"Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Насута Екатерина

Нужна была хорошая драка, как воздух нужна!

Два года назад переменчивый папа Климент VII Медичи переметнулся на сторону Франции и Венеции и теперь стал врагом испанского императора Габсбурга.

И теперь наказать папу мечтали многие!

В эти весенние дни 1527 года Северная Италия бурлила, как похлебка из потрохов на самом большом огне. И что получится из этого варева, что за суп? Поваров было несколько, и он, Карл III де Бурбон, стоял одним из первых на чертовой итальянской кухне. Может быть, даже первым, наиболее знаменитым и самым непредсказуемым поваром.

Он чувствовал, что готов совершить что-то грандиозное. Самое грандиозное в своей жизни. Но никак не решался сделать этого шага. После всех потерь и побед он почувствовал ступор. Ему нужен был толчок. Вино, яства, две прекрасные юные итальянки, приведенные к нему на ночь и сейчас спавшие под одеялами на его ложе, только расслабляли Карла. Грезы о золоте, которым полнились итальянские города, будоражили воображение, но этого было мало. Хотелось большего! И когда это желание стало таким страстным, что он готов был взвыть волком, у его шатра появился адъютант.

– Ваша светлость, к вам посетитель.

– Кому еще не спится, кроме меня, в такую рань?

– Граф Джованни де Фаустино, – сказал адъютант.

– Не знаю такого. Что ему нужно?

– Он сказал, что откроет этот секрет только вам.

– Секрет? Забери у него оружие и впусти.

И почти тотчас перед шатром появился изящный сеньор в черном кафтане и черном берете. Шпаги и кинжала у него не было – их временно забрали.

– Боитесь наемных убийц, ваша светлость? Правильно делаете. Граф Джованни де Фаустино к вашим услугам, – поклонился он. – Из Мантуанского рода.

– Что вам угодно? – спросил Карл де Бурбон.

– Ваше прекрасное войско стоит без дела уже две недели, насколько я знаю. А каждому наемнику нужно платить каждый божий день.

– А вам-то какое дело до этого, граф?

– Причина того, что вы стоите без дела, мне хорошо известна. Вы лично надеялись на счастливую войну, а получили несчастливый мир. Разбитая Франция пошла на попятную, ее короля выкупили из испанского плена, император получил в награду Бургундию, Фландрию и Артуа. Но французы тотчас сколотили Коньякскую лигу и объединили Венецию, Милан, Флоренцию, Англию и даже Геную под своим флагом. Но кто стал их верховным духовным вождем? Папа Климент VII из рода Медичи. Рим принял сторону Франции и союзников. А знаете, ваша светлость, что сказал недавно император Карл V Габсбург, которому мы все имеем честь служить, про папу? Находясь в походе, возможно, вы этого не слышали, но…

– Что он сказал про него? – перебил герцог своего гостя.

– Он сказал при всех, цитирую дословно: «Наш папа не пастух – он волк в овечьей шкуре! А теперь уже и шкуру сбросил! Клянусь, если у нас будут такие папы, я перейду в лютеранство!»

Карл де Бурбон уже смеялся в голос. Его громкий смех разбудил двух девушек на ложе под одеялами, они подняли головы, но, увидев чужака, нырнули обратно под одеяла.

– Так и сказал?

– Ушей было немало, кто слышал его величество.

– Но что он хотел сказать этой фразой?

– Выйдите из шатра, ваша светлость, прошу вас, – попросил гость.

Полководец поставил кубок на столик, поднялся с походного стула и вышел из шатра. Его гость обвел рукой землю, лежавшую перед ними.

– Италия, она прекрасна, не так ли? Весенняя Италия!

– Это так, да…

– У вас лучшее войско в Европе. Вы сможете в три перехода оказаться у стен Вечного города, ваша светлость. И если кто-то осмелится преградить вам путь, вы сметете этих недоносков одним махом. Но никто не успеет собрать армию, поэтому вы летящей стрелой, выпущенной из тугого арбалета, прошьете это пространство. А там как выйдет. Пусть папа откупится – и те деньги, которые он отдаст вам, пойдут на благо императора и вашей армии. А не в пользу Коньякской лиги. А средства, которые хранятся в Риме, почти безграничны.

– Какой опасный совет, – пробормотал Карл де Бурбон, но было видно, что тема уже увлекла его.

Он вдруг разом увидел цель этого похода. Вот почему он шел сюда, занимая североитальянские города. Вот почему он остановился в этих предгорьях Альп, вот почему каждый божий день так жадно смотрел на юг – там была его цель! Просто ему самому не хватало духу озвучить ее. Потому что такого полководцы не делали уже долгие столетия. Поход на Рим!

– Только собраться нужно прямо сегодня, а выступить завтра на заре, пока никто не ожидает, – молвил граф Джованни де Фаустино. – Мы спустимся с предгорий и войдем в Северную Италию, а через три дня будем у стен Рима.

– А если папа нам откажет в контрибуции?

– Тогда пусть наш понтифик пеняет на себя, ваша светлость, – поклонился знаменитому полководцу граф и неожиданно рассмеялся: – И да поможет ему Бог!

6 мая 1527 года объединенная армия под командованием герцога Карла де Бурбона стояла под стенами Рима. Немецких ландскнехтов возглавлял Георг фон Фрундсберг, итальянских пехотинцев – Ферранте Гонзага, конницу – принц Оранский. Папа Климент отказался платить выкуп, надеясь на стены Вечного города и скорую подмогу.

Но в эти часы в стан де Бурбона пришли две весточки, и обе принес его новый друг и соратник – находчивый граф Джованни де Фаустино.

– Ваша светлость, мои люди держат нос по ветру. Первая весточка из Флоренции – там началось восстание против Медичи. Понтифик послал в родной город на подмогу своей родне большую часть защитников Рима. Вторая весточка из самого Рима – там осталось всего пять тысяч солдат, готовых держать оружие во славу понтифика, плюс его швейцарская гвардия, несколько сот человек. Промедление погубит нас и спасет Климента.

– Мы не дадим ему этого шанса, – злорадно ответил Карл де Бурбон.

Он повелел действовать молниеносно, и немедленно был объявлен штурм. Пушки обстреляли городские стены и сам Рим, а потом испанцы, итальянцы и немцы пошли на вражеские позиции.

– Я не упущу такого момента! – в пылу битвы сказал Карл де Бурбон. – Не стану смотреть издалека в подзорную трубу! И когда внуки меня спросят, где ты был, дедушка, в этот день, я скажу: «В этот день я брал Рим! Но я опережу и вас, де Фаустино!»

Они влезли на крепостную стену вместе, только герцог был первым. И когда он поднялся с мечом по лестнице и оказался над бойницей, совсем рядом прогремела пушка. Граф Джованни де Фаустино только и увидел, как ядро снесло голову де Бурбону, как из шеи того фонтаном ударила кровь, а безжизненное тело покачнулось и полетело вниз – в крепостной ров. Граф едва успел увернуться, а то обезглавленный Бурбон и его бы снес туда же.

Его смерть и поразила штурмующих, и укрепила в желании отомстить и беспощадно разграбить город. Командование принял принц Оранский, в тот же день Рим был взят. На ступенях собора Святого Петра под огнем пушек, мушкетов и арбалетных болтов погибла почти вся швейцарская гвардия. Трупы в несколько слоев укрывали паперть и ступени. Сам папа римский Климент VII бежал по подземным коридорам и заперся в замке Святого Ангела. А в самом Риме тем временем началась вечная вакханалия победителей. Солдатня врывалась в дома, грабила, убивала мужчин, насиловала женщин, особенно отличались испанцы и еще более жестокие немцы. Разграблялись дворцы знати и богатейшие соборы Вечного города.

Три дня свирепствовали победители, и никто из командиров не мог и не посмел бы их унять. Они брали свое по праву. По закону войны. Полководцы только издалека наблюдали за этим небольшим концом света в отдельно взятом городе и слушали крики погибающих и страдальцев. Такова суть любой войны: не хочешь подобного конца – стань победителем или будь покорным рабом. Третье – ад на земле.

Из седел боевых коней, в сверкающих доспехах, за смертоубийством наблюдали двое – принц Оранский и граф Джованни де Фаустино.

– Как вы думаете, граф, Бог нам простит этот день? – спросил принц. – Католики убивают католиков.

– А простит ли он папе Клименту Седьмому, что тот довел бедную Италию до такого состояния, что в ней каждый готов перерезать другому глотку? – задал встречный вопрос де Фаустино. – Что он так ослабил Рим, вверенный понтификам самим святым Петром, что Вечный город пал от рук наемников, да к тому же разбойников немцев? Если католики оказались способны убивать католиков, и не только на поле боя, но в домашних постелях, и не только мужчин, но детей и женщин, все ли верно в нашей церкви?