Рыцарь Резервации. Том III (СИ) - Артемов Александр Александрович

— Заходи, Томка, — кивнул Марлинский, переворачивая страницу.

Тома вспыхнула. Томка? Он называл ее Томка⁈

— Не спишь еще? — продолжал он. — Брат приехал?

— Да, спит без задних ног. Позвольте, поставить книжку, — закивала Тома и, направляясь к стеллажу, остановилась перед рабочим столом. — И пожелать вам спокойной ночи, ваше благородие. Вы так много для меня сделали…

— Не стоит. Любой бы поступил также.

Тома улыбнулась. Ага, как же. Сначала отбить ее от монстра, а потом буквально вытащить ее с эшафота. Скромняга какой. Утром нужно приготовить хороший завтрак.

— Что, еще не раскусили этот орешек? — поинтересовалась Тома.

— Как видишь, — развел руками Илья. — Видать без подбора нам не обойтись… А что за книга?

— Это? — смущенно улыбнулась Тома. — Да так… ерунда всякая… вам будет неинтересно.

Добравшись наконец до стеллажа, она поставила книгу на место и уже хотела вернуться, как…

Точно! Она повернулась и посмотрела прямо на Марлинского. На ее лице растянулась улыбка. При виде нее Илья напрягся.

— Томка, ты…

Ни слова не говоря, она рванула к стеллажам, подхватила свою ненаглядную «Орхидею» и плюхнулась на стул рядом с Ильей.

— Что такое⁈ — напрягался он, когда Тома положила рядом с ним раскрытый томик — на той самой сцене, где Дитрих совершил с Симоной нечто запретное…

Не слова ни говоря, Тома аккуратно вырвала листочек с этой пикантной сценкой из книжки, а затем мягко отстранив Илью раскрыла его таинственную книгу на той же странице, что и «Орхидея».

Затем приложила лист, и…

— Вот! — торжествующе ткнула Тома пальцем в шестнадцать цифр. — Можете не благодарить!

Где-то пару секунд Илья ошарашенно хлопал глазами, а потом поблагодарил — подскочив, смачно поцеловал ее в щеку и крепко обнял.

Тома залилась краской. Совсем как Симона.

Глава 4

— … Борис, этот Марлинский, дери его во все дыры, захапал целое поместье с дерёвней…

— Шутишь⁈

— Неа. У него там целый выводок нелюдей и по слухам какие-то несметные богатства прошлого владельца. А еще, по словам заказчика, у него помимо прочего где-то припрятан код от гребаного сейфа в Шардинском банке.

— Не слишком ли много для какого-то пацана⁈ Сколько ему там, лет двенадцать?

— Черт его знает, но тут ты прав, Борис. И поместье с дерёвней и сейф полный бабла — это чертовски дохрена для одного змееныша. К счастью, по закону хрен он до него доберется, так как поместье он купил на аукционе, облапошив барона Горбатова. Наследственных прав на него у него нет, как и на сейф. Ключ есть, а замок опечатан. В этом и загвоздка…

— Почему бы просто не припугнуть пацана и не отобрать код, как леденец у младенца⁈

— Кое-кто уже пытался, но парень оказался норовистым. С ним везде ходит какая-то чокнутая японка, которая одевается как шлюха, его прикрывают Ленские и ШИИР, а еще, говорят, у него есть кот.

— Кот⁈

— Короче, долго с ним возиться, да и от котов неизвестно чего ожидать. Сам он в банк точно не явится, ибо никто его туда и на пушечный выстрел не подпустит. А заказчик хочет, чтобы операция прошла именно этой ночью. Кровь из носу, ибо уже на днях сейф вскроют люди из столицы, и плакали миллионы Онегина!

— Вот дела…

— Ага. Возможно, они уплывут уже завтра. Короче, сейф должен быть вскрыт, а все бабки вытащены до того, как в Шардинск приедет Петербургский скорый. И этим займешься ты. У нас есть человек внутри банка, и проход вам обеспечат. Жандармы тоже будут смотреть в другую сторону. Главное, чтоб без мокрухи, без имен и прочих следов. Понял меня, Борис?

— Угу. Самое главное, чтоб потом не кинули. А то я знаю этих аристократов…

— К нам никаких претензий. Уже куплены билеты в один конец. Получим свою долю и заляжем на дно. Понял меня, Борис?

— Понял-понял.

— Главное, Борис, не нанимай на это дело идиотов. Еще раз: никакой мокрухи, изнасилований, взрывов, открытого огня, лиц, имен и прочего дерьма. Никаких карточек в стиле «Вас ограбил Сенька Пантелеев», чтобы тоже не было!

— Да ясно-ясно. Что мы в первый раз что ли?

— Борис… Ночью в банке будет дежурить баба. Чтоб ни один козел даже пальцем ее не коснулся. Пришли, сложили на пол охрану, вскрыли сейф и свалили через «черный ход». Ты понял меня, Борис⁈

— Да, понял я, понял!

— Не дай бог, случится какой-то косяк… Будь спокоен, сдержан и профессионален. Как я — твой брат! Я работаю только с профессионалами.

— Мои люди — профессионалы! Особенно взломщик. Он способен вскрыть даже будуар Императрицы!

— Опять ты про свои будуары⁈ Главное, чтобы твой взломщик член в штанах удержал, когда будет грабить Императрицу.

— Слушай, что ты мне постоянно про это напоминаешь? Ну один раз не сдеражись, и что⁈

— Не один раз, а три! И потом мы целый год сидели черт знает где, без работы и без баб. Снова хочешь повторить этот незабываемый опыт⁈

— Нет…

— Вот-вот. Я не хочу, чтобы это обернулось против нас, Борис. Поэтому повторяю еще раз — не нанимай на это дело идиотов!

— … я понял.

— Все, отбой. Готовьтесь.

Добраться до пустыря, где мы условились встретиться с Рощиным, оказалось той еще задачкой.

Ночью в Шардинске машин как шаром покати, а тут еще и накануне случилось очередное Поветрие, что окончательно спутало нам всем карты. Улочка за улочкой, а от снующих жандармов и ухающих шагоходов зачистки не продохнуть.

Льву пришлось изрядно покрутить баранку. В его зубах торчала искусанная зубочистка. На руках кожаные водительские перчатки.

— Сестра подарила, — гордо похвастался он. — Не знаю зачем, но выглядят стильно.

Участие Льва в нашем «предприятии» было чем-то вроде подарка небес. Правда, заплатить за этот подарок мне пришлось небольшим процентиком от куша.

— Не жмоться. Для Яра или Томы ездить ночью по Шардинску — билет в один конец, — сказала Метта, и тут любой был бы солидарен с ней.

Жмотиться в нашей ситуации смерти подобно. Пусть ссыльный, но аристократ, к тому же второй человек в роду, на дороге не валяется. В случае чего сможет отфутболить любого пронырливого жандарма.

— Встань тут, прогуляемся, — распорядился я, и Ленский охотно вырулил на обочину.

Машина встала, двигатель заглох, и мы минуту постояли в тишине, прислушиваясь к каждому шороху. Вроде тихо.

— Дальше действуй сам, — шепнул я. — Сделаешь пару кружков, затем возьмешь другой броневик и вернешься. Ждать будешь на соседней улице. Все запомнил?

— Угу, — кивнул Лев, поправляя зеркало заднего вида. На миг там мелькнул решительный взгляд Аки, а затем и пустая физиономия Ги, в которой отражались огни фонарей.

— Это так удивительно… — временами шептала она, не отлипая от окна — во все «глаза» разглядывала улицу.

— Что именно? — спросил я, но Ги только повторила:

— Как удивительно…

Я пожал плечами. За годы жизни в Таврино за пределами усадьбы удалось побывать только Мио, и то считанные разы. Вот и Ги представился случай поглядеть на внешний мир, хоть и одним глазком.

— Как удивительно!

Нам пришлось ненадолго избавить ее от рюш и юбок и переодеть в черное. Выглядела двухметровая автомат-горничная теперь как настоящая машина смерти. Ленский то и дело с легкой усмешкой поглядывал на «автоматессу», как он называл ее, впервые увидев у ворот Таврино.

Удостоверившись, что все тихо, мы вылезли наружу. Когда выходила Ги, транспорт накренился, а затем, подпрыгнув, закачался на рессорах. Но оно и неудивительно, ибо весу в автомате было килограмм двести.

Подул ветерок, и я поежился. Так и знал, что надо было одеться потеплее.

— Ну, ни пуха! — кивнул Ленский и тронулся. Отойдя за угол, мы подождали, пока шум двигателя не затихнет вдали, а потом молча пошли к пустырю.

— Надеюсь, Рощин не обманул, — обмолвилась Метта. — А то совсем нехорошо получится.

Это да. Нынче успех всего «предприятия» полностью зависит от этого хлюста. Однако если Эд решит нас обмануть, ни колечка, ни денег ему не видать как своих ушей. Сейчас оно в надежных руках, и в случае чего отправится в унитаз.