Постучали. Открыли дверь.
— Просим прощения за опоздание, — за нас обоих извинился Илья.
В аудитории не насчитывалось и десятка студентов. Да, это вам не орда в тридцать голов, с которой приходилось справляться Савельеву и другим преподавателям колледжа. Семеро парней и всего две девушки. Молодые люди, так же, как и мы с Ильей, одеты в костюмы-тройки, а девушки в платья неброских расцветок, с белыми воротниками.
Преподаватель, к моему удивлению, казался почти нашим ровесником. Ну, мало ли, люди выглядят по разному. Возможно, он вчерашний студент, лишь начинающий свою преподавательскую деятельность. Судя по одежде, такому же, как у студентов костюму-тройке, принадлежал он к благородному сословию.
— А вы кто? — спросил преподаватель.
— Мы новенькие, долго не могли найти аудиторию, вот и опоздали, — ответил Илья.
— Ясно, — с напускной важностью ответил преподаватель.
Со стороны студентов послышались сдавленные смешки. И действительно, его неестественная манера казаться более солидным, выглядела смешно.
— Позвольте узнать ваше имя? — спросил преподаватель.
— Илья Муравьев.
— Ага, ясно. Присаживайтесь, на свободное место.
— А вы?
Как-то язвительно он задал вопрос.
— Михаил Шелестов.
— Шелестов, Шелестов, Шелестов, — забормотал молодой человек, словно силясь что-то вспомнить. — Ах, да. Вы из ауксилариев, верно?
— Ну, да.
С комично-серьезным видом преподаватель обвел аудиторию взглядом.
— Даже не знаю, куда вас посадить, — задумчиво произнес он. — Знаете, будет лучше, если вы подождете за дверью, пока я решу этот вопрос.
Смех студентов стал громче.
— Чего?
Я обвел аудиторию растерянным взглядом. На лицах студентов расплывались хитрые улыбки. Только двое не злорадствоали, Илья, сидевший с таким же непонимающим выражением лица, как у меня, и одна из девушек, с длинными черными волосами, тонкими губами и острым носиком. Она сохраняла серьезность и даже, казалось, осуждала всеобщее веселье.
Тут меня осенило: да никакой это не преподаватель! Один из этих «благородных сердец», недовольных, что среди них будет присутствовать «холоп». «Преподаватель» столкнулся взглядом со мной, веселье с его лица словно ветром сдуло, в глазах появилась тревога. И не зря. Сейчас я твердо решил, что просто двину ему в морду, не смотря на то, что комик, на букву «Г», был крупнее меня.
— Что здесь происходит?
Уверенный голос за спиной заставил всех прекратить веселье.
— Здесь новенькие, — невинным голосом сообщил шутник.
Я повернулся и увидел настоящего преподавателя, мужчину средних лет в очках. Шутник сразу же занял место за столом, среди других студентов. А преподаватель спросил:
— Ваше имя и фамилия?
— Михаил Шелестов.
— А второй, вас ведь двое новых студентов?
— Я здесь, — поднял руку Илья.
— Присаживайтесь, Михаил. Начнем лекцию.
Я сел на свободное место. Посмотрел на шутника, тот сидел, сияя от собственной выходки. Ну, еще бы, удалось выставить дураком обнаглевшего холопа. Ладно, умник, сочтемся.
Лекцию я практически не слушал, прикидывая, насколько трудно, мне придется учиться среди благородных. Лыбу то давили все, пока я бараном стоял перед их товарищем. Ладно, жентельмены и мусье, и на вас найду управу. Дай, только срок.
После того, как лекция закончилась, я сделал еще одно неприятное открытие. Не успел преподаватель выйти из аудитории, как сидевшие рядом студенты, схватив свои вещи, спешно покинули помещение. Словно шарахались от зачумленного. От меня, то есть.
К следующей лекции требовалось перейти в другую аудиторию. Я обратил внимание, что студентов в Университете немного. Совсем не похоже на мой мир, где в каждом ВУЗе училось по несколько тысяч человек. Но это и понятно, здесь Университет предназначался только для обучения молодых аристократов.
Встречные студенты других групп бросали на меня взгляды. Не могу сказать, что враждебные, скорее, в них сквозила неприязнь, пополам с любопытсвом. Еще я понял, что общаться со мной никто не собирается. Во всяком случае, из моей группы. Устроили мне бойкот, идиоты. Как только я оказывался рядом с компанией одногрупников, они сразу умолкали и отходили от меня подальше.
Ладно, позволю им сегодня проявить себя во всей красе. Во-первых, меня их глупое поведение мало трогало, а во-вторых, я устал с дороги. Пережить два утра за один день — задача непростая. Илья куда-то запропастился. Я, не желая сидеть в одиночестве, вышел в коридор. Заприметил автомат с кофе. Решил взбодриться. У автомата стояла одна из моих одногрупниц. Нет не та, что осуждающе смотрела на своих товарищей. Другая, весело улыбавшаяся, пока тот говнюк дурачил меня.
Заметив мое приближение, девушка поспешала отойти от автомата. Вот же, тупая овца! Я закинул в автомат монету и принялся ждать, пока он приготовит кофе. Спиной я почувствовал, кто-то подошел ко мне. Наверное, один из студентов тоже решил выпить бодрящего напитка. Просто еще не сообразил, кто стоит пред ним.
Внезапно меня хлопнули по плечу. Я повернулся. Передо мной стояла та самая студентка, не учавствовшая во всеобщем веселье. В сером платье, с широким белым воротником. Длинные волосы, откинуты за плечи. Острый носик, словно бы нацелился на меня. Глаза, такие же серые, как цвет платья. Интересные глаза. В них застыло притворно-равнодушное выражение. А вот, там, в глубине, мелькали искорки чего-то настоящего, живого.
Привлекательной, я бы ее не назвал. На мой вкус. Слишком тонкие губы, слишком белая кожа. Слишком застывшее лицо.
— Привет, — улыбнулась она. — Я, Наталья.
Улыбка неестественная, словно бы ее приклеили к угрюмому лицу.
— Привет. Я, Михаил.
— Я знаю.
Ее серые глаза с каким-то дотошным вниманием изучали меня.
— Как тебе прием, устроенный этими дебилами?
— Видал и похуже.
— Мысли не появились всякие, ну типа, зачем я здесь, наверное, лучше уйти.
— Не появились. Уверен, скоро у остальных они появятся.
На мгновение ее лицо приобрело какую-то живость:
— Вот это да, это по-нашему!
Я вопросительно взглянул на нее. По какому это, «по-нашему»? Увидев мое недоумение, Наталья пояснила:
— Как у попаданцев.
— Чего?
Я даже опешил от таких слов. Откуда она знает? Да, никто такого, про меня знать не может?
— Ты ведь попаданец, верно?
— Никакой я не впопу…тьфу…не попаданец!
Начал отрицать я, хотя и не знаю почему.
— Ну, как не попаданец-то! Ты же из плебеев, сразу сюда попал, в мир аристократии.
— А ну да, точно.
Вот, о чем она! А я-то запаниковал.
— Ты что, книжки про попаданцев не читал, про другие миры. Или ты из этих, — тут она скорчила рожицу, — которые только про искусство, читают нудятину всякую и мнят себя эстетами.
Я достал кофе из машины.
— Тебе взять кофе? — спросил я.
Я не сомневался, что Наталья, ну, как бы, не совсем в себе. Попаданцы, другие миры. Наверное, она и сама была изгоем здесь, в некотором роде. Но почему бы не завести контакты с ней, для начала.
— Кофе?
Ее брови взметнулись вверх. На щеках выступил легкий румянец, а улыбка стала живой. Почти.
— Угости, если не сложно.
Я закинул еще монету и предложил ей выбрать напиток. Она выбрала эспрессо. Сурово! Я взял только американо.
— Слушай, — я решил катнуть пробный шар. — Тут я записку получил, от какого-то «Союза благородных сердец».
— Я же говорю, дебилы! Да вон они, все здесь.
Она махнула рукой мне за спину. Я увидел кампанию студентов — пять человек. Четверо парней и одну девушку невысокого роста. Одним из парней был лже-препод.
— Демьяна ты уже знаешь, — усмехнулась Наталья. — А остальные трое, ослы у него на поводу. Но хуже всех, бабенка, Эмилия. Она это все заварила. Слышал бы ты, какие тут речи произносили, когда узнали, что с нами будет учиться бывший плебей.
Она исказила голос, добавив в него визгливые нотки:
