Нет, помимо боевых кораблей, из Николаевска на Амуре во Владивосток кровь из носу нужно перевести «Камчатку». Плавучая мастерская по своей ремонтной мощи и квалификации рабочих мало чем уступала мощностям всей Владивостокской базы, да и транспорта, буксиры — их тоже надо в Золотой Рог. Оставить в утешение амурцам «Сисоя» и «Мономаха», пару подводных лодок им перевести, две-три миноноски.
А после войны флоту нужна база в заливе Анива, Корсаковский пост пора развивать в полноценный порт…
Стратегические мечтания адмирала о послевоенном развитии Тихоокеанского флота прервал адъютант.
— Ваше превосходительство, к вам капитан второго ранга Семёнов!
— Зови, — буркнул Небогатов.
Семёнова адмирал отрядил на неблагодарное и нервное дело, — кавторанг занимался перепиской с военным министерством, «пробивая» первоочередную доставку грузов для флота. Также Владимир Иванович занимался вопросом пополнения воюющего флота боевыми кораблями. После успешного отражения атаки Того на Владивосток и триумфального возвращения из рейда Небогатова в Санкт-Петербурге возобладало мнение, что имеющихся на Дальнем Востоке сил вполне достаточно и броненосец «Слава» необходим на Балтике…
«Последний русский француз» как раз сейчас проходил испытания и балтийские адмиралы страшно боялись лишиться «единственной большой игрушки» и остаться со старьём. Генерал-адмирал также возражал против отсылки «Славы» на войну, упирая на то, что броненосец придёт как раз к подписанию мирного договора, и потому нужнее в Кронштадте, чтобы царю можно было, не уронив престиж державы, принимать высоких гостей на современном корабле, а не на антикварной рухляди.
Николай Иванович, целую жизнь проживший за два последних месяца, из неприметного контр-адмирала ставший спасителем Отечества и гениальным флотоводцем, разъярился не на шутку и отправил императору подробную депешу. В рапорте Небогатов перечислял все флотские нужды, указал на злоупотребления интендантов, разворовавших половину грузов Второй Тихоокеанской эскадры, «прозрачно намекнул» на их высоких покровителей, и заявил, что немедленно подаст в отставку, если «умники с берегов Невы» будут решать — что нужно и без чего обойдётся флот Тихого океана.
Ответ пришёл необычайно быстро. Самодержец Всероссийский высоко оценил заслуги вице-адмирала, обещал сурово покарать всех и вся, мешающих усилению боеспособности Тихоокеанского флота, и просил Небогатова по всем вопросам обращаться напрямую, дабы миновать бюрократическую волокиту и некомпетентность высших флотских чинов.
Фактически царь в лучших иезуитских традициях сталкивал лбами дядю Алексея и самого популярного в России адмирала. Ранее Небогатов даже и не подумал бы «бодаться» с великим князем, но раз уж и так был зачислен Алексеем Александровичем во враги, коль начали с подачи генерал-адмирала «вставлять палки в колёса», потихоньку пакостить зазнавшемуся выскочке…
Так уж лучше сейчас, будучи во главе Тихоокеанского флота, громко и открыто заявить о злоупотреблениях, бросить вызов генерал-адмиральской камарилье. Тем более, император только порадуется, глядя как унижают дядюшку. Вопрос о создании полноценного Военно-Морского министерства с полномочным и ответственным министром, контролирующим бюджет флота назрел, дядя царя и его прихвостни давно как кость в горле у настоящих моряков. Что ж, если царь хочет драки и скандала, намекая о своей поддержке, — быть посему. Ну, а не выгорит дело, тоже неплохо — уйдёт вице-адмирал Небогатов в почётную отставку, вмиг станет любимцем либеральной публики. Информация, стекающая в штаб воюющего флота, в том числе и из МВД, о положении дел в стране, мягко говоря, оптимизма не внушала. Авторитет самодержавия если и не рухнул окончательно, но был на грани. Хотя царя батюшку ещё как-то чтили в широких народных массах, но его «родственничков», открыто, бесстыдно наживающихся на многомилионных казённых подрядах костерили все мало-мальски грамотные жители Российской империи…
— Здравствуйте, Владимир Иванович, чем порадуете?
— Только что был у Свенторжецкого, он через час подойдёт к вам с докладом. Информация по «Варягу» — японцам удалось подвести кессон, крейсер практически поставлен на ровный киль. На момент нахождения нашего разведчика в Чепульпо там очень опасались нападения «Громобоя» и «России», с целью утопить «Варяг», не позволить на трофее поднять флаг Страны Восходящего Солнца.
— Весело, выходит, мы должны были «повторить подвиг Руднева», вторично затопить крейсер?
— Думаю, Ваше превосходительство, такой приказ ещё поступит. От генерал-майора Брусилова пришла телеграмма — 120 кубанских пластунов выказали желание перейти на службу в дивизию морской пехоты, но с условием службы в отдельной «казачьей» роте. Алексей Алексеевич дал на то своё согласие, и просит его поддержать.
— Просит, поддержим. Но как-то вяло идёт набор в дивизию, а, Владимир Иванович?
— Я так не считаю, напротив, среди гарнизона Владивостока записалось около двухсот добровольцев, генерал Казбек даже выразил неудовольствие нашим «агитаторам», устроил разнос мичману Веселову, пришедшему в казармы.
— Так, интересно. Чем мотивировал Георгий Николаевич свой пламенный спич? Ведь он же в курсе, — формирование дивизии морской пехоты патронирует сам император.
— Это мне неизвестно, Ваше превосходительство, очевидно у генералов свои резоны…
Обговорив с Семёновым прочие вопросы, Небогатов отпустил кавторанга и приказал адъютанту связаться со штабом крепости и сообщить, что командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Небогатов ожидает у себя к 18 часам коменданта Владивостокской крепости генерал-лейтенанта Казбека.
Тот прибыл в 17.55 и по кивку адъютанта (командующий на месте, ожидает) прошёл в кабинет.
— Добрый вечер, Николай Иванович, рад видеть вас. Что за таинственность, — ваши архаровцы так и не объяснили о чём пойдёт разговор.
— Вечер добрый, Георгий Николаевич, хотите чаю? А разговор о земноводных морских пехотинцах. Жалуются на вас — чините препятствия солдатам-добровольцам переходить в новое, по высочайшей воле учреждённое соединение. Хотя объявления о наборе добровольцев расклеены по всему городу, во всех казармах должны висеть, или не так?
— Помилуйте, Николай Иванович, да разве в солдатах дело? Полтораста душ решили уйти в морскую пехоту, так из них половина унтер-офицеры! Я после ваших «рекрутских наборов» останусь со вчерашними каторжанами и малограмотной деревенщиной. Всё лучшее флот забирает!
— Георгий Николаевич, в гарнизоне за 50 000 штыков, японцы и не подумают сунуться на Владивосток, ну что вам две-три, или даже пять сотен?
— Вы не понимаете, не видите, что происходит в городе, в гарнизоне. Сидите на кораблях, красите их с утра до вечера, а в батальонах и батареях работают революционные агитаторы, разлагают нижних чинов. Даже прапорщики военного призыва настроены весьма критично по отношению к правящей династии. А вы хотите забрать опору офицеров — лучших унтеров и солдат гарнизона.
— Как агитаторы? Мне Свенторжецкий ничего не докладывал.
— Потому и не докладывал, что от флотских революционеры шарахаются как чёрт от ладана. Забили до смерти матросы покушавшихся на адмирала Бирилёва, начистили рожи всем студентам под руку подвернувшимся, так теперь для пропагандистов матросы хуже казаков.
— Интересные вещи рассказываете. Я, когда стреляли в Бирилёва, в море был. Конечно, доходили какие-то слухи, но не обращал внимания — думал раз в экипажах порядок, так и гарнизоне всё нормально.
— Если бы нормально, я б так не переживал. Николай Иванович, да вы хоть знаете, что вас за глаза владивостокский обыватель величает диктатором? Флотские патрули, прихватывающие «подозрительных» китайцев и корейцев, которые потом за похлёбку, как рабы работают на объектах Тихоокеанского флота, цензура на телеграфе, когда сухопутный офицер полдня объясняет жандармам кому и почему отправляет поздравительную телеграмму — разве это нормально?! Понимаю, вы в фаворе у императора, получили всю полноту власти в дальневосточных портах, почти как наместник. Но отвлекать по роте с батальона на прокладку железнодорожной ветки до Сучанского рудника — это, простите, ни в какие ворота! Солдаты защитники Отечества, а не каторжане при диктаторе Небогатове. Солдаты ропщут, возможен бунт! Понимаете — бунт!
