— Купцы Демидовы, — выпалил генерал, морщась от боли.
— Почему они решили, что это им выгодно?
— Потому что... потому что я рассказал им о будущих контрактах на поставку изотопа бериллия. Они могли стать основными поставщиками... с условием, что будут отстегивать мне процент.
Первый нахмурился:
— Почему ты просто не свел Демидовых с родителями Петра? Почему убийство?
Букреев закатил глаза, его голос стал хриплым:
— Иван... он слишком хорошо считал. Считал, что на военных поставках нельзя наживаться. Что ресурсы должны идти напрямую в императорские запасники... Его дедовский патриотизм все испортил. Я пытался убедить его, что рисковать ради прибыли — нормально... Но он не слушал.
— Откуда у тебя исполнители за рубежом? — продолжал допрос Первый.
— Через... через мафию. У них международные связи.
Кортик по-прежнему светился ровно — генерал говорил правду. Но я решил сыграть ва-банк. Ведь я слышал его разговор с Джеймсом.
— Он врет, — резко сказал я и сильнее вдавил кортик, оставляя на коже глубокие отметины. Боль заставила Букреева вздрогнуть.
— Я не вру! — завопил он, дергаясь в кресле. — Клянусь!
— Врешь, — прошипел я. — Ты думаешь, полуправды достаточно? Назови имя.
Генерал замер, потом, содрогаясь, выдавил:
— Джеймс... Джеймс Смит. Это он... он предоставил киллеров.
Кортик вспыхнул ярче — на этот раз правда была полной.
Первый медленно обвёл пальцем край стола, его голос прозвучал обманчиво спокойно:— Кто такой Джеймс?
Букреев проглотил ком в горле, прежде чем ответить. Капли пота стекали по его вискам, оставляя влажные дорожки на воспалённой коже:— Торговый... торговый консультант при дипломатическом корпусе Британской империи. — Его пальцы судорожно сжали подлокотники кресла, когда кортик у его груди слегка дрогнул.
Первый переменил позу, его тень на стене внезапно стала больше:— Как давно ты его знаешь? И.. — он сделал паузу, давая последнему слову повиснуть в воздухе, — как вы познакомились?
Генерал закашлялся, будто в горле застрял осколок той самой правды, которую теперь приходилось выплёвывать:— Больше двадцати лет... — его голос сорвался на хрип, — познакомились на аукционе артефактов в Цюрихе. Оба положили глаз на... на один экспонат.
В углу комнаты скрипнула труба вентиляции, выпуская струю ледяного воздуха. Букреев вздрогнул, будто этот скрип был смехом давно умершего аукциониста.
Первый наклонился вперед, его пальцы сложились в замок:— Какой именно артефакт вызвал ваш... общий интерес?
Букреев закатил глаза, будто мысленно возвращаясь в тот день. Его голос неожиданно обрёл странную ностальгическую теплоту:— "Сердце Гефеста" — древнегреческий артефакт III века до н. э. Выглядел как бронзовый диск с кровавыми вставками...
Первый резко поднял бровь:— Продолжай. Чем он был так ценен?
— В мирном режиме... — генерал тяжело дышал, — он мог заживлять раны, ускорять сращивание костей. Мы проверяли на раненых — переломы заживали за три дня, ожоги второй степени за шесть часов. — Его пальцы непроизвольно постучали по ручке кресла. — Но в боевом режиме...
Комната наполнилась тяжёлым молчанием. Даже Первый замер, предчувствуя ответ.
— Он превращал кровь в греческий огонь, — прошептал Букреев. — Один укол — и человек вспыхивал изнутри. Мы... мы потеряли четырёх испытателей, прежде чем поняли механизм.
На стене за его спиной тень от кортика вдруг стала неестественно большой, повторив очертания того самого диска. Воздух запахло палёной кожей — то ли от перегретого артефакта, то ли от воспоминаний.
— И кому он в итоге достался? — голос Первого звучал как скрежет металла.
Букреев показал зубы в подобии улыбки:— Мы... пришли к взаимовыгодному соглашению. Диск остался у меня, а Джеймс получил чертежи. Британцы воссоздали технологию через год. — Он вдруг закашлялся. — Вы ведь видели результаты в Сирии... те "самовозгорающиеся" случаи...
— У вас были другие совместные проекты с Джеймсом?
Букреев нервно провёл языком по потрескавшимся губам:— Да... много.
— Ты продал ему технологию воссоздания доспехов? — Первый наклонился вперёд, его тень на стене стала угрожающе большой.
Генерал покачал головой, ироничная ухмылка мелькнула на его лице:— Нет. Он сказал, что технологии забытой цивилизации им не нужны... — Он замолчал, собираясь с мыслями. — Намекнул, что за сто лет экспансии в Индии они выкачали всё, что могли.
Я не выдержал и влез в допрос:— Но вы же продали им методику отъёма энергии у одарённых! Она основана на принципах работы доспехов!
Букреев резко повернулся ко мне, в его глазах вспыхнул интерес:— Почему ты так решил?
— Я видел документы! Твои пометки на полях! — вырвалось у меня.
Генерал вдруг оживился:— А.. так это ты обчистил мой тайник? — Его голос дрогнул от внезапного понимания. — И ключ от нулевой лаборатории тоже у тебя?
Первый укоризненно посмотрел на меня — в его взгляде читался немой вопрос, почему я скрыл эту информацию.
— Вася, не отвлекайся, — резко оборвал его Первый. — А ты, Пётр, хватит перебивать. — Он повернулся к Букрееву: — Ну, Василий, рассказывай, зачем британцам эта технология.
Генерал тяжело вздохнул:— Я знаю только одну версию...
— Говори. Подробно. Это зачтётся на суде, — подбодрил его Первый.
Букреев выпрямился, его голос внезапно приобрёл лекторские интонации:— Вы должны знать... Сейчас в Африке применяются новые боевые роботы. Управляют ими неодарённые, но при этом роботы используют магию.
Первый пожал плечами:— Ничего необычного. Используют накопители. Обычная практика.
— А вас не смущает, — глаза Букреева заблестели, — что они воюют неделями без подзарядки? И механизм самоуничтожения... После катапультирования пилота робот всегда уничтожается. Как думаете, что за этим скрывается?
Первый стукнул кулаком по столу:— Не тяни! Говори!
Букреев выдохнул:— Они не используют накопители. В трюме находится одарённый в состоянии комы — его пичкают смесями и энергетиками. А наш... — он сделал паузу, — наш разработанный и запрещённый Императором механизм выкачивает постоянно генерируемую энергию.
Технология работала с извращённой изобретательностью, превращая живое существо в вечный двигатель войны. Я представил, как это происходит: одарённого помещают в прозрачную капсулу, опутанную серебристыми трубками, по которым пульсирует мутная жидкость. Его веки подрагивают в искусственной коме, а над головой мерцает аппарат, похожий на спиральную корону – именно он вытягивает энергию, каплю за каплей, превращая человеческую жизнь в топливо для машин смерти.
Перспективы ужасали своей простотой. Представьте бронированного робота, шагающего по выжженной саванне. В его чреве, как в алхимической реторте, бьётся живое сердце мага. Пока пульс не остановится, машина будет идти вперёд, не зная усталости. Никаких баз для подзарядки, никаких уязвимых энергетических ядер – только бесконечный источник силы, кричащий в своей стеклянной тюрьме. И когда оператору нужно бежать, он просто нажимает кнопку – капсула взрывается, уничтожая и доказательства, и того, кто когда-то был человеком.
Я вдруг осознал, что вижу войну будущего: батальоны таких машин, питаемые спящими магами. Они могли бы месяцами патрулировать границы, годами висеть на орбите, десятилетиями ждать в подземных бункерах. Никаких бунтов искусственного интеллекта – только покорные биологические батареи, чьи крики никто не услышит за рёвом двигателей. И самое страшное – технологию можно было усовершенствовать. Зачем один источник, если можно подключить десяток? Зачем взрослые маги, если детская энергия чище и податливее?
Первый нарушил жуткое молчание, и его голос прозвучал как похоронный колокол:— Значит, они уже опередили нас. На целое поколение вооружений.
Букреев лишь кивнул, и в его глазах читалось странное выражение – смесь гордости изобретателя и ужаса создателя, увидевшего, во что превратилось его детище.
