- Зачем вы мне это говорите? - мрачно сказал Мильх, пытаясь понять к чему клонит собеседник. - Я это прекрасно знаю и понимаю, но мне нужны решения проблемы. А для анализа ситуации у меня и у вас тоже, наверняка, есть аналитические отделы.
- Собственно я и есть глава такого аналитического отдела. Одного из множества в Аненербе.
И Ротенхойзер тут вдруг понял, что к Мильху он и вправду пришел неподготовленным. Что с ним нельзя разговаривать так, как с фюрером, с интересом воспринимающим все эти мистические истории, или как с расстрелянным Герингом, который, в отличие от Мильха сам по себе был разносторонним человеком и ему тоже были интересны и древнегерманский эпос и всякое разное колдовство. Все ж таки, они все вместе варили суп событий в одной и той же кастрюле - Гитлер, Геринг, Геббельс и, разумеется, самый-самый любитель мистики - Гиммлер.
Мильх был - служака. «Сапог» в хорошем профессиональном смысле. И занимая командные места он всегда следовал правилу, что подчиненные должны предоставлять командиру не просто информацию, а - готовое решение! Или его варианты, из которых он, как командир, выберет лучший. Заниматься словоблудием вокруг да около беспокоящего вопроса ему претило [3].
- Простите меня за грубость, герр Ротенхойзер, но мне не нужны анализы без вариантов решения. У меня мало времени для болтовни. Поэтому обратитесь к моему адъютанту, чтобы он отправил вас к руководителю аналитической службы Люфтваффе и вы вместе с ним выработаете способ дать укорот этой валькирии или не валькирии - черт ее знает. Мне нужны обломки этого аппарата, который один - Мильх громко подчеркнул слово «один» - уничтожил уже сотни наших самолетов и играл в кошки-мышки с самим Гитлером! Все! Идите! Адъютант за дверью! У меня нет времени болтать с вами!
Ротенхойзер едва ли не с трудом встал. Так его по носу еще никто не щелкал. Но ведь Мильх действительно был прав. И Ротенхойзер вышел. Его одновременно распирали и чувство гнева за то, что его, по большому счету, выкинули из кабинета, как болтуна, и чувство знакомое по гимназии, когда учитель вызвал его, не выучившего урок, к доске.
***
- Виталик! Есть излучение! Источник очень близко! - тревожно доложила Оля, хотя я и сам уже видел всю ситуацию на экране.
И вправду сигнал шел из точки, которая находилась в 25 километрах от линии фронта. А там еще и высотка приличная и из-за этого локатор должен был охватывать прилично больший радиус, нежели может «Фрейя». Т.е. в нормальных условиях она покрывает километров 200 вокруг себя, а тут наверняка добивает до 250-270 километров.
И все бы ничего, но мы возвращались с рейда, топлива у нас было мало. Боеприпасов хватало, но локатор явно доставал до нашего расположения. Т.е. сядь мы туда, то немцы наверняка тут же организуют налет. Тем более, что в последние пару дней активность их авиации заметно снизилась и настолько, что вчерашняя шестерка считалась чуть ли не за большую удачу. И вопрос, почему их активность снизилась?
Самолеты врага попрятаны на аэродромах подскока? Вполне себе вариант. Где нибудь километрах в 20 от фронта. И обнаружь локатор место нашей посадки, которое уж точно не за сотни километров от фронта, то вся эта кодла с «подскоков» и подскочит проштурмовать мое гнездышко. Сразу, как только «Мишка» исчезнет с экрана локатора. Туда они быстренько и полетят бомбить, пока мы не дозаправились и не пополнили боеприпас.
- «Гнездо»! Я «Ворона»! Прием!
- Слышу тебя «Ворона»!
- Что сегодня на обед? Макарошки будут?
- Будут-будут! По-флотски.
- И компот?
- И компот!
- Ну, ждите... Семь-три!
- Семь-три (щелк)...
Это не было условным кодом. Это я был уверен, что мою частоту слушают немцы. Это у меня была супер-пупер для этого времени рация и попробуй немцы послушать меня, начни я говорить на спецчастотах. У «Гнезда»-же была обычная рация, широко применяемая аэродромными КП. Поэтому немцы слушали ее чуть и не как у себя дома радио с Геббельсом. Так вот и пусть думают, что я иду на свою базу.
И хоть кодом наш разговор не был, но такую ситуацию с локатором и возможной засадой я предположить не мог. И наши тоже. Поэтому я принял решение уйти в сторону и чуть дальше, а там уже сеть где-нибудь и смотреть, что же будет. Мы так и сделали и отшли от фронта только лишь на 20 километров. И сели...
- Есть цели. Появляются одна за другой. Сразу в зоне действия радара! - буквально через пять минут доложила Оля.
- Значит, я был прав и это - засада...
-------
[1] Это действительно так и до весны 1943 годаFW-190 нашей авиации были мало известны. В основном - на Ленинградском фронте, где и появились впервые на нашем театре военных действий в сентябре 1942 года. Изначально было созданы две бригады FW-190 - 51-я истребительная эскадра «Мёльдерс» и JG 54 «Зелёное сердце». С весны и до конца 1943 года JG 51 и JG 54 постоянно перебрасывались с одного участка фронта на другой (там где была угроза наступления Красной армии). Так что они появлялись в небе от Ленинграда и до Орла. Широко использовались FW-190 во время битвы на Курской дуге, перед началом которой Министерство пропаганды Германии провело широкую кампанию по восхвалению нового истребителя и его высоких боевых качеств. Именно на широкое применение FW-190 делалась ставка в ходе проведения летнего наступления этого года.В течение 1944 года только две авиагруппы, действующие на восточном фронте, из состава JG 54 были оснащены FW-190. В это же время началось перевооружение штурмовых авиагрупп, действовавших на Восточном фронте, с устаревшего Ju-87на FW-190F. Любопытно, что несмотря на действительную грозность и живучестьFW-190по некоторым летным характеристикам они уступали нашим истребителям. Т.е. «вундервафлей» FW-190не были ни разу - просто хорошо сделанный истребитель с некоторыми преимуществами, если сравнивать его с «Мессершмитт» Bf-109любых модификаций.
[2] Гейрдрифул - валькирия метательница копья. Убивица, короч...
[3]В этих строках про Мильха автор сего опуса, по сути, описывает самого себя. Да вот такой он вот растакой раскряка... :))
Глава 6. Не смеют крылья черные над Родиной летать!
Лейтенент связи Хоффман принял трубку от солдата и стал внимательно слушать. Доклад был недолгим, но лицо лейтенанта посветлело. Затем он поблагодарил говорившего за информацию, вернул трубку солдату и поспешил в кунг управления локатором «Фрейя». Поднялся по железным ступенькам, открыл дверь, вошел. В кунге было два оператора и офицер. Лейтенант к нему и обратился:
- Герр майор! Радиоразведка доложила, что русский аппарат направляется на свой аэродром.
- По каким данным они это поняли? - подняв глаза на лейтенанта спросил майор Майер, тоже связист.
- Nikitin запросил обед! - усмехаясь ответил лейтенант.
- Ну... Примем за рабочую версию. - улыбнулся тот и тут же обратился к операторам локатора - Продолжайте наблюдение, фиксируйте место посадки.
И это была неслыханная удача! В первые же день и час охоты на Nikitin, а птичка уже сама шла в силок. Майор поднял трубку полевого телефона, стоящего тут же, крутнул ручку, дождался ответа и сообщил: «Полная готовность! Птичка летит в гнездо!». В ответ видимо сказали что-то шутливое и майор засмеялся и положил трубку.
Через несколько минут этот сигнал по проводной же связи разошелся по всем замаскированным полевым аэродромам, которых было целых два десятка. На каждом из них располагалось от пяти до десяти штурмовиков Ju-87 «Штука». Совсем мизер против Nikitin и они были бы все уничтожены случись прямое столкновение с ним в воздухе. Но здесь расчет строился на том, что Nikitin будет находиться на земле, с ограниченными боезапасом и количеством топлива. Свободы маневра у него практически не будет и неожиданная атака должна привести к тому, что его аппарат будет уничтожен массированной бомбардировкой. И каждому экипажу «Штуки» обещано по Железному кресту.
