Борх понимающе качнул головой и посмотрел на небо. Отсюда не было видно наползающей тучи, но среди шатров уже пробегал тревожный ветерок.
— У меня дурное предчувствие, — вдруг признался Борх. — А у вас?
Глава 2. Мыс Фиолент
Ливень обрушился на Приграничье тяжелой водяной стеной. Вроде бы только что над миром царила густая тишина — и уже отовсюду грохот и рев падающей воды, словно кто-то огромный радостно колотил по барабанам. Артефакты Харвиса сработали сразу же, как пошел дождь. Ни одна капля воды не попала на шатры: выглянув из-за полога, Эвглин увидела, что над поселением золотится полупрозрачный купол, и капли просто исчезают, едва прикоснувшись к нему.
— Удивительно! — с искренним восхищением промолвила Эвглин. Харвис, который по южной привычке полулежал на диванчике с бокалом шербета в руке, улыбнулся и отдал девушке поклон.
— Это несложно, — ответил он. — Если артефакты работают правильно, то с таким зонтиком и первокурсник справится.
Эвглин вернулась в шатер и села на небольшой пуф, обтянутый золотистой тканью. Это юг — тут всему полагается сверкать золотом и каменьями.
— Кстати, что там случилось с артефактами? — спросила она. Харвис нахмурился.
— Честно говоря, я до сих пор не понимаю, — признался он. — Кто-то вывел их из строя, но дело в том, что…
— Это мог сделать только маг, — закончила фразу Эвглин. Артефакты действительно защищены от постороннего воздействия, их нельзя нечаянно повредить или сломать, и вывести их из строя способен только сильный волшебник. Так говорили в академии на первой же лекции по артефакторике.
— Совершенно верно, — кивнул Харвис. — Это не чьи-то кривые руки, это работа мага. Вот только магов тут, кроме нас с вами, нет.
— Раз уж на то пошло, то у меня есть алиби, — промолвила Эвглин. — Я все время была с вами.
Харвис усмехнулся и посмотрел на нее так, как умудренный опытом отец смотрит на ребенка — снисходительно, мягко и дружелюбно.
— Вы ведь не маг, Эвглин, — напомнил он. — Вы травница из другого мира, вот и все.
— Борх об этом знает, — вдруг сказала Эвглин. Над головами загрохотало так, что она невольно вздрогнула, согнулась и вскинула руки, пытаясь закрыться от стихии. Харвис сделал вид, что не заметил этого порыва.
— Честно говоря, я не удивлен, — произнес он, когда Эвглин убедилась в том, что опасность им не угрожает, опустила руки и села прямо. — Борх выбьет правду из кого угодно. Он в молодости был наемным убийцей у харвадза. Знаете, что это?
Эвглин кивнула. Она, конечно, не сильно интересовалась криминальными делами нового мира, но о харвадза, организованной тайной группе крупных уголовников, имевшей связи с представителями правящей королевской семьи, не знал только глухой и слепой. Вот почему ей было настолько тревожно в его обществе! Если человек раньше был наемным убийцей, это невольно накладывает на него особый отпечаток.
— Как же он попал сюда? — поинтересовалась Эвглин. Харвис хмыкнул и налил себе еще шербета.
— Сумел выслужиться перед государем, — ответил он. — И это совпало с тем, что перешел дорожку кому-то в харвадза. Я не знаю всех деталей, но король доверяет Борху, как самому себе. Недаром отрядил приглядывать за сыном.
Эвглин подумала, что надо быть полным идиотом, чтоб приставить к принцу бывшего наемного убийцу. Впрочем, Борх наверняка имеет особое задание. Например, пристрелить Альдена во время охоты, если тот начнет снова думать о восстаниях и революциях.
Интересно, в этих местах есть, на кого охотиться?
— В общем, он все про меня знает, — вздохнула Эвглин. — И, похоже, у него уже есть какие-то планы на мой счет.
Харвис фыркнул.
— Знаем мы эти планы, — презрительно сказал он, и Эвглин с удивлением отметила, что Харвис действительно задет ее словами о Борхе. — Вы тоже его привлекаете, вот и все.
«Да он ревнует!» — догадалась Эвглин и вдруг спросила прямо:
— Неужели вы ревнуете?
Харвис хмуро посмотрел на нее, и в его глазах снова появились жгучие огоньки. Теперь он словно бы прикидывал, стоит ли Эвглин того, чтоб ревновать.
— А я должен? — ответил он вопросом на вопрос. — С учетом того, что вы здесь не затем, чтоб крутить романы. Разве что с его высочеством Альденом.
Теперь уже Эвглин нахмурилась.
— Ну и при чем тут его высочество? — спросила она. Харвис только плечами пожал.
— Принц есть принц. Даже в ссылке. Это сегодня папа на него гневается, а завтра простит и вернет пред светлы очи.
Эвглин рассмеялась, настолько несерьезным и трогательным было это предположение.
— И принц возьмет меня в жены, ну конечно! — ей действительно стало смешно. — Харвис, неужели вы держите меня за дурочку?
Теперь Харвис смотрел совершенно серьезно.
— Нет, — ответил он. — Вы очень умны, Эвглин, и я в очередной раз в этом убеждаюсь.
— Зачем же вы тогда переводите разговоры на такие щекотливые вещи? — спросила Эвглин. Она и сама знала ответ.
— Да я и сам не знаю, — ответил Харвис. — Возможно, потому что вы мне нравитесь. Я ведь тоже…
Он не договорил. Снаружи загрохотало так, что заложило уши. Откуда-то со стороны скал несся низкий утробный рев — ни одно живое существо не могло издавать таких жутких звуков. Эвглин вдруг обнаружила, что они с Харвисом стоят возле выхода, держа друг друга за руки, словно пытаясь усмирить общую дрожь.
— Я должен посмотреть, — глухо проговорил Харвис. — Готов поклясться, оно имеет отношение к магии. Останьтесь в шатре, Эвглин, здесь вы будете в безопасности.
— Нет, — так же глухо откликнулась Эвглин. — Нет, Харвис, я пойду с вами.
Он наверняка хотел сказать, что любопытная девчонка будет только мешать, отвлекая на себя внимание. Эвглин ждала этих слов, даже ответ приготовила. Но Харвис вдруг произнес:
— Хорошо. Идемте.
Снаружи никого не было. Эвглин думала, что обитатели поселения хотя бы носы высунут из шатров — полюбопытствовать, что происходит — но сумрак раннего вечера был пустым. Должно быть, все забились под одеяла и дрожали с перепугу. Грохот ливня постепенно стихал, и золотое сияние купола было не таким ярким, как раньше. Когда они вплотную подошли к его краю, то Эвглин подумала, что это странное зрелище: земля, размытая потоками воды, была будто бы обрезана ножом — там, где стояли Эвглин и Харвис, она по-прежнему была пыльной и сухой.
— Скоро все зазеленеет, — сказал Харвис. — Будет много цветов и трав… Эвглин, вам лучше остаться здесь.
Эвглин снова взяла его за руку.
— Я пойду с вами, Харвис, — твердо сказала она. — Не упрямьтесь. Мы здесь пройдем?
Харвис кивнул и сунул руку в карман штанов. Эвглин увидела маленький рыжий камень, похожий на сердолик. Харвис подбросил его на ладони, и их тотчас же окутало золотистое сияние.
— Зонтик, — объяснил Харвис. — Конечно, намокнем, но не слишком.
Они вышли из-под купола, и Эвглин тотчас же поскользнулась на раскисшей земле — поход был явно не для ее легких сандалей. Подол длинной юбки тотчас же промок и отяжелел. Подхватив его и шагая вслед за Харвисом к скалам, Эвглин думала, что юбку придется выбросить.
Хорошо хоть голова и плечи оставались сухими.
Утробный рев повторился, и от неожиданности Эвглин едва не свалилась с тропинки. Харвис вовремя подхватил ее под локоть и улыбнулся.
— Это какое-то природное явление! — почти прокричал он. — Не живое существо!
Вот и замечательно. Эвглин наконец-то стала чувствовать наплыв страха.
Они прошли по тропе еще немного и вдруг замерли, не в силах сдвинуться с места.
Больше не было ни тропы, ни пустыни, ни грязно-рыжих скал. Прямо перед Эвглин и Харвисом бушевало море. Грозное, иссиня-черное, оно вздыбливало волны и обрушивало на невидимый берег. Низкое небо, покрытое растрепанным одеялом гневных облаков, почти касалось воды, и крики чаек были звонкими и испуганными.
Море было помещено в гигантскую раму из дымящегося тумана. Харвис смотрел и не мог оторвать взгляда. Его губы дрожали — то ли он читал молитву, то ли бранился так грязно, как только мог.
