– Шифу еще что-то узнал?
– Не так много. Узнать, где сейчас Лаожэнь, не представляется возможным, но есть одна запись, которая связана с Байчжу: «…когда закончилась десятая бутылка вина и луна уже сияла подобно солнцу, я спросил у Птицы про Белого Мора. Она рассмеялась, но в этом смехе слышалась горечь. „Знакомы ли мы с Мором? Да, знакомы. Мы извечные враги и старые друзья. Мы выпивали друг с другом задолго до появления Цзинь Хуэя, мы сражались друг против друга на черных полях, мы согревали наши тела в холодные ночи и убивали друг друга словами в жаркие дни. Я ненавижу Мора. Но моя жизнь посвящена ему“. Сказав мне это, Птица вновь рассмеялась и до конца ночи пила, словно пытаясь утопить слова в вине».
В комнате повисла тишина. И мастер, и его ученик пытались понять написанное.
– Так Люй Цинь и Байчжу… кто они друг другу?
– Кажется, Лаожэнь и сам не знает. Однако если он и вправду идет за Байчжу, то вскоре должен появиться. Нам остается только ждать, – с этими словами Лу Чуньду закрыл дневники.
– Ждать?
– А ты нашел способ призвать Лаожэня? Если да, то поделись им.
Вэнь Шаньяо не ответил, прикусив внутреннюю сторону щеки. Он и правда ничего не нашел, однако мысли все время цеплялись за «Зеленую Птицу» и не давали покоя.
Забрав все уцелевшие записи и дневники мастера Лу Ми, Лу Чуньду и Вэнь Шаньяо покинули его дом. Последний все размышлял: виделся ли он с Лаожэнем хоть в одной из своих жизней? Им ведь мог оказаться кто угодно: проходящий мимо пилигрим, путник за соседним столом или пришедший по его шкуру заклинатель.
От мыслей его отвлек треск. Воздух над головой заискрился, и по барьеру вновь ударили молнии, ослепляя и вынуждая жмуриться. Печати то и дело вспыхивали в местах столкновений и быстро латали барьер, не давая ему исчезнуть.
– Идем, – нетерпеливо окликнул Лу Чуньду. – Молнии не прорвутся сюда.
Кивнув, Вэнь Шаньяо поравнялся с шифу, пытаясь не вздрагивать от громоподобных ударов, от которых закладывало уши. Он как никогда хотел спуститься в низину и спрятаться в глубокой пещере, пока Байчжу вновь не запечатают. Слишком опасно было находиться так близко к небесам.
Перед глазами замелькали черные круги, заставив остановиться и несколько раз моргнуть. Тупая боль неприятно отозвалась в висках, и Вэнь Шаньяо сдавленно зашипел.
– Ян Сяо? – позвал Демон.
– Глаза… болят, – ответил он, массируя веки.
Взяв ученика за подбородок, Лу Чуньду запрокинул ему голову. Вэнь Шаньяо попытался сосредоточить взгляд на лиловых глазах шифу, но его лицо то и дело расплывалось, позволяя видеть только багровое небо со сверкающими молниями.
– Твои зрачки… – нахмурился Демон, но его слова заглушил бешеный стук сердца.
Не в силах больше смотреть на младшего мастера Лу, Вэнь Шаньяо перевел взгляд выше и похолодел от ужаса. Высоко в небе, окруженный сияющими молниями, парил человек. Его некогда белые одежды были рваными и потрепанными, с красными пятнами крови на рукавах. Ворот его шэньи спадал с плеча, открывая часть груди и длинный шрам шириной в три пальца. К поясу был прикреплен длинный лисий хвост, окрашенный кровью. На щиколотках и запястьях сверкали кандалы с обрывками цепей, а под стопами полыхали золотые кольца. Длинные белоснежные волосы с единственной алой прядью были забраны в неопрятный хвост, а на каждой скуле словно кисточкой были выведены изогнутые линии, которые также виднелись на ключицах и груди. В руке он сжимал длинное копье, вокруг которого, подобно серебристым рыбкам, метались молнии.
Глаза цвета расплавленного золота не мигая смотрели прямо на Вэнь Шаньяо, заставляя его сердце стучать в ушах.
– Шифу…
Лу Чуньду резко обернулся, вмиг закрывая спиной ученика:
– Он не прорвется через барьер.
– Вы так в этом уверены?
– Да.
Медленно подняв копье, Байчжу направил его на заклинателей. С лезвия сорвались молнии, с новой силой обрушившись на купол и заставив воздух затрещать. Дышать с каждой секундой становилось все труднее; воздух сгустился, почти не поступая в легкие.
– Уходим, – велел Лу Чуньду. – Живее!
Вэнь Шаньяо поспешил за шифу, все еще видя черные точки перед глазами и чувствуя, как затылок сверлит взгляд одного из самых могущественных детей Хаоса. Им стоило поскорее скрыться от Байчжу!
Звон пронесся над горами, и купол, сияя оранжевым светом, погас. Молнии тут же ударили в землю, и трава с деревьями вспыхнули белым огнем. Земля задрожала и пошла трещинами, раскалываясь под ногами.
Яркий свет ударил в спину, и Вэнь Шаньяо почувствовал жар. Лу Чуньду сжал ледяные пальцы на его запястье, уводя от молнии, что пробила землю и оставила в ней глубокую трещину.
Горы задрожали и застонали, не в силах выдержать силу Белого Мора. Громадные камни откалывались и с грохотом валились вниз, ломая по пути деревья и мосты.
В руках младшего мастера Лу оказался гуцинь. Развернувшись, он ударил пальцами по струнам, и невидимые нити окружили Байчжу, до крови вонзаясь в плоть. Это замедлило демона, но одного взмаха его копья хватило, чтобы нити порвались. От неожиданности Лу Чуньду на мгновение застыл, но тут же вновь принялся играть. На этот раз нити плотно обхватили руки Байчжу, тут же объяв их огнем. Сын Хаоса даже бровью не повел, лишь звякнули кандалы на его запястьях, и невидимая хватка вырвала гуцинь из рук Лу Чуньду.
– Шифу!
– Бежим, – только и велел тот.
Схватив ученика, он бросился через мост, на ходу доставая печати и посылая их к Байчжу. Немного, но те задерживали его, ослепляя и мешая целиться.
Вэнь Шаньяо старался не отставать, запинаясь из-за бешено грохочущего сердца и то и дело оглядываясь. Если одна из молний попадет в них… плохо дело. Он-то еще сможет восстановиться, а Лу Чуньду? Умрет на месте!
– Метелка тетушки Фагуань при тебе? – не оборачиваясь, бросил Демон.
– Да!
Достав из рукава метелку, он передал ее Лу Чуньду. Тут же оттеснив ученика за спину, Демон обернулся к Байчжу, и весьма вовремя. Копье и метелка столкнулись друг с другом, и сталь запела. Легко отбросив демона, шифу взмахнул метелкой, сложив пальцы в печати. Белая кисточка ожила и удлинилась, подобно паутине опутав Белого Мора и связав его по рукам и ногам. Не устояв, тот упал на колени, и молнии тут же окружили его, не давая подойти слишком близко.
– Это задержит его на время. Идем.
Метелка в руке Лу Чуньду задрожала, и Байчжу медленно поднялся на ноги, рывком сорвав путы. Молнии перекинулись на копье, вспыхнувшее до того ярко, что слепило глаза. Мгновение, и Белый Мор уже был перед ними, занося оружие и готовясь прибить их к земле. Лу Чуньду вовремя вскинул руку, подставив метелку. Раздался тихий треск, и его белоснежный рукав тут же окрасился кровью.
– Шифу!
– В порядке, – бросил тот, перекинув метелку в левую руку. – Уходи. Я справлюсь.
Вэнь Шаньяо отступил на пару шагов, но уйти не решался, хоть и понимал, что это тело слишком слабо для боя, а тень вряд ли сможет противостоять столь сильному демону.
Белый Мор дрался грубо, все его движения были резкими, беспощадными, нацеленными точно в сердце. Бой же Лу Чуньду был изящным, легким и стремительным, и хоть копье держало его на расстоянии, это не мешало при помощи метелки создавать длинные, острые нити, разрезающие кожу. Молнии же врезались в землю вокруг, оставляя глубокие борозды и заставляя траву и деревья полыхать.
Не в силах больше оставаться здесь, Вэнь Шаньяо бросился бежать, но, не сдержавшись, оглянулся на шифу. Бледное лицо младшего мастера Лу покрыла испарина, брови были сведены к переносице, а на скулах выступили желваки. Белые одежды уже пропитала как его собственная, так и демоническая кровь. От каждого удара Байчжу руки шифу едва заметно вздрагивали – вынести силу сына Хаоса могли лишь единицы.
С резким звоном метелка была выбита из рук, и сердце Вэнь Шаньяо на миг замерло. Копье Байчжу яркой дугой очертило воздух, распоров грудь Лу Чуньду. В воздух взметнулся кровавый веер, и капли упали на недрогнувшее лицо демона, который, вновь занеся оружие, на этот раз ударил под колени шифу.
