— Николай Иванович, — пожурил младшего флагмана Бирилёв, — не вытерпели всё-таки, решили пострелять по макакам, пока «перестраховщик» не запретил.
— И в мыслях не было, Алексей Алексеевич, — да и какой вы перестраховщик? На небольшом крейсере с одними «пукалками» впереди эскадры на врага бросились.
— Ладно, Николай Иванович, теперь поговорим о серьёзных делах. Ого, смотрите, почти накрытие у Бэра, — Бирилёв схватился за бинокль, — ай да молодцы! Сколько там, кабельтов 150 будет?!
— Максимум 120, но артиллеристы действительно молодцы.
— Забегали тараканы японские, — обрадовался Бирилёв, — не ожидали такой дальнобойности! Пусть знают, здесь им не Порт-Артур!
Японцы приняли влево, второй залп «Осляби» теоретически мог зацепить вражеские миноносцы, но они быстро увеличивали расстояние от броненосца «дальнобойщика» и третий залп Бэр, решил не производить, а дал команду приступить к выправлению крена «Осляби». Несколько минут восемь японских миноносцев (четыре ранее отвернули к главным силам) шли навстречу тройке бородинцев, но тут не выдержали нервы у Левицкого и он дал команду на самый полный, становясь между неприятелем и «Орлом», «Александром», «Суворовым».
Информация о сражении «Нахимова» и «Мономаха» с крейсерами адмирала Дева на владивостокской эскадре широко обсуждалась в кают-компаниях и теперь все манёвры отчаянных японцев русские моряки рассматривали предельно серьёзно. Но командиры миноносцев Страны восходящего солнца имели приказ адмирала «провоцировать, пугать, но не рисковать чрезмерно», и красиво развернувшись «все вдруг», показали русским броненосцам корму.
Бухвостов, оказавшись на мостике родного «Александра» известил комфлота о принятии командования над броненосным отрядом. «Ослябя» пока ещё кренясь, но быстро выправляясь, спешил к тройке собратьев.
Броненосцы, маневрируя между островами Рейнеке и Аскольд, перекрывали вход в Уссурийский залив, а миноноски и подводные лодки, прячась за островами, должны были атаковать противника по возможности.
Однако, как и предвидел Небогатов, Того на рожон не полез, — обозначив присутствие его корабли линии, равно как и лёгкие крейсера в очевидную ловушку не сунулись. Наверняка у японского адмирала была информация от шпионов, что Амурский и Уссурийский заливы нашпигованы минными банками, — заграждения ставили и днём и ночью, причём часто устраивая ложные, демонстративные постановки, исключительно для дезинформации врага. Как бы то ни было, но командиры кораблей тайну минных позиций свято берегли, об этом им постоянно напоминали и Небогатов, и развивший бурную деятельность начальник разведывательного отдела Тихоокеанского флота кавторанг Свенторжецкий.
Едва русская колонна из «Александра», «Орла», «Суворова», «Осляби», «Громобоя» и «Россия» обозначила намерение сблизиться — Того отвернул, оставив в арьергарде четвёрку миноносцев, с которых японцы открыто сбрасывали плавучие мины. Противники разошлись без единого выстрела, если не считать «опытовой» стрельбы с «Осляби». Очевидно, на такое решение командующего Соединённым флотом повлияли и манёвры «Ската» и ещё двух «керосинок» названия которых Небогатов не разглядел — подводные лодки погрузились в видимости японской эскадры, помогая своим линейным силам «отжать» врага в море…
— Патовая ситуация, Николай Иванович, — Бирилёв сердито посмотрел на младшего флагмана, — всё как вы и наворожили. Япошки и во Владивосток нос не суют, но и нас из залива имени Петра Алексеевича не выпускают. Что есть флот Тихого океана, что нет его.
— Ворожея из меня так себе, но Того удивил, честно признаю. Думал, что он понаглее будет с таким преимуществом в силах друг наш Хейхатиро.
— Хорош друг, — Бирилёв ткнул биноклем на ост, — теперь вычерпывать сюрпризы от вашего приятеля, как думаете, где базируются японские броненосцы?
— Вероятнее всего Гензан, но я бы на месте Того дивизион миноносцев с угольщиком держал поближе к Владивостоку. Думаю надо эскадренными миноносцами при поддержке «Авроры» и «Донского», обследовать побережье.
— Всё так, Николай Иванович, всё так, но сейчас разговор у нас с вами пойдёт о другом. Вот, прочитайте донесение от контр-адмирала Колонга…
Небогатов поискал очки, не нашёл, начал чтение «с прищуром»…
Клапье да Колонг сообщил, что командир миноноски, дежурившей у мыса Погиби и «присматривавшей» за русским минными банками, обнаружил шесть крупных японских миноносцев, занявшихся постановкой минных заграждений в проливе Невельского.
Новоиспечённый контр-адмирал утверждал, опираясь на показания командира миноноски, которого охарактеризовал как толкового и ответственного офицера, что в настоящее время «проскочить» в Николаевск на Амуре Татарским проливом невозможно. К более чем двумстам русским минам, в спешке вываленным по приказу Клапье де Колонга командами «Терека» и «Урала» у мыса Погиби, когда эскадра ещё только огибала Сахалин с севера, добавились не менее трёхсот японских. В донесении также говорилось, что наблюдатели и с материка и с Сахалина фиксируют японские миноносцы, прячущиеся у берегов в ожидании русских кораблей, которые могут подорваться на минных банках.
— Прочитали? — поинтересовался Бирилёв.
— Нет худа без добра, Алексей Алексеевич, зато теперь мы точно знаем, что в Николаевск на Амуре японцы не полезут.
— Но и я вас не выпущу на «Изумруде» на верную гибель. Езжайте-ка, Николай Иванович, чинно-благородно до Хабаровска по «железке», а там «вдоль по батюшке да по Амуру», заодно и оборону проинспектируете, так сказать — на всём протяжении.
— Чёрт, — Небогатов отбросил рапорт Клапье да Колонга, — унизительно русскому адмиралу мотаться на железке и извозчиках, когда кратчайший путь лежит морем. Нет, пойду на «Изумруде» через Лаперуза. «Россия» и «Громобой» сопроводят меня до Монерона, попробуют «выдернуть» Камимуру, и пойдут на юг, к Цусиме вдоль западного побережья Японии, нарушая судоходство. Обогнут Японию и Сахалин, встретимся в Николаевске. Прямо сейчас и двинемся — Того только отошёл, с его плавающими гостинцами до темноты разберёмся. Рейдеры вот они — углём загружены сверх нормы, осталось стронуть с бочки «Изумруд», он также практически готов к выходу. От флота требуют активности, разорения вражеского судоходства. Требуют — исполним.
— Эк вас разобрало то, — удивился комфлота, — хотя, рациональное зерно вижу — противник не готов к нашему немедленному ответу. А отменять выход крейсеров, да, неправильно, расхолаживает команды. Но, Николай Иванович, прошу вас не рисковать, давайте-ка вы сразу к Цусиме побежите, всей троицей. А «Рион» возьмите как быстроходный угольщик, от него во Владивостоке толку мало, а вам не переходе в самый раз. И не возражайте, это приказ.
До наступления сумерек Владивостокская эскадра Тихоокеанского флота России (соединение Клапье де Колонга государь высочайше соизволил поименовать Сахалинской эскадрой ТОФ) маневрировала в заливе Петра Великого. Эсминцы обнаружили и расстреляли полтора десятка плавающих мин, более половины были муляжами, но встречались и «убойные» экземпляры, которые утопить большой корабль, да и миноносец, пожалуй, не смогли бы, но повреждения — нанесут, боевой поход прервут! Поэтому сигнальщики «просеивали» акваторию ответственно.
Небогатов поднял флаг на «Громобое», отрядив «Измруд» в передовой дозор с задачей топить всё что встретится. Как только вышли на «чистую воду», отряд из четырёх крейсеров на 14 узлах двинулся на ост, чтобы не столкнуться с разведчиками Того. Правда «Аврора» и «Жемчуг», шедшие по следам японской эскадры, убеждали, что горизонт чист, но Небогатов решил немного перестраховаться, дабы не обнаружить свои намерения неприятелю в самом начале рейда…
В 23.45 31 мая 1905 года «Громобой», «Россия» «Рион» и «Изумруд» повернули на зюйд, взяв курс на Цусиму. Шли без огней, держа пятнадцать узлов. Офицеры «Громобоя», получив информацию о курсе от штурмана, были разочарованы — им грезились обстрелы Японии, призование судов, «кошки-мышки» с крейсерами Камимуры. Но Небогатов дал понять, что если на пути никого не встретят, то Японское море так и пройдут — ходом.
