Джеймс С. А. Кори
Пленник. Война покоренных. Кн.1: Милость богов
James S. A. Corey THE MERCY OF GODS Copyright © 2024 by James S. A. Corey Published in agreement with the author, c/o BAROR INTERNATIONAL, INC., Armonk, New York, U.S.A. All rights reserved
Перевод с английского Галины Соловьевой
© Г. В. Соловьева, перевод, 2025
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025 Издательство Азбука®
* * *
Урсуле Ле Гуин и Фрэнку Герберту – учителям, с которыми мы никогда не встречались
Часть первая. Накануне
Сколько веков, спрашиваете вы, Каррикс ведет эту долгую войну? Бессмысленный вопрос. Мы покорили Эйджу и Каркст и перемечтали безглазых. Мы выжгли логофетов, превратив их мир в продуваемую ветрами стеклянную пустыню. Вы желаете знать о нашем первом столкновении с этим врагом, но, по-моему, первых встреч, разнесенных в пространстве и времени, было столько, что их невозможно нанести на карту. А вот что касается конца… Я видел, как начиналась катастрофа. Это случилось в ничтожном мирке, называвшем себя Анджиином.
Вы и представить себе не можете, каким бессильным он выглядел, каким слабым. Мы принесли на Анджиин огонь, смерть и цепи. Мы взяли с него все, что сочли полезным для себя, и вычистили сопротивлявшихся. Вот о чем приходится сожалеть. Если бы мы поступили с ним так же, как со многими мирами до него, – выжгли до основания и двинулись дальше, – мне не пришлось бы вести рассказ о нашем поражении.
Мы не поняли, что это за противник, и привели его к себе.
Из последнего слова Экур-Ткалала, хранителя-библиотекаря людской доли Каррикса
1
Потом, когда все закончилось, Дафид изумлялся: сколько важнейших решений представлялись пустяковыми! И сколько непосильных задач по прошествии времени кажутся самыми обычными! Он сознавал серьезность положения, но искал причины не там, где следовало. Его ужасало последнее празднование Конца Лета в Доме ученых. Но, как выяснилось, он ужасался не тому, чему было надо.
– Вы, биологи, вечно ищете исходную точку, задаетесь вопросами о происхождении. А ведь чтобы увидеть, откуда все идет… – разглагольствовал тощий долговязый мужчина, нацелив ему в грудь шампур с поджаренным окороком и яблоками. Сбившись, изрядно выпивший собеседник Дафида начал заново: – Чтобы увидеть начало, надо оторваться от ваших микроскопов. Поднять глаза вверх.
– Верно, – согласился Дафид. Он понятия не имел, о чем толкует этот парень, но чувствовал, что его распекают.
– Поставить мощные датчики. Можно построить телескоп с линзами величиной с планету. Именно с планету. И даже больше. Правда, я этим больше не занимаюсь. Ближние области – вот над чем я теперь работаю.
Дафид вежливо помычал в ответ. Долговязый стянул с шампура кусочек свинины и, похоже, задумался: не уронить ли его вниз, во двор? Дафид представил, как кусок падает на голову кому-нибудь из выпивающих во дворе ученых.
Собеседник все же вспомнил, что делают с едой, закинул кусок себе в рот и проглотил, так что дернулся кадык.
– Я занимаюсь интереснейшей аномалией на самом краю гелиосферы – меньше световой секунды в поперечнике. Вы представляете, какая это малость для телескопов обычного типа?
– Не представляю, – признался Дафид. – Кажется, световая секунда – это на самом деле довольно много?
Тот сник.
– В сравнении с гелиосферой это очень, очень мало. – Он уныло дожевал свинину и положил пустой шампур на перила. Затем вытер руку салфеткой, прежде чем протянуть ее Дафиду. – Лларен Морс. Ближние астрономические визуализации в Даянской академии. Приятно познакомиться.
Пожать ему руку означало коснуться сальных пальцев. И более того, ввязаться в разговор. А если притвориться, будто увидел знакомого, и улизнуть, то придется искать другую компанию, чтобы убить время. Выбор казался малозначащим. В ту минуту.
– Дафид, – сказал он, отвечая на рукопожатие. Заметив, что Лларен Морс продолжает кивать, добавил: – Дафид Алькор.
Лларен Морс изменился в лице. Брови чуть сдвинулись, улыбка стала неуверенной.
– По-моему, я должен помнить это имя. Вы чем занимаетесь?
– Ничем. Вы, верно, вспомнили мою тетку. Она в финансовом комитете.
Лицо Лларена приобрело деловое, официальное выражение – так быстро, что Дафиду почудилось, будто щелкнул переключатель.
– О да. Наверное, так.
– Мы с ней совсем не пересекаемся по работе, – заверил Дафид; пожалуй, слишком поспешно. – Я всего лишь ассистент. Делаю, что велят. На большее не замахиваюсь.
Лларен кивнул и тихо хмыкнул, явно раздираемый двумя желаниями: поскорее закончить беседу и как-нибудь использовать племянника женщины, от которой зависело его финансирование.
– А сами вы откуда? – спросил он.
– Я прямо отсюда. Ирвианец, – ответил Дафид. – Пришел пешком из дома. И заявился-то не ради…
Он обвел рукой толпу в галереях и в залах.
– Неужели?
– Я надеялся повстречать одну местную девушку.
– Она здесь будет?
– Надеюсь, – сказал Дафид. – Ее дружок – наверняка. – Он улыбнулся так, будто пошутил. Лларен Морс напрягся, но тут же рассмеялся. Дафид не раз обезоруживал собеседника, говоря правду под видом шутки. – А вы? Вас кто-нибудь ждет дома?
– Невеста, – сказал долговязый.
– Невеста? – переспросил Дафид, стараясь, чтобы в голосе звучало легкое любопытство. Видимо, вскоре обоим пришлось бы рассказать кое-что о себе.
– Три года, – сказал Лларен Морс. – Мы собираемся уладить все формальности, когда я получу постоянное место.
– Постоянное?
– В Даянской академии я буду всего два года, пока есть грант. Дальше ничего не обещают. Прежде чем пустить где-нибудь корни, надо представлять свое будущее хотя бы на пять лет вперед.
Дафид сунул руки в карманы пиджака и облокотился на перила.
– Видно, постоянство много значит для вас.
– О да. Понимаете, не хотелось бы, рассчитывая на должность, увидеть, как ее отдают другому. Мы вкладываем в работу столько сил, а когда начинают поступать результаты, объявляется важная шишка и присваивает все себе.
Вот и разговорились… Дафид еще полчаса вторил Лларену, повторяя сказанное им точно в тех же выражениях, или используя синонимы, или озвучивая невысказанную мысль собеседника. От дрязг среди ученых они перешли к родителям Лларена Морса, которые поощряли его заниматься наукой, потом к их разводу и его последствиям для Лларена с сестрой.
Лларен даже не заметил, что Дафид не сказал ни слова о себе.
Дафид слушал – потому что умел слушать. Долго учился. Так он отвлекал внимание от себя, а люди, не сознававшие, как сильно они стосковались по слушателю, в конечном счете проникались к нему симпатией. Очень удобно – даже тогда, когда он понимал, что не может ответить взаимной приязнью.
Морс рассказывал, что его сестра не решается сходиться с парнями, которые ей, вообще-то, нравятся. Тут во дворе, внизу, послышался шум. Смех, аплодисменты, и наконец стало ясно, что в центре всего этого – Тоннер Фрейс.
Год назад Тоннер был одним из самых многообещающих руководителей научных групп. Молодой, одаренный, требовательный, хорошо понимающий, по каким законам живут корпорации и ведомства, получающий все более солидную организационную поддержку. Когда тетка, словно невзначай, стала подталкивать Дафида к сближению с Тоннером, намекая, что прочит тому большое будущее, она имела в виду, что лет через десять Фрейс выплатит долги, пробьется наверх и будет весьма полезен научному сотруднику, начинающему карьеру. Дафид мог бы пристать к нему.
Она еще не знала, что работа Тоннера по согласованию протеомов попадет в первые строки доклада совета медри и будет отмечена ученым советом, высшим парламентом и группой Бастиана. Впервые работа одного человека, выполненная за год, оказалась на первых местах во всех трех списках. Тоннер Фрейс – с его натянутой улыбкой и ранней сединой, походившей на испускаемый перегревшимся мозгом дымок, – сейчас был самым знаменитым в мире умом.
