Неожиданное решение адмирала, хоть и удивило офицеров, но показалось им вполне разумным. «Угольная» проблема вполне решается как захватом призов, так и бункеровкой в портах, что не так уж и страшно, если принять во внимание нахождение эскадры Камимуры в проливе Лаперуза, и утоплении двух лучших бронепалубных японских крейсеров. Да и сам Того, вряд ли вот так, сразу, кинется на юг, предоставив свободу действий в Японском море современным российским броненосцам под командованием Бирилёва. Главное — продержаться пару недель, а там и Небогатов подтянется…
Примерно так рассуждали командиры крейсеров, расставаясь с адмиралом. Брусилов, получив карт-бланш, уже прикидывал в какой порт поочерёдно «загонять» корабли на бункеровку и добрым словом поминал предусмотрительного Николая Ивановича, заставившего принять продовольствия с изрядным запасом. Да и команда из восьмидесяти здоровых и крепких матросов, пополнившая экипаж «Риона» как раз для угольных погрузок в открытом море, показывала предусмотрительность командующего. Брусилов поднимаясь по трапу на родной «Громобой» хмыкнул, вспомнив напутствие остающегося на «Урале» Небогатова, пожелавшего удачи и скорейшего производства в адмиралы по итогам командования отдельным отрядом крейсеров.
«Похоже, старик старается продвинуть симпатичных ему офицеров, — подумал каперанг, — вот Бухвостов получил погоны контр-адмирала, Игнациус, Клапье де Колонг. Как говорил Свенторжецкий — на очереди Бэр и Миклуха»…
Оставшись наедине с Семёновым вице-адмирал кликнул вестового и предложил отметить коньяком награждение кавторанга орденом Святого Георгия.
— Благодарю за представление к высокой награде, ваше высокопревосходительство.
— Полно, Владимир Иванович, орден вы честно заслужили поспособствовав прорыву «Изумруда» и первым придя в Николаевск, подготовив город к приёму эскадры. Кстати, как вы мины выставляли, я по сию пору понять не могу — за сутки весь запас притопить в Татарском проливе — это ж надо умудриться.
— Тут моей заслуги никакой, — отменно сработали минёры крепости, я лишь общие пожелания по постановке высказал. Все понимали — надо прикрыть порт от вероятной атаки японцев. А я в тот первый визит только и отметился как на телеграфе, у контр-адмирала Русина и побеседовал накоротке с городскими промышленниками, попросил их помочь, чем возможно российскому флоту, больше года в море находящемуся…
Небогатов, за последний бурный месяц пристрастившийся к коньяку (а что делать — нервы, господа, нервы!) собственноручно налил кавалеру чарку, провозгласил тост и, не мешкая, разлил по второй. Бутылку усидели за два часа, Семёнов рассказал о спешном обустройстве батарей, в том числе и на Сахалине, о многочисленных посадках на мель, впрочем не приведших к каким либо печальным последствиям — осторожный Клапье де Колонг буквально «вползал» сначала в пролив, а затем и в лиман, памятуя о разодранном на камнях «Богатыре» и подстраховываясь буксирами. Со слов командира «Урала» получалось, что новая «нечаянная» база флота свою задачу по сбережению кораблей выполняет, а наличие плавмастерской «Камчатка» способствует восстановлению боевой мощи броненосцев.
— «Наварин» к нашему приходу может быть уже и в относительной исправности, а вот машины «Сисоя» отремонтировать не получится, так и будет хромать на семи узлах наш «святой броненосец», — доложил кавторанг.
— Да, Константин Константинович телеграфировал, — в плавучую батарею определил «Сисоя». И правильно. Но мне сейчас более интересны «Мономах», «Светлана» и «Николай», они для крейсерских операций сгодятся, а «Наварина» с «Сисоем» и тройкой броненосцев береговой обороны я бы так и оставил в Николаевске до самого заключения мира. «Разменял» бы их на четыре крейсера Камимуры не задумываясь…
— Николай Иванович, вы уж простите, но я не верю в скорое заключение мира. После вашего прорыва не верю! Наконец то русский флот себя проявил, русская армия сосредоточила огромные силы на Сыпингайских высотах, японцы далеко углубились в Китай. Нет, государь не пойдёт на перемирие, а значит — воевать нам и воевать!
— Умны вы, Владимир Иванович, за что и ценю, — Небогатов рассмеялся, — Его Императорское Величество Николай Александрович предписал мне разработать план по десантированию на Хоккайдо!
— Ого, — Семёнов не удержался и присвистнул…
— Вот именно. И сами догадайтесь, кому далее будет поручено осуществить сей замысел?
— А что же Бирилёв?
— Тут то и проходит разграничение полномочий, самим императором установленное. Алексей Алексеевич как командующий Тихоокеанским флотом отвечает за безопасность главного порта — Владивостока. Он щит, а мне выпала честь быть мечом Российской империи в дальневосточных водах.
— Но как не разгромив флот противника вести десантные операции?
— Тут, Владимир Иванович, как я понимаю, два фактора сработали. Первое — в Маньчжурии участились случаи попадания в плен японских офицеров. А солдаты так те сами сдаются при первом случае. Такого ранее не отмечалось. Воевать и рисковать не хотят, подданные микадо, устали, жаждут скорейшего мира. И генштабовские горе-аналитики, предрекавшие в начале войны, что русская армия макак шапками закидает, воспряли, подсчитали по умным формулам скорый крах Японии, истощённой на полях сражений и лишившейся резервов. Поэтому даже батальон, высаженный на Хоккайдо, по мнению умников из-под арки, способен совершить марш в сотню другую вёрст по Японии, круша всё на своём пути. Высаживаем, допустим, героический пехотный пластунский батальон с «Урала» в Охотском море, а его забирает, ну скажем, «Днепр» в море Японском. В результате такого набега японцы посрамлены, наши чудо-богатыри возвеличены невероятно, микадо в ужасе, японский генералитет режет себе животы фамильными ножиками…
— Вы серьёзно, Николай Иванович?
— Более чем, более чем. Я пытался «отбояриться» от такой чести, прямо телеграфировал императору, что не могу знать состояния японской сухопутной армии и положения дел в гарнизонах на островах, но их флот — серьёзный противник и десантирование приведёт к неоправданным потерям.
— И что же царь?
— Как я понял, моего тёзку взбесили японцы на Сахалине и кто-то близкий к императору, эти чувства — «отомстить макакам», усердно подогревает…
— Да, невесело, стоило прорываться через Цусиму, чтобы потом тонуть где-нибудь у Вакканая.
— К чему такие мрачные прогнозы, Владимир Иванович, пускай уж лучше японцы тонут. Нам же с вами побеждать предстоит. Одно хорошо — удалось выбить под грядущие десантные операции пять радиостанций мощностью даже поболее чем на «Урале», для координации действий крейсеров. Лично император и генерал-адмирал озаботились их скорейшей доставкой во Владивосток.
— Интересно, кому честь выпадет — попирать священную землю Японской империи?
— Чего не знаю, того не знаю. Но я категорически высказался о невозможности десантирования на острова конницы и нецелесообразности формирования десантных партий из моряков, которых учить втрое дольше чем пехоту, а у нас на кораблях и так некомплект специалистов дичайший. Значит, будут или пластуны казаки, или гвардейцев из Питера обучат нырять и к нам пришлют литерным эшелоном. Эх, заговорил я вас, Владимир Иванович, отвлекаю он хлопот командирских. Проводите-ка меня до моей каюты. Интересно, как там Брусилов «штурмует» Токио…
Разумеется, капитан первого ранга Брусилов в Токийский залив не полез и посчитал задачу исполненной, показав силуэты крейсеров японским наблюдателям на пределе видимости. После чего командир отдельного отряда крейсеров показательно, с шумом, затратив снарядов вдвое больше нормы, расстрелял небольшой каботажный пароходик, хотя вполне можно было заставить невезучего капитана просто затопить судёнышко. Но «театр есть театр» и, закинув в топки побольше угольной пыли, чадящие русские рейдеры не спеша пошли на юг, важно и грозно гудя на разбегающихся японских рыбаков. Останавливаться для утопления утлых лодок Брусилов не стал, а достойных целей на горизонте не маячило, встретившихся, явно пустых англичанина и американца досматривать также не стали — время дороже…
