Еще несколько минут и операторы локатора громко известили майора, что Nikitin приземлился, цель исчезла с радаров. Майор тут же снова поднял трубку, крутнул ручку и после ответа сообщил: «Птичка в гнезде! Вперед!». И спустя еще минуту со всех, кроме одного, полевых аэродромов начали взлетать «Штуки». А на том, где не случилось ни одного взлета, самолет наехал на хитро установленную мину.
И это не было какой-то спланированной диверсией против осуществленной немцами засадой. Это были действия местных партизан, совершенно случайно разведавших появление на лесном лугу аэродрома-подскока с шестеркой штурмовиков и сумевших еще ночью заминировать луг так, что первый же самолет, как минимум, пострадает от взрыва мины. Что собственно и произошло. Только немецкий самолет не просто пострадал, а его разорвало в клочки! Ну, еще бы!!! Взрыв противотанковой мины в пяти метрах от фюзеляжа привел к детонации бомб самого самолета. Рвануло знатно! И горящие его обломки разметало по полю так, что сделало невозможным взлет остальным «Штукам». Можно даже сказать, что этим сильно повезло - они остались живы. В этот раз, разумеется.
Семьдесят три «Штуки» шли к одной точке. Они не собирались в большой строй. Им четко было определено, после взлета немедленно идти в заданную локаторщиками точку и бомбить ее, стараясь совместными усилиями накрыть, как можно большую площадь. Каждый штурмовик нес на себе по четыре 50-килограммовых бомбы на крыльях и у некоторых под фюзеляжем было по одной 250-килограммовых, а у десятка их и 500-килограммовые. Бомбы калибра 1000 килограмм решили не использовать, т.к. взрыва уже 250-килограммовки хватит чтобы перевернуть рядом стоящий танк Т-34, а летательный аппарат Nikitin уж точно не танк, а гораздо легче. И полутоннки-то подвесили некоторым, чтобы уж совсем наверняка.
С определением точек было довольно просто. На карте района, размером примерно 100 на 100 километров с одной из границ по линии фронта, были определены все поляны где мог осуществить посадку аппарат Nikitin.Немцы уже пояли, что его аппарат осуществляет вертикальные взлет и посадку, размеры машины тоже были примерно определены и потому выбирали поляны в диаметре от 30 до 100 метров, резонно полагая, что прятать на них вертикально взлетающую технику проще, да и охранять от посторонних глаз на земле легче. Особо учитывалось наличие близко расположенных дорог и просек - как-то же нужно подвозить к Nikitin топливо, боеприпасы и еду.
Таких полян оказалось более трех сотен и каждой был присвоен номер. И, что любопытно, настоящая база Nikitin тоже была отмечена на карте немцев и носила номер 137. Предполагалось, что когда аппарат Nikitin выполнит посадку, то достаточно было сопоставить данные локатора с картой и сообщить летчикам номер точки, куда они и должны были лететь и бомбить. У каждого из них была карта с такими обозначениями. В этот раз предстояло лететь на точку с номером 214...
И вот первые из семьдесят трех «Штук» и стали заходить на цель. Вот они уже с душераздирающим воем [1] свалились в пикирование и к земле полетели первые бомбы. Следом завыла пятерка прибывшая с другого аэродрома подскока. На земле начался сущий ад! И несчастный лось, мирно пивший воду из ручья неподалеку, стартанул со скоростью курьерского поезда, не забывая, при этом, обильно удобрять только что проторенную им дорожку через густой смешанный лес...
- Герр майор! Происходит что-то непонятное! Наши самолеты исчезают один за другим! - раздался едва ли не истеричный вопль в кунге управления «Фрейи».
Майор подскочил, как ужаленный и метнулся к экрану локатора. И там действительно наблюдалось, что «Штуки» нормально подходят к точке 214, отходят от нее и через несколько километров, как бы вспыхнув размытыми мазками, исчезают один за другим.
- Связь с самолетами срочно! - рявкнул майр.
Солдат быстро включил радиостанцию, настроил ее на волну атакующих точку 214 самолетов и... и без того тревожное выражение его лица сменилось на ужас! Он дрожащей рукой быстро передал наушник майору, тот взял, приложил к уху... Из наушника громко и утвердительно звучало: «Не смеют крылья черные над Родиной летать, поля ее просторные не смеет враг топтать!»...
***
Сталин по своему обыкновению прохаживался по кабинету и заслушивал доклад Василевского. В кабинете присутствовали Жуков, Ватутин, Новиков, Еремин, Голованов и Рокоссовский.
- Таким образом, к сегодняшнему дню, т.е. буквально за месяц, действия полковника Никитина привели к тому, что немцы уже испытывают серьезный недостаток самолетов на многих участках фронта. Им приходится буквально затыкать прорехи забирая часть самолетов с тех участков фронта, где Никитин по плану операции «Гастроль» еще не действовал. При этом и опять же из-за периодических атак товарища Никитина аэродромов противника, немцы вынуждены рассредотачивать самолеты по полевым аэродромам, что сильно им затрудняет снабжение авиационных частей.
- Откуда у вас сведения о рассредоточении авиации немцев? - спросил Сталин.
- От все того же полковника Никитина - заулыбавшись произнес Василевский.
- Хм... И швец и жнец, прям. Сам придумал, сам рассказал... - ревниво буркнул Жуков.
Сталин внимательно и, как всем показалось, с укоризной посмотрел на Жукова. Но, в принципе Жуков был прав и информация из одного источника это еще не полная информация.
- Мы попросим товарища Голованова произвести доразведку слов товарища Никитина. Александр Евгеньевич, сделайте, пожалуйста, эту работу в кратчайшие сроки. - и получив утвердительный кивок от генерал-полковника авиации в ответ обратился у же к начальнику Главного штаба - Продолжайте, товарищ Василевский.
- Благодаря тому, что на некоторых участках фронта нашей авиации теперь приходится вести намного меньше боевых действий мы наблюдаем снижение боевых потерь. То сейчас мы уже имеем сохранение большого числа опытных летчиков и пополняем существующие боевые части авиации и создаем новые оперативные. Это говорит о том, что успех операции «Гастроль» налицо и весь следующий месяц мы будем наблюдать только усиление нашей авиации, при существенном ослаблении немецкой.
- Это хорошо. - с довольным лицом сказал Сталин.
- При этом, полковник Никитин предлагает сократить время операции «Гастроль» на неделю с целью нанести большой урон немецким поставкам топлива. Он аргументирует это тем, что немецкий план «Цитадель» [2] предусматривает применение большого количества танков и самоходных орудий, а значит и автотранспорта для подвоза боеприпасов и топлива к ним. Создав дефицит топлива перед самым началом немецкого наступления.
- А что конкретно предлагает товарищ Никитин? - попросил уточнения Сталин.
- Он предлагает осуществить дерзкую операцию совместными усилиями авиации дальнего действия и его самого. И в результате ее окончательно разгромить нефтепромыслы в Румынии, а так же нефтяной порт в Констанце.
- Авантюра... Как есть авантюра! - буркнул Голованов.
- Я того же самого мнения - поддержал того Жуков, сам не редко принимавший авантюрные решения.
- Выгореть может, но мы можем и Никитина потерять. - добавил Главком авиации Новиков.
- Мысль интересная - это уже, в первый раз за все время этого совещания, подал голос Ватутин.
А Еремин просто хмыкнул и ничего не сказал, а Рокоссовский сидел молча и думал о чем-то своем и может быть даже о Валентине Серовой [3]...
И Голованов знал, что говорил. Советская дальнебомбардировочная авиация несколько раз пыталась бомбить Плоешти и Констанцу, но румыны очень грамотно построили свою ПВО и довольно быстро свели попытки нашей авиации бомбить румынские нефтепромыслы. К слову сказать, что и американские бомбардировки Плоешти в августе 1943 года дали очень спорный эффект. Причем, говорили, что румыны после американских бомбардировок, на которых те потеряли шесть сотен летного состава, не снизили, а даже увеличили производство топлива.
