Добрым словом и револьвером, можно добиться куда большего, чем просто добрым словом. А знатность, висящая на ниточке, и огромные деньги, куда лучше, чем просто ниточка.
— Слушай, — спросил я. — Мне тут Старик сказал, что меня любой патриций на части порвет, как только увидит. Сразу на поединок начнет вызывать. А для этого, вроде, распоряжение императора требуется?
— Требуется. А ты что, собрался кого-то сходу на дуэль вызвать?
— Не, я же мирный человек. Просто подумал, а как меня аристократы-то в Томске вызывать на бой будут.
Илья рассмеялся:
— Этот вопрос уже давно решен. Благородная схватка на кулаках.
— Бокс?
— Да.
Понятно. Надо поискать хорошего тренера, как только приземлимся.
Глава 51
Аэропорт Богашево находился в паре десятках километрах от Томска. Никто нас не встречал с прогретой машиной, чтобы увезти в университет. Никто не ждал, чтобы сопроводить. Предоставлены сами себе. А я уже стал привыкать к хорошему.
Когда мы вышли из здания аэропорта, Илья, кутаясь в легкое пальто, страдальчески провыл:
— Опять зима, что ли?
В Москве и Владимире природа уже дышала весною. Цветущей красавице оставалось сделать всего лишь шаг, чтобы вступить в свои права. Но здесь, в Сибири, еще царила зима. Она встретила нас двадцатиградусным морозом, что по местным меркам считалось чуть ли не оттепелью. Хорошо хоть ветра не было, иначе моя трость мигом примерзла бы к руке.
Мы постояли, озираясь, в окружении сумок и чемоданов. Приметив стоянку такси, я направился туда. Быстро договорился с шофером и через несколько минут, сгрузив скарб в багажник, мы мчались по заснеженной трассе.
Пока ехали, перевели часы на местное время. Из Владимира мы вылетели в десять утра. Четыре часа лета до Томска. Разница во времени между столицей и Томском — тоже четыре часа. Соответственно, переставили часы снова на десять утра. День обещал быть долгим.
Ехать пришлось почти час. Минут тридцать по трассе и столько же по городу. Томск — старый город. Если его окраины застроены новостройками, то вот центр сохранял множество старинных домов. Интересно было наблюдать, как в двадцать первом веке, на современном автомобиле, ты проезжаешь мимо зданий построенных в девятнадцатом. При этом, сохранившихся во вполне приличном состоянии. Во всяком случае, снаружи.
Когда мне стала закрадываться в голову мысль, что водитель просто катает нас по городу, ради накрутки километража, то мы тут же остановились перед Томским Университетом. В моем мире, кстати, тоже такой есть, считается старейшим ВУЗом за Уралом. Здесь, учебное заведение, так же имеет солидную историю, но вот предназначен исключительно для обучения аристократов. «Пожиже», как выразился Старик.
На проходной нас ожидали. Ну, хоть где-то нас ждали! Объяснили, как пройти к ректору. Оставив свой багаж, мы двинулись по коридорам университета.
— Ректор тоже патриций, слышишь? — сказал мне Илья.
— И что?
— Ну, мало ли, а то начнешь от него поклонов требовать.
Ну, да. Это же в моем характере.
Ректор, Румянцев Лев Степанович, так гласила табличка над дверью, предложил нам присесть. Я не заметил в его поведении, какое-то особо предвзятое отношение ко мне. Я бы назвал его нейтральным, что меня вполне устраивало.
— Не совсем обычно, зачислять студентов практически в конце учебного года, да еще сразу на третий курс, — произнес он. — Но отказать его сиятельству я не мог. Ваши документы, пожалуйста.
Вряд ли он хотел увидеть, что-то новое в наших бумагах, думаю, вся информация о нас с Ильей, у него уже была. Бегло просмотрев их, он вернул нам документы.
— Оба уровня Опцион, вы, — он посмотрел на Илью, — отчислены с третьего курса Владимирского Университета имени императрицы Марии.
Илья немного смутился.
— Могу я узнать причину?
— За систематические прогулы и ненадлежащее поведение, — краснея, сообщил Илья.
— Прискорбно, юноша. Но, надеюсь, в нашем учебном заведении вы будете вести себя, куда достойней. Понимаю, молодость, горячая кровь, но пора браться за ум.
Илья кивнул.
— Вы, — ректор обратил взгляд на меня, — закончили Московский колледж ауксилариев. Экстерном. Необычно, конечно.
Лев Степанович поморщился.
— Ну, ничего страшного. Думаю, если в чем-то будете отставать, ваш товарищ подтянет вас.
Он снова посмотрел на Илью.
— И, прошу прощения за резкость, но боюсь здесь многое устроено несколько иначе, чем в колледже ауксилариев. Вам потребуется быстро привыкнуть к нашим порядкам и завести знакомства с другими студентами.
Я кивнул. Собственно, он все правильно сказал, возражать было нечего. Да и незачем.
— Сейчас пройдете к коменданту, он покажет ваши комнаты. В тринадцать ноль-ноль, будьте добры, присутствовать на занятиях. Расписание внизу, ваши студенческие билеты заберете у секретаря.
Другие порядки, в университете, я оценил сразу же. Вместо ожидаемой общей комнаты, или комнаты на двоих, как было в колледже, мне выделили отдельную. Небольшую, но уютную. Кровать, стол, шкаф и тумбочка. Все, как и в колледже, но мебель смотрелась куда дороже, на полу лежал ковер, а стены закрывали приличные обои сдержанных цветов. Мне понравилось.
Кир, конечно, был отличным другом и соседом, но ведь это, как повезет. Могли поселить и с полным неадекватом. Я вздрогнул, осознав, что подумал о Кире в прошедшем времени. Словно уже считал его мертвым. Но ведь это не так! Тот тип в недострое, это ведь явно был Кир. Хоть и отрицал это. У него голос Кира!
На мгновение меня захлестнула волна стыда и тревоги. Я здесь оцениваю обои в комнате, а Кир сейчас скрывается от убийц Корда. Да что ж я за друг-то такой! Какого черта, я согласился ехать сюда, за тысячи километров от Москвы! Но, тут же одернул себя. Не найти мне Кира своими силами. Никак.
Сев на кровать, я увидел лист бумаги сложенный в четверо. Странно, почему-то сразу я его не заметил. Наверное, случайно пнул его ногой в угол. И чего он тут лежит? Ведь в остальном, в комнате царил идеальный порядок. Может быть, кто-то выронил его, когда убирался здесь?
Я решил развернуть лист и глянуть, что внутри. Если, содержимое меня не касается, просто оставлю его здесь. Рано или поздно, владелец заберет его. Я подобрал листок, развернул его. С белой бумаги, аршинными буквами на меня смотрел короткий печатный текст:
«Убирайся! Холопам тут не место!». Снизу, шрифтом поменьше, красовалась подпись: «Союз благородных сердец».
Мля! Как дети, ей богу. Союз у них. Но гостеприимство я оценил. В том, что записка адресовано мне, не возникало никаких сомнений. Вряд ли, на весь Университет найдется еще один «холоп», которому тут не место.
Не ошибусь, если предположу, что местные аристократики решили осложнить мне жизнь. Видимо, сама мысль, находиться в одном месте с плебеем, для них невыносима. Ну, как говорится, бог в помощь.
Я усмехнулся. Надо же, еще так драматично, записка, подсунутая за дверь. Тогда выдерживали бы стиль до конца, или писали бы чернилами и гусиными перьями, или уж в мессенджере прислали. Узнаю кто, пооткручиваю нафиг бошки. Союз благородных сердец, блин.
Ближе к часу дня, созвонился с Ильей. Говорить ему о записке не стал. Сам разберусь. Договорились встретиться внизу, изучить расписание и вместе отправиться в аудиторию, где проходят лекции.
Правда, все оказалось несколько сложнее. Ознакомиться с расписанием получилось без проблем, чего тут сложного. А вот найти нужную аудиторию, тут пришлось попотеть, обходя пару корпусов в ее поиске. Поэтому, к началу лекции мы опоздали. Хорошее начало, нечего сказать.
Мы, немного запыхавшись, так как последние метры практически бежали, подошли к двери аудитории 22Б. Именно там, должна была проходить лекция по предмету «Концепция современного естествознания», согласно расписанию.
