Праздничные размышления Небогатова прервал очередной доклад Лилье. Крейсера перестроились в кильватерную колонну и «рванули» на 16 узлах в Цусиму, вёл колонну «Изумруд», «Россия» замыкала, а за ней шли два дивизиона японских миноносцев, судя по всему второго класса, все лучшие собрал у себя Того.
— Отстают, значит миноноски, что ж, посмотрим, может впереди какая пакость, после утопления «Хасидате» японцам надо сохранить лицо, сейчас они на всё способны, вплоть до тарана. Лев Алексеевич, комендорам дежурить у орудий безотлучно!
Опасения адмирала не подтвердились — Цусиму, такой счастливый остров для Небогатова, прошли как на параде, и хотя Восточно-Китайское море встретило русские корабли неласково — дождём и волнением до 4–5 баллов, настроение на крейсерах было самое что ни на есть боевое.
В кают-компании «Громобоя», после тостов и здравиц начался военно-морской диспут. Несмотря на массовое боевое безумство экипажа японского крейсера, 14 пленных из воды подобрали. Прогнав измученных подданных микадо по стандартной опросной схеме, составленной педантом Свенторжецким, выяснилось, что «Чин-Иен» ушёл на север, Цусиму защищали пять старых крейсеров — тройка «Мацусим» и «Чиода» с «Идзуми».
От воодушевлённых вином мичманов посыпались предложения перекрыть Цусимский пролив и парализовать судоходство, а при удаче — перетопить оставшиеся вражеские крейсера.
Небогатов, в честь утопления «Хасидате» изрядно употребивший, заспорил с Брусиловым о дальнейших перспективах военного противостояния России и Японии. Офицеры притихли, слушая геополитический ликбез.
Если адмирал считал, что в этой войне флот был важнее армии на первом этапе, до падения Порт-Артура и гибели Первой Тихоокеанской Эскадры, а теперь исход войны решается в Маньчжурии, то командир «Громобоя» был уверен в главенствующей роли флота в противоборстве с островным государством.
— Николай Иванович, но представьте — русская армия собралась с силами, вспомнила заветы славного Суворова и сбросила японцев в море. А как перенести войну на собственно Японские острова, если флот отстаивается во Владивостоке и Николаевске?
— Лев Алексеевич. Дорогой вы мой человек, ну зачем нам лезть в Японию, если мы выбьем их из Китая и Кореи? Наши генералы уже собрали огромную армию, затащили японцев далеко от моря и теперь если ударят, а наша кавалерия перережет пути снабжения, вся сухопутная группировка противника обречена на плен и уничтожение. Нам сейчас сидеть бы во Владивостоке тихонечко, отвлекая на себя Того и ждать вестей от Линевича. Худо бедно, флот мы до баз довели, утопить себя не дали, потенциальную угрозу Японии представляем, и их главный штаб нас в своих раскладах учитывает. Поймите, не сможем мы установить блокаду Японии.
— Не согласен, ваше высокопревосходительство, крейсерские операции существенно повышают цену фрахта, подрывают японскую экономику и в конечном итоге приведут…
— Да бросьте, — бесцеремонно перебил Брусилова адмирал, — ни к чему не приведут. Понимаю, обидно, сам моряк. Но, давайте по честному, по гамбургскому счёту. Как только наши крейсера установят более-менее плотное кольцо блокады — англичане погонят прямиком в Японию свои конвои. Дадут в сопровождение какой жалкий третьеразрядный крейсеришко и что делать? Войну развязывать с владычицей морей? Пока Великобритания и Америка поддерживают Японскую империю, она будет вести войну в кредит, и никак её экономику мы не обрушим. Задачу флота на данном этапе я вижу в том, чтобы, во-первых, сохранив корабельный состав, выявить все наши недостатки и готовиться к большой европейской войне с новыми, молодыми командирами и адмиралами, а во-вторых, одним фактом своего присутствия на театре военных действий предотвратить десанты врага на нашу территорию, на тот же Сахалин. Я бы на месте японцев непременно высадился на острове, пусть даже одним полком, чтобы иметь лишний козырь на мирных переговорах…
— То есть, Николай Иванович, вы предлагаете нам сидеть и ждать вестей с «сопок Маньчжурии»?
— Точно так, точно так. Судьба войны решается там. Представьте такой размен, — Того топит весь наш флот до последней миноноски, а Линевич окружает и громит Ояму. И что, борьба слона и кита? Нет — микадо сразу же запросил бы мира.
— Ну, вы тоже скажете, уничтожил бы нас Того, с какой стати?!
— А и скажу, — Небогатова «разобрало», — снаряды, поставленные на вторую эскадру по большей части с дефектом. Бэр с Бухвостовым разбираются сейчас — так просто ужасы рассказывают, три четверти снарядов с браком! Не разрыв! Это просто чудо, что мы разминулись с Того при Цусиме.
Адмирал понял, что сболтнул лишнего, конечно — в кают-компании все свои, офицеры Российского флота, но обмолвку высокого начальства обязательно будут обсуждать, пойдут разговоры, докатится до возможных японских или английских (что один чёрт) шпионов.
— Но это всё в прошлом, господа, было и прошло, — начал уводить разговор в сторону Небогатов, — как думаете, стоит нам завтра немножко по пиратствовать в районе Нагасаки, или пойдём безостановочно на рандеву с «Уралом»?…
Глава 16
Четвёрка русских крейсеров неспешно огибала остров Кюсю. Шли экономическим ходом, разве что «Рион», разгонялся до пятнадцати узлов, нагоняя очередную рыбацкую «шаланду». Не сказать, что японцы попрятались в гаванях — но три пароходика и полтора десятка шхун утопленные за пару суток не устраивали командиров и команды рейдеров, хотелось большого дела.
Однако адмирал не позволял «раздёргать» силы и пройтись «частым гребнем», топя всё подряд в беззащитных прибрежных водах Японской империи. Напротив, Николай Иванович отрядил в арьергард «Изумруд», дабы предупредить возможный бросок «собачек» вслед за обнаглевшими русскими. В то, что Камимура встретит их, сорвавшись на юг, оставив Лаперузов пролив без присмотра, Небогатов не верил.
Вице-адмирал, по правде говоря, не собирался «протаскивать» во Владивосток броненосцы береговой обороны, как декларировал Бирилёву. Вот забрать у Клапье де Колонга «Мономах» и «Светлану», мореходный «Николай», вспомогательные крейсера и устроить войну на коммуникациях, дожидаясь осени, когда или шах или ишак (мир или шторма), позволят беспрепятственно собрать флот в главной гавани.
Кутузовская неспешная стратегия — она и сейчас самая верная. Ну а коль нет уверенности в положительном исходе генерального сражения, надо, опираясь на вместительные трюмы быстроходных «Урала», «Терека», «Кубани», «Днепра» и «Риона», поддержанных «Россией», «Громобоем» и «Николаем», устроить изрядное «кровопускание» торговому и рыболовецкому флоту Японии.
Того вынужден сторожить пять броненосцев Бирилёва, Камимура — пятёрку Клапье де Колонга. А тут появляется новая напасть в виде крейсерской эскадры, отбиться от которой при достаточной активности владивостокцев и амурцев, японцам попросту нечем. Даже «раздвоение» русских стало для Того головной болью, что же будет когда произойдёт «растроение»? Сплошное расстройство для японского морского генштаба… Тем более можно создать три сильных крейсерских отряда, достаточно автономных и терзать, терзать, терзать Японскую империю с юга и востока…
Но для этого придётся жёстко «подопнуть» безынициативного Клапье де Колонга, чтобы отряд из мелкосидящих «Ушакова», «Апраксина» и «Сенявина» демонстративно торчал в Татарском проливе, траля японские мины и выставляя свои. Да, если удастся «привязать» Камимуру к Лаперуза и Татарскому проливам, угрозой прорыва пяти старых броненосцев, то половина задачи решена…
У входа в залив Кагосима Небогатов решил воспользоваться хорошей погодой и подгрузить «Изумруд» углём, заодно поиграв на нервах самолюбивых подданных микадо. Разбегающихся рыбаков и каботажников не преследовали, но котлы держали в рабочем состоянии — мало ли, вдруг да выскочит на отряд обозлённый Катаока.
Для ускорения погрузки на «Рион» перебрались полста матросов с «России», а партия с «Громобоя» помогала изумрудовцам. Не прошедшие со Второй Тихоокеанской эскадрой ад угольных погрузок в океане команды владивостокских крейсеров работали с огоньком и весёлым матерком, многие сами вызвались «пойти на уголь».
