется. Но и ее терпение не безгранично.
Из‑за беспокойства за Яру собственные проблемы отступили на второй план. Хуже всего то, что она не давала выплеска эмоциям, закрываясь в себе. Будто не эмоции прятала, а саму себя. Есть в этом и его вина. Своим показным равнодушием он не Яру от переживаний оберегал, а о собственном покое пекся. И понял это только сейчас.
В столовой Яра заметила своего нового приятеля.
– Ребят, я на минутку, – сказала она.
– К нам не зови, – предупредил Савелий.
– Я, по‑твоему, совсем… – Она не договорила, заглушая обиду. – Я как раз хочу ему сказать, чтобы не подходил. Миша простой, может упасть, как снег на голову.
