Брусилов покраснел и укоризненно посмотрел на Семёнова, которому не далее как вчера вечером показал «историческую бумагу», начертанную адмиралом перед утоплением «Хасидате» — «ВСЕХ УТОПИМ» и поделился честолюбивыми замыслами открыть музей русско-японской войны, с преобладающей морской тематикой. Флаг-капитан отряда, скорчив виноватое лицо, покаянно развёл руками…
— Гонка начинается, Николай Иванович. Мы не намного опережаем «Якумо» и «Асама», думаю, в этот раз лёгкой прогулки до Владивостока не получится.
— Семафор на «Светлану», пускай Шеин так и возглавляет колонну, надеюсь, семнадцать узлов он потянет.
— Прикажете прибавить ход, Ваше превосходительство?
— Да, передайте в машинное, — ход семнадцать узлов. Поглядим, насколько быстры наши броненосные оппоненты, вряд ли семнадцать узлов выдержит «Чиода», тем более свежеет, помогает нам Нептун. Но «Якумо» и «Асама» это два серьёзных аргумента.
— Два против двух, тяжеловато придётся, лучше бы не подпускать больших японцев на дистанцию выстрела, — «посоветовал» Семёнов.
— Аксиомы изрекаете, Владимир Иванович. Но сейчас враг идёт на пределе возможностей, несколько часов на максимальной скорости японцы уже пробежали, гоняя «Изумруд» и догоняя нас, вряд ли долго так выдержат, — а мы ускоримся, когда потребуется…
Офицеры «Громобоя», участвовавшие в бою у Ульсана, оживлённо переговаривались, рассматривая преследователей, вспоминали перипетии прошлогоднего сражения, спорили, насколько возросла мощь владивостокских крейсеров после модернизации и прибавления шестидюймовок.
Время подходило к полудню, пять крейсеров и четыре эскадренных миноносца прилежно утюжили Японское море, далеко за кормой размазывались дымы от предположительно «Идзуми», «Чиоды» и десятка тихоходных миноносцев-«второклассников». Этот «резервный полк» несмотря на постепенное отставание, продолжал гонку за русскими, уповая на поломки и потерю хода хоть на одном из рейдеров. Тогда на «подранка» навалятся броненосные крейсера, подтянутся бронепалубники, миноносцы…
С идущей впереди «Светланы», и с замыкающей «России» каждые полчаса на флагман шли доклады. Шеин и Лилье оповещали адмирала о положении дел в кочегарках крейсеров, информировали, что думают судовые механики о состоянии машин. Покамест держать семнадцать узлов получалось, но и преследователи не отставали — с «России» запрашивали разрешения начать пристрелку по «Якумо», на дальномере определили расстояние до назойливого японца в 60–65 кабельтов. «Асама» отставал от одноклассника примерно на милю. Три больших (эскадренных) миноносца шли сразу за «Якумо», а вот четвёртый начал отставать, а потом и вовсе, после обмена сообщениями с «Асама», отвернул…
— Ваше превосходительство, — обратился к Небогатову Брусилов, новый запрос с «России» на открытие огня. Владимир Александрович уж очень хочет «расковырять нос» «Якумо». Комендоры у Лилье хороши, если точно влепят, — отстанут япошки, с дырой в носовой части, какая погоня?
— Не спешите, Лев Алексеевич, командам время обедать, а вот после, часа через два вернёмся к этому разговору. Если, конечно, поломок не случится ни у нас, ни у японцев.
— Простите, не понял. Разве плохо если окажется неисправен японский крейсер? В одиночку ни «Асама», ни «Якумо» преследовать наш отряд не станут.
— В том то и дело, господин капитан первого ранга. Сейчас необходимо вытащить два японских броненосных крейсера как можно дальше от кораблей «второго эшелона», которые пока ещё способны нас нагнать и поддержать «больших братьев». А как только отстанут бронепалубники и большая часть миноносок, тогда непременно «ставим палочку» надоедливому «Якумо» и разносим его, сколько успеем до подхода «Асамы». Но тут первый ход и «кроссинг Т» за нами, да и всё-таки три крейсера против двух японцев. Я «Светлану», несмотря на отвратительную стрельбу по миноносцам, считаю полноценной боевой единицей и сколько то снарядов на себя она возьмёт, а утопить Шеина не позволим!
— Ваше превосходительство, вы настроены на бой?! Но, простите, как понимать, ваши же, Николай Иванович, недавние предостережения от размена «России» и «Громобоя» на броненосные крейсера Камимуры.
— Владимир Иванович, не разочаровывайте меня, — Небогатов рассмеялся, — да, я такое говорил, но тогда крейсера были в Восточно-Китайском море. Сегодня мы в очередной продрались Цусимой, идём во Владивосток. Здесь и сейчас имеем три русских крейсера против двух неприятельских. И если бой начнём мы, то первые четверть, а то и полчаса будем иметь преимущество. Когда ещё такая благоприятная ситуация сложится? Я не повредить, — утопить одного из япошек намерен. Да как вы не поймёте, господа?! Фактор внезапности! Японцы привыкли, что адмирал Небогатов весьма ловко от них убегает, угрожает коммуникациям, но в бой не вступает, осторожничает. Случай с «Хасидате» не в счёт — там такое преимущество у русских было, что даже «робкий Небогатов» не побоялся утопить ветерана. И самураи не ожидают он нас нападения. НЕ ОЖИДАЮТ! Поэтому продолжаем бежать к Владивостоку, а в 14.30 или в 15 часов начнём.
Глава 24
После обеда, который многие матросы и офицеры решили «пропустить», не наедаться перед боем, на капитанском мостике «Громобоя» собрались высшие чины отряда: адмирал Небогатов, флаг-капитан Семёнов и командир флагманского крейсера Брусилов. Время подходило к двум часам, пока всё шло в пользу варианта адмирала: «Якумо» приблизился к «России» на 50–55 кабельтов, «Асама» ещё больше отстал и теперь дымил примерно в полутора милях от собрата. Такое упорство самураев «давило на нервы», к тому же вражеские крейсера постоянно отсылали радиотелеграммы, которые «перебивались» русскими. Пока война шла исключительно в эфире, орудия молчали.
В самый разгар обсуждения стоит «России» завязать перестрелку с «Якумо» или же надлежит «усыплять» японцев до момента поворота «Громобоя» и «России» на боевой курс, на мостик влетел мичман, ответственный за радиотелеграф.
— Ваше превосходительство, телеграмма от «Изумруда», передача забита японцами, но из первой части сообщения следует, что «Изумруд» повторно форсировал Корейский пролив и направляется во Владивосток.
— Ай да Ферзен, — адмирал восхищённо «цокнул», — ай да, кгхм…, молодец!
— Может ли это быть обманное радио от японцев? — Семёнов, как и его друг Свенторжецкий, доверчивостью не отличался.
— Не думаю, господин капитан второго ранга. Унтер-офицер Курочкин уверяет, что почерк радиотелеграмм «Изумруда» тот же, что и был. Я Курочкину верю, специалист он отменный.
— Постарайтесь наладить связь с «Изумрудом», — Небогатов на секунду задумался, — уточните, в каком состоянии крейсер, что с госпитальным «Орлом», а также с «Уралом» и «Рионом». Как только появятся новости — докладывать немедленно.
— Не пора ли начинать, Николай Иванович, — Брусилову не терпелось сойтись в драке с достойным противником, а броненосные крейсера Японии таковыми, безусловно, являлись.
— Пожалуй, пора. К бою, господа. Лев Алексеевич, сигнал на «Светлану» и на «Россию».
Через несколько минут после адмиральской «отмашки», тройка русских крейсеров начала заранее продуманные эволюции. Замыкающая «Россия» повернула на два румба вправо, «Светлана» — влево, а на «Громобое» сбросили ход с семнадцати до пятнадцати узлов, чтобы встретить «Якумо» уже строем фронта.
Противник на перестроение отряда отреагировал мгновенно: «Якумо» отметился залпом носовой башни по «России», а «Асама», судя по клубам дыма, форсировал ход. На японских миноносцах наблюдалось оживление, вероятно, там шли приготовления к минной атаке. Пара снарядов с «Якумо» упала с большим недолётом от крейсера Лилье, но здорово «попала по нервам» экипажам рейдеров. На «Громобое» матросы матерно облаяли адмиралов Того и Камимуру, расчёт промазавшей башни японского крейсера, их почтенных родителей. Досталось на орехи и микадо… На «России» виртуозов — матершинников, наверняка было ещё больше.
