Михаил усмехнулся, его глаза сузились, будто он оценивал мою реакцию. Видимо, ему нравилось, что я не теряюсь в его присутствии. Он сделал ещё несколько шагов ко мне, останавливаясь в опасной близости.
— Да-да, — протянул Романов спокойно, — именно таким мне тебя Андрей и описывал. Я бы разочаровался, если бы было иначе.
Ага, значит, Андрей Алексеевич успел поделиться своими впечатлениями обо мне. Неудивительно. Третий принц, со своей любовью к играм и интригам явно не мог удержаться от того, чтобы рассказать брату о нашем знакомстве. Вот только зачем? Очередная его игра или просто ход в уже начавшемся представлении?
— Что же привело вас сюда, Максим Николаевич? — Михаил Алексеевич говорил спокойно, но в его голосе чувствовались скрытые нотки подозрительности. Он ждал моего ответа.
Я выдохнул, сдерживая улыбку. Ну что ж, если он все знает, то почему бы не раскрыть карты? Тем более я сам об этом подумывал. Я не был тем, кто впадает в панику перед лицом таких людей. Наоборот, такие моменты только подогревали мой интерес и азарт.
— Расследование, — ответил я спокойно, глядя прямо в его глаза. — Я здесь по поручению Судебного Бюро. Мы получили сведения о хищении государственных средств и ресурсов. И, как оказалось, они были не беспочвенными.
Михаил Алексеевич слегка приподнял бровь, но не перебил меня. Я продолжил, чувствуя, как ситуация становится всё напряжённее:
— Мы обнаружили серьёзные махинации с поставками. Часть ресурсов лагеря систематически исчезает. И это не просто случайность. Мы с моим напарником собрали доказательства. Вот, — я протянул руку и активировал магический слепок, который Левински сделал той ночью.
Слепок начал светиться, показывая сцену, которую мы зафиксировали: офицеры в отставке и солдаты, пытающиеся скрыть следы, и ящики, которые они разгружали в заброшенном поместье. Всё было зафиксировано с точностью до мельчайших деталей. Лица, голоса, действия — всё это теперь было неоспоримым доказательством. Тем более, все записывалось, по сути, с глаз записывающего и как пояснил мой напарник, в этом случае даже иллюзии не действуют– артефакт все записывает без все этих «фильтров».
Молодой Романов внимательно смотрел на проекцию. Его лицо оставалось спокойным, но я видел, как в его глазах загорелся огонь ярости. Принц был известен своей жесткостью в военных делах, и сейчас эта жесткость проявлялась в полной мере. Его руки сжались в кулаки, и я заметил, как его плечи напряглись.
— Какого чёрта⁈ — прорычал он, сжав зубы. — В моём лагере⁈ В моём тренировочном лагере, где всё должно быть под моим контролем⁈
Романов резко развернулся к ближайшему офицеру из его личной проверяющей комиссии, и передал ему запись, голос второго принца был полон ярости:
— Арестовать всех, кто был причастен! Немедленно! Вывести всех офицеров, управляющих и солдат, что на этом слепке! Никто не должен уйти! Исполнять!
Офицер побледнел, но мгновенно отдал честь и бросился выполнять приказ. Лагерь тут же наполнился криками и суетой. Солдаты начали собираться, управлять толпой, а офицеры метались, отдавая приказы. За считаные минуты тех, кого мы видели той ночью со стороны лагеря, начали выводить из их укрытий. Один за другим они попадали в руки солдат, которые вели их к главному зданию лагеря.
Управляющий складом, тот самый человек, который пытался скрыть следы махинаций, попытался бежать. Его лицо было бледным, а глаза метались, как у загнанного зверя. Он двигался быстро, пытаясь скрыться в толпе, но мой друг Левински, как всегда, был на шаг впереди.
— Круг Первый: Оковы! — громко произнёс Ярослав, и его руки засветились ярким светом.
В следующий миг вокруг ног управляющего возникли магические цепи, которые с хрустом сомкнулись, не давая ему сделать ни шага. Управляющий рухнул на землю. Солдаты, не растерявшись, тут же подхватили его и повели к остальным.
Михаил Алексеевич наблюдал за всем этим с холодной яростью. Его лицо оставалось бесстрастным. Когда все, кого мы видели той ночью, были схвачены, принц наконец заговорил:
— Остановить проверку, — его голос был твёрдым, почти ледяным. — Я лично просмотрю все документы по складам и проверю каждый отчёт. Кто-то явно пользуется моей добротой, полагая, раз меня все устраивает, то ничего за это не будет.
Его слова повисли в воздухе. Я внимательно следил за его реакцией. Всё это выглядело искренне, но в таких делах нельзя было доверять первому впечатлению. Михаил Алексеевич мог играть роль, мог быть частью этой махинации. Но на удивление, его гнев выглядел настоящим.
— Максим Николаевич, — обратился ко мне Михаил Алексеевич, — следуйте, пожалуйста, за мной. Нам нужно поговорить.
Он развернулся и направился в сторону одного из офицерских кабинетов. Я кивнул Левински, мол, скоро вернусь, и последовал за принцем. Внутри меня всё кипело. Я знал, что это был важный момент. Если второй принц, действительно, не замешан в этих махинациях, то сейчас я узнаю это.
Мы зашли в кабинет, и Михаил Алексеевич жестом указал мне на стул. Я сел, наблюдая за ним. Он присел за стол, его лицо оставалось суровым, но теперь в его глазах читалось разочарование и толика усталости.
— Я подозревал, что в моём лагере завелись крысы, — начал он, сцепив пальцы в замок, — но надеялся справиться с этим сам, да и не верил, если честно, что таковые найдутся. Именно поэтому я отписал всех сотрудников Бюро — надеялся решить проблему, не вовлекая в эти дела посторонних. Но граф Воронцов… весьма настырный.
Я усмехнулся, понимая, что Воронцов, действительно, был тем человеком, который не отступает, даже если ему приказывает сам принц. Думается мне, что он и императору мог бы возразить, если бы имел на это резоны. И на этот раз его упорство дало свои плоды.
— На этот раз я не стану злиться на действия графа, — продолжил Михаил Алексеевич, его голос стал чуть мягче. — По большей части потому, что дело раскрыли именно вы. И за это я вам благодарен. Как и за то, что решили сразу все предоставить мне, а не обратились к своему руководству.
Я кивнул, принимая его слова. Он говорил искренне, но я чувствовал, что это ещё не всё. В такие моменты всегда нужно проверять каждую деталь.
— Разве Державин и другие отставные офицеры не поддерживают вас? — спросил я, решив не тянуть время. — Почему же они решили так опорочить вашу честь?
Михаил Алексеевич чуть прищурился, его лицо стало напряжённым.
— На деле они как раз таки и отставные, — ответил он холодно. — Потому что выступали активно против меня. Они не входят в мою фракцию уже некоторое время. Всё время эти люди пытались дискредитировать меня перед императором и другими союзниками. Но я не думал, что они зайдут так далеко, что даже после отставки будут пытаться продолжать давить свою линию и пользоваться старыми связями. Мне не хотелось верить, что заслуженные офицеры могут так поступать.
Я нахмурился. Всё это было странно.
— Извините за мою прямоту… Я просто покопался в этом деле еще до того как меня отправили сюда и… тогда почему они делали отчисления в благотворительные фонды от вашего имени? — спросил я, решив идти до конца. Раз уж у нас начался такой откровенный разговор. Похоже, тут играло роль, что я сын министра финансов, который довольно близок к императору и всегда поддерживает его — вряд ли с другим представителем Бюро второй принц стал бы разговаривать в таком ключе. Мы, по сути, союзники уже из-за действий наших отцов. — Я видел это, когда смотрел их дела в Бюро.
Михаил Алексеевич поднял на меня глаза, и я увидел в них искреннее удивление.
— Что? — его голос стал чуть тише, но в нём чувствовалась скрытая ярость. — Какие еще отчисления? Я не знал об этом, — задумчиво проговорил принц. — Видимо, кто-то пытается создать иллюзию, что они действуют по моей указке, чтобы потом подорвать мой авторитет. Вот ведь подлецы!
Романов сжал кулаки, его лицо исказилось от гнева.
— Это меня безумно злит. Но я прошу вас и Бюро не лезть в это. Я сам постараюсь с этим разобраться. Это важно для меня. Я собираюсь показать отцу, что веду дела лучше, чем наследный принц.
