— Знаешь, лучше не надо, — попросил я паренька, — оставлю себе.
Такой уж я собиратель редкостей. К тому же этот трофей — напоминание о моём незавершённом деле. Некроманта семёрку я просто так не забуду.
— На, держи, — я протянул ему двести рублей обратно.
— Нет-нет-нет, — запротестовал Ицхак, — мы свои пять процентов уже взяли.
— Так погоди, нож ведь стоил тысячу рублей?
— Ну да.
— И ты смог повысить цену, чтобы увеличить свою долю так?
— Выходит, так.
Я задумался. У мальчишки явно была склонность к коммерции. Ломоносов сейчас занимался в свободное время его образованием и рассказывал, что малой схватывает всё на лету.
Сестра ремесленник, а брат — купец. Кто бы мог подумать? Обычно всё наоборот.
— Всё, что заработаешь сверху оговорённых ценников, разрешаю забирать себе, — сообщил я ему. — Это не потому, что я тебе что-то дарю, — перебил я юного гордеца, — мне выгодно, чтобы ты продавал больше моих товаров. Если ты будешь заинтересован в этом, значит, найдёшь способы, как увеличить продажи. Понял?
Тот кивнул.
— Только давай условимся, что пять процентов будут с обговорённого ценника, — мне было не жалко и так ему всё отдать, но этим я только сделаю хуже.
Парень полез в карман и вернул мне обратно десять лишних рублей.
— По рукам, а с вами выгодно сотрудничать, Артём Борисович, — засовывая деньги в карман, сказал он голосом бывалого купца.
— Артём! Ты пришёл, — радостно воскликнула Ривка у порога, в руках у неё была полная корзина продуктов, а позади стоял гружёный Семён.
Она посмотрела на меня, потом на Ицхака и неловко переминалась с ноги на ногу.
Пацан демонстративно вздохнул и закатил глаза. Толкнув дверь ногой, он вышел на улицу, чтобы и дальше копаться в своей зачаровальной лавочке. Девушка обняла меня, обвив руками шею, а я смял её, как маленькую, в охапку и вдохнул приятные цветочные нотки. В кои-то веки Скаржинский со своими сальностями оказался прав: аромат любимой женщины — это нечто.
После всех встреч-обнимашек Ицхак с Иваном закатили готовку, и я отлично провёл время в кругу неравнодушных мне людей. Отдыхать тоже надо уметь. Почему-то именно здесь, в одном из самых опасных мест в империи, я обрёл дом, куда хотелось возвращаться. Сюда бы ещё Софи перевезти, но этим мы займёмся попозже. Надо будет грамотно разыграть все партии. Даже в таких щекотливых вопросах я предпочитал опираться на планирование. Нет, не так.
«ТЕМ БОЛЕЕ в таких вопросах…»
Обе девушки были мне по-своему дороги, и каждая делала мою жизнь насыщенней. Когда ночь вступила в свои права, я оторвался по полной за всё время отсутствия и получил столько же любви в ответ. Если не больше.
Следующий день я провёл также мирно: тренировался, медитировал, разговаривал с Ломоносовым на ломаном французском, насилуя свой язык. Так Ваня ещё и решил убить двух зайцев сразу — учил меня на нём азам защитной магии!
— Ты вечером уходишь? — спросила меня после обеда Ривка, лёжа на коленях.
Мы разместились вдвоём на большой тахте и через открытое окно слушали звуки уличной суеты.
— С чего ты взяла? — поинтересовался я.
— Да так, — равнодушно ответила она, — ты сегодня ману ни на что не тратил. Вот и показалось странным.
— Я вернусь утром.
— Это для тебя важно? — подняв голову и ловя мой взгляд, спросила она.
Я в это время гладил её вьющиеся чёрные волосы.
— Да, более чем, — серьёзно кивнул я.
— Тогда ладно, — она снова вернулась в позу калачика и положила мою руку обратно.
— Продолжай, — великодушно разрешила она.
«Ах, вот как?»
В следующие пять минут я защекотал девушку до слёз — недавно нашёл эту её слабость. Шея, ступни, подмышки, колени, живот — список можно продолжать до бесконечности. У неё какая-то сверхчувствительность к лёгким касаниям.
Позже, когда все улеглись спать, я зашёл к себе в кабинет и приготовился к ночной вылазке, одевшись в ликвидаторский костюм и спрятав гем в кармане. В дверь постучались.
— Готов? — спросил меня Ломоносов, он был тоже в обмундировании.
— Да, давай, постараюсь побыстрей.
Я был заряжен на хорошую драку, но выброс маны не помешал бы. Поэтому следующие полтора часа мы потратили на работу со сгустком. Как только заряд бодрости растёкся по организму, я встал, размялся и вместе с другом отправился на улицу, где нас ждал Семён с запряжёнными лошадьми.
— С богом, барин.
— Семён, — подозвал я его, когда уже сидел верхом.
— Ась, Артём Борисович?
— Я хотел, чтобы ты знал: я считаю тебя своим другом. Никогда не забуду, как ты мне помогал.
— Это… Что… — не нашёлся что ответить старик. — Вы, чай, не помирать собрались? — обеспокоенно спросил он, а я расхохотался на всю улицу.
— Да щас! Не дождёшься, старый хрыч.
— Тогда побыстрее воротайтесь и скажите мне это за рюмкой хорошего коньячку-с, — потёр нос камердинер. — А так это оно плохая примета.
— Будет тебе коньячок, — я сжал бёдра и цокнул, пустив лошадь по улице. — За ратушу не забудь! — напомнил я ему, когда уже заворачивал за угол.
С бумажками и всякими выписками я совсем не успевал, потому эту часть дел брал на себя старик. К утру должны будут упасть деньги на банковский счёт.
Нам отворили ворота, и следующий час мы слушали стрекот сверчков и отдалённое кваканье лягушек. Воздух как будто посвежел. Мои слуги уже ждали на опушке. Сразу признали, но осторожничали, потому вперёд вышел только мортикант Терех.
— Ну что, оголодали? — спросил я его, а начальник отряда полумёртвых действительно выглядел на грани: глаза бегают, щёки осунулись, постоянно слюну сглатывает, даже постарел с виду годика на два-три.
— Есть такое, мой Повелитель, — боясь смотреть в глаза, ответил он.
— Оставь одного приглядеть за лошадьми, — приказал я, и мы двинулись тропами мортикантов по ночному лесу.
Шли часа три точно, едва не напоролись на стаю хищных зайцев. Нам повезло — они жрали какую-то мертвечину, судя по всему, громадных размеров монстра, что не выдержал схватки с конкурентами. Мясоеды-пушистики могли запросто задавить нас числом, но обошлось.
Мы всё поднимались и опускались по оврагам, пока, наконец, не вышли к некромантскому схрону.
— Сильные? — спросил я шёпотом.
Терех отрицательно покачал головой.
— Новички, почти все перваки, — облизнувшись, сказал он и с тоской посмотрел на потрескивающие костры. Отступники особо и не старались скрываться.
— Выше нос, сейчас мы вас покормим, — хищно улыбнулся я и достал Сумеречный гем из кармана, — и этого мальчика тоже. Вперёд!
Глава 22
Право сильного
Я вам так скажу: слушать испуганные визги и предсмертные хрипы отступников — услада для ушей. Пока я был в рейде, мои полумёртвые ребятки провели разведку всех территорий близ Бастиона и составили мне карту стоянок некро-бандитов. А заодно нашли себе запасы такой лимитированной на рынке человечинки.
Должен же я как-то кормить своих слуг?
«Мортиканты — санитары леса», — сказал я себе и изрешетил убегающего отступника насквозь. Жалкое сопротивление горстки некромантов было сломлено нашим внезапным нападением. Мой слуга загодя к ним внедрился и узнал всю информацию о группе.
К сожалению, тут не было других людоедов, потому я не смог пополнить отряд, но зато за каждого отступника я получал по половине процентиля. Всего их тут было двадцать. Какие-то дезертиры, успевшие уже прибарахлиться у местных.
В лагере нашлось много награбленных вещей, в том числе и хозяйственного толка: лопаты, плуги, сундуки, одежда, пару телег и четыре лошади. Хлам был в свежей крови. Даже игрушки детские прихватили. Они лежали на самом верху награбленной горы и наблюдали за происходящим безжизненными глазами-пуговичками. Кто-то ушлый хотел продать всë это чëрным скупщикам.
На костре некроманты жарили забитую корову на огромном вертеле. И мясо сейчас подгорало чёрной коркой. Бандиты вокруг спотыкались о котелки с варевом, ошпаривались, ещё больше скуля, и драпали со всех ног.
