Впрочем, четыре уничтоженных больших миноносца неприятеля — это безусловный успех. И орден Святого Георгия скорее всего он получит. Только Александру Фёдоровичу хотелось не просто орден, пусть и самый почитаемый военными, но и орла на погоны и не как подачку — в отставку, а покомандовать, поводить эскадры. Чёрт, нога, как дёргает то!
— Осипенко, коньяку, живо, — прикрикнул Стемман на вестового…
Глава 8
Государь император прожект Небогатова по овладению Гензаном счёл излишним для флота и высочайше порекомендовал адмиралу сосредоточиться на укреплении Сахалина, как плацдарма для десантирования на Хоккайдо. А наступать в Корее, тем более совершать марши в несколько сот вёрст по бездорожью, затратно и рискованно — вдруг да ударят япошки по растянутым коммуникациям. Да и зачем уважаемому Николаю Ивановичу лезть в дела сухопутные, подражая печальной памяти адмиралу Чичагову?
Небогатова хамские намёки царя совершенно не задели, комфлота только посмеялся над пространной депешей и попросил принести томик басен Крылова — дескать, перечтёт на досуге «Щука и кот». Однако ж «небогатовские янычары» всполошились невероятно. Свенторжецкий имел длительный разговор с Бухвостовым, после чего кавторанг и контр-адмирал напросились на секретную беседу с командующим.
— Николай Иванович, — глава флотской разведки и контрразведки был озабочен, — я по должности читаю всю вашу переписку и встревожен последней телеграммой его императорского величества. Николай Михайлович, с которым я советовался, также разделяет мои опасения.
— Ай-яй-яй, Евгений Владимирович, неужто выдали военные секреты? Вся переписка командующего флота с главой государства несомненно причисляется к таковым, тем более во время войны. Конечно, контр-адмирал Бухвостов человек не посторонний, однако ж, непорядок, господин капитан второго ранга!
— Ваше превосходительство!
— Да ладно, разговор наш исключительно вне службы, товарищеский. Так вот, я не одобряю ваше тайное общество морских офицеров, служащее подъёму и развитию российского флота. Понимаю, что руководствуетесь исключительно благими намерениями, но игра в масонство до добра не доведёт. Думаете не знаю, Евгений Владимирович, что вы прошлись по местным рыбопромышленникам и прочим зажиточным горожанам? И сразу патрули комендантского батальона флота замаячили у них на заводиках, прохаживаются мимо складов и магазинов. И чудным образом у купечества появляется на видном месте одно и то же фото флагманского «Александра» в Золотом Роге. Чем вы занимаетесь, господин капитан второго ранга?!
— Ваше превосходительство, — Свенторжецкий побледнев, встал по стойке смирно, — поборов никаких нет. Жандармы ни черта не понимают и думают что флот «щиплет купчиков».
— А разве это не так?
— Не так! После того как были уничтожены покушавшиеся на адмирала Бирилёва террористы, к нам, в штаб флота, а не в жандармское управление обратились представители промышленного и торгового сообществ Владивостока. Просили оградить от бесчинств уголовного сброда, который именем революции требовал отступного, угрожая сожжением домов, похищением близких. Такая картина сейчас по всей России, распоясалась всех мастей сволочь, полиция и жандармы, ранее кормившиеся с охраны, как оказалось, ни хрена, простите, не могут. А флота каторжанская мразь боится как чёрт ладана, потому и вышли наши патрули в городе, потому и порядок на улицах — как увидят фотографию «Александра», бегут жулики прочь как наскипидаренные. Их преступный телеграф работает отменно, к нашим «подопечным» на пушечный выстрел не подходят.
— Удивительные вещи рассказываете, Евгений Владимирович, — Небогатов хитро прищурясь смотрел на кавторанга, — суммы то хоть изрядные охранные патрули «наколядовали»?
Тут на выручку Свенторжецкому, из бледного ставшего красным, пришёл Бухвостов, рассказавший о телеграмме супруги, вхожей в высший петербургский свет. Мадам Бухвостова, став адмиральшей превратилась и в ярую «небогатовку», пересылая мужу во Владивосток наиценнейшую информацию о придворных интригах и раскладах. Сейчас, после отставки генерал-адмирала Алексея Александровича Романова на высокий пост претендовал другой великий князь — контр-адмирал Александр Михайлович, донимающий императора планами по переустройству флота. Как сообщала «разведчица» Бухвостова, великий князь опасается возвышения Небогатова и предлагает государю оставить победоносного адмирала на Тихом океане после окончания войны, дабы не пропустить Николая Ивановича в морские министры. Отсюда и пристальное внимание к деятельности комфлота со стороны жандармского управления и попытки собрать компрометирующие Небогатова сведения.
— Да уж, Николай Михайлович, — комфлота расхохотался, — придётся поскучать вам одному во Владивостоке, без семьи. Столь ценный «агент» как ваша жена должен оставаться на боевом посту, в Петербурге. Даже Евгений Владимирович с его башибузуками такую ценную информацию поставить не могут. Однако, господа, вербуйте новых членов в «морской масонский клуб» как-то поаккуратнее. Поучитесь у социалистов-революционеров конспирации и прочему. Не хватало ещё обвинений в подготовке к свержению династии.
Разговор случился долгим — только спустя четыре часа Бухвостов и Свенторжецкий вышли из «домашнего» кабинета командующего. Домашним его называли потому, что вице-адмирал предпочитал жить при штабе, не утруждаясь занять отдельный особняк. Почитатели Николая Ивановича хвалили флотоводца за скромность и сбережение казённых сумм, недоброжелатели намекали на показушность и желание выделиться, заработать популярность у «прогрессивной общественности». Сам же адмирал просто отвык от общения со штатскими и прятался в штабе флота, куда не могли с визитом, «на чашку чая», заскочить ни лучшие люди города, ни чины из Владивостокской крепости.
Небогатов одобрил расходование полученных от «благодарного купечества» сумм (уже набралось 72 тысячи рублей и ожидались новые поступления) на выстраивание коммерческого товарищества из отставных офицеров флота по морским перевозкам — как грузовым, так и пассажирским. Призуемые крейсерами пароходы, находящиеся в хорошем состоянии, можно будет по небольшой цене продавать товариществу (как обойти на аукционе конкурентов, чтоб цену не задирали — дело Свенторжецкого). А далее, если получиться раскрутить неповоротливый маховик ДЕЛА, создать при товариществе проектное бюро, чертёжную мастерскую и далее и более…
Чтобы «Частный Доброфлот» смог работать с прибылью, тут на первых порах необходима помощь командующего Тихоокеанским флотом, чтобы самые выгодные подряды получали судовладельцы и поставщики, так или иначе связанные с ТОФ — «Товариществом офицеров флота». Небогатов похохотал над аббревиатурой нарождающегося концерна, но махнул рукой и благословил, шутливо «выторговав» право возглавить коммерческий ТОФ, ежели его «попрут» с Тихоокеанского флота в отставку. В принципе, такой запасной вариант и предполагался изначально — популярный адмирал, герой войны с Японией, несправедливо отставленный от дел, будет наилучшей кандидатурой на пост Председателя новой структуры, по замыслу учредителей, должной стать «государством в государстве».
Ну а если события будут развиваться по оптимистическому варианту и Небогатов станет военно-морским министром, — так вообще замечательно! Однако ж, приобретение судов по дешёвке возможно только в военное время, когда купчики и прочие маклеры смиренно стоят в сторонке, уступая первенство людям в погонах.
Здесь коммерческие устремления Свенторжецкого удачно совпали с желанием командующего перебросить в Восточно-Китайское море, для усиления крейсерского отряда «Россию». Успешное рейдерство «Риона» и «Урала», вызвало озабоченность не только у японцев, но и у англичан и вспомогательные крейсера следовало незамедлительно подкрепить мощным броненосным «старшим братом». На «России» адмирал решил собрать двойной комплект экипажа, дабы призовые партии смогли вести в обход Японии во Владивосток (или в Николаевск на Амуре) лучшие из запризованных пароходы, а не топить их…
