"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Бердникова Татьяна Андреевна

Вдруг из-за спины донеслось размеренное хлюпанье. Матвей оглянулся. Оказалось, что Цинь преследует его. Теперь она выглядела, как крупная амеба, на передке которой еще проступали глаза и губы. Она беспомощно шлепала лапками о грязь, но движения ее становились все медленней, и теперь она с трудом переползая через каждую кочку. Командор на всякий случай поднял первый попавшийся камень и швырнул его в ползущую следом бестию. Камень шлепнулся у нее перед носом, забрызгав черной грязью то, что когда-то было лицом.

– Ну и вали… – совершенно отчетливо произнесла Цинь, прежде чем окончательно потерять форму и начать скатываться обратно вниз по тропе, оставляя за собой все те же лужицы алой жижи.

Прощай-прощай, красотка. Когда-то ты была хороша, и власть, что была дана тебе природой, открывала двери сильных мира сего, а слабые падали ниц перед тобой, готовые исполнить любую твою прихоть, ничего не прося взамен. А теперь ты – ничто, всего лишь бессмысленный сгусток разлагающейся плоти…

Прощай-прощай, красотка. Лучше бы тебя не встречать. Ты показала, как сила становится слабостью, как иссякают желания, как подступает небытие. Ты показала, как уязвимы сильные духом и крепкие телом.

Прощай-прощай, красотка. Все кончается, в том числе и жизнь. А что есть жизнь? Подмостки, где разыгрывается затянувшийся фарс! Мы рождаемся, но вынуждены жить без того, что дает жизни смысл – без любви и покоя. Но пробужденный разум не приемлет бессмысленности, которая порождает уныние, подавленность, неуверенность в себе, тревогу, что превращает жизнь в сплошное мучение и непримиримую борьбу с самим собой. И уйти из нее мешает лишь одно – страх смерти, после которой не будет ничего: ни мыслей, ни чувств, ни желаний – только вечная пустота.

Снова чужие скользкие мысли копошились в голове, и командор ускорял шаг, надеясь убежать от них. Но болото становилось все глубже и непролазнее, а светящиеся стебли по обочинам едва различимой тропы поднимались все выше, колыхались, хотя здесь не было и намека на ветер, сплетались, перешептывались. Теперь можно было смотреть вперед, где лента тропы извивалась в океане слабого лилового свечения. А еще проявилась ломаная линия горизонта, как будто над ней занимался едва различимый серый рассвет.

Он ударился коленом обо что-то твердое, кубарем скатился в грязь, и боль прострелила левую ногу. Посреди заболоченной тропы лежал булыжник, черный и поблескивающий, словно кусок антрацита, и на нем лежал скомканный носовой платок. Значит, здесь кто-то был. Значит, что-то здесь происходило…

Можно было присесть, подождать, пока не утихнет боль, и спокойно подумать, что делать дальше. Но думать не хотелось. Да и незачем было думать. Вариантов решения осталось всего два: либо выбрать смерть и жить спокойно, как это сделал Аруга, либо попытаться исполнить собственное предназначение: найти принцессу и получить в награду целый мир. Кстати, адмирал не спрашивал у того пленного «пловца», как принцесса была одета? Кажется, нет. Но не в бальном же она платье до пят, усыпанном бриллиантами. Не хрустальные же на ней туфельки!

И тут он разглядел, что рядом с носовым платком из болотной жижи рядом с камнем торчит небольшой предмет, явно ни как не связанный с этим гиблым местом. Матвей едва успел схватить его, не дав погрузиться в болотную жижу. Вылавливать что-либо из нее было бы бесполезно.

Он поднес предмет к глазам и разглядел, что это плазменный резак из стандартного корабельного набора инструментов. Максимальная длина плазменного лезвия – двенадцать с половиной метров. Наибольшая эффективность резки любой твердой материи – на расстоянии до четырех метров. Наибольшая эффективность – значит, входит, как нож в масло, в любой камень и металл. Исключение составляют лишь композитные материалы, из которых изготавливаются боевые скафандры высшей защиты и обшивка космических кораблей. Помнится, еще в училище был краткий курс – «Использование ремонтных инструментов в качестве оружия». Что ж, теперь, по крайней мере, есть чем сражаться, если понадобится. Матвей засунул резак в нагрудный карман френча.

Дальше он шел, ни о чем не думая и глядя только под ноги. Может, спеть «Марш звездных воинов»? Помнится, даже будучи курсантом, после команды: «Запе-вай!» он с трудом заставлял себя открывать рот в марширующем хоре. А теперь вдруг почему-то прошибло… Как там? «Когда шагает по вселенной Звездный флот, врагов Земли постигнет страх и трепет!» Интересно, как это можно шагать по вселенной? «Когда Земля скомандует: «На взлет!», у нас врагам найдется чем ответить!» Тупо! Но для этого места – в самый раз. Но почему этот марш так настойчиво лезет в голову именно здесь и именно сейчас? Давно, очень давно прошли те времена, когда при звуках первых аккордов, что издавали медные трубы, переполняло чувство гордости, ощущение сопричастности к великому делу и собственной значимости. Может быть, инстинкт самосохранения требует приободрить дух, обрести уверенность в себе?

Он тряхнул головой, сделав попытку избавиться от наваждения. Какое-то шестое чувство подсказывало, что здесь шуметь не стоит, что это может привлечь какую-то неведомую опасность. Но от звуков марша, гремящих под черепной коробкой, избавиться не удалось, а еще начала мерещиться всякая чертовщина. Теперь вдруг оказалось, что обочины черной тропы завалены человеческими останками. Полуразложившиеся посиневшие тела расположились, как будто решили устроить привал. В ноздри ударил трупный запах, но его тут же перебил аромат дешевого одеколона – точно такого же, что в Звездном флоте выдавали нижним чинам в качестве вещевого довольствия. От такого «коктейля» могло и стошнить.

Один из мертвецов приподнялся на локте, в его пустых глазницах мелькнуло бледное алое свечение, и он произнес тихим, надтреснутым голосом: «Ложись тут, братишка. Дальше некуда идти…»

Он перестал смотреть вниз, и стоило мертвецам исчезнуть из поля зрения, как не стало и тошнотворных запахов. Что значит – некуда идти?! Если кто-то ноги не в состоянии передвигать, это вовсе не значит, что идти некуда! Вперед! Туда, где тлеет серая заря! «Когда Земля скомандует: “На взлет!”»… Стоп! Матвей остановился, стараясь понять, прокричал ли он это вслух или слова боевого марша по-прежнему гремят лишь в его голове. Ти-ши-на… Главное – тишина. Наверняка кто-то или что-то пытается заставить его обнаружить себя, а значит, этого нельзя допустить. Молчать! И стараться не слишком хлюпать, когда идешь по этому месиву…

Впрочем, болото начало мельчать, и грязь, стекая со штанин, почему-то не оставляла на них никаких следов. Серое зарево впереди становилось все ярче, и вскоре над горизонтом образовалось что-то, действительно напоминающее рассвет в пасмурном небе. Да, Ничто, которое должно быть за пределом Хаоса, и должно быть серым, никаким… Ничто таит в себе небывалое могущество, исполнение всех желаний, мыслей и чувств. Стоп! Откуда эта фраза? Сам бы точно не придумал… Ни за что. Где и от кого он это слышал? Он начал напряженно прокручивать в голове все события последних дней и часов, и это помогло даже заглушить марш, звуки которого неотступно продолжали преследовать его. Есть! Это фраза из письма Фернандо. Как там? «Не прощаюсь, командор! Уверен, что все у нас получится, и мы еще увидимся. Главное, запомните: победит тот, кто первым доберется туда, где не был никто из предшественников и не опоганил девственное пространство своими гадкими мыслями и ничтожными чувствами. Где Ничто – там победа. Ничто таит в себе небывалое могущество, исполнение всех желаний, мыслей и чувств…»

Ничто, значит… Пределы Хаоса… По крайней мере, болото кончилось.

Теперь под подошвами ботинок была твердая каменная поверхность, светящаяся растительность исчезла, но уже и так было достаточно светло, чтобы идти не спотыкаясь. И вдруг под каблуком раздался негромкий хлопок. Матвей сразу замер, в первое мгновение решив, что опять, как в начале пути, угодил на минное поле. А что – вполне логично: каков старт, таков и финиш. Однако нога была на месте, а из-под ступни растекалась лужица слизи и торчала пара лиловых лепестков. Он поднял ногу и увидел, что раздавил чей-то глаз. Нет, не чей-то. Просто глаз. Дальше по ходу движения они торчали десятками и сотнями – цветы, глаза в окантовке лепестков на длинных извивающихся ножках. И все они тянули жадные взгляды в одном направлении, так что стебли некоторых из них были натянуты, как струны, готовые вот-вот лопнуть. Командор устремил взгляд туда же и увидел ее. Темный силуэт на фоне серой «зари». Как будто вырезанный из черной бумаги. Театр теней. Тени. Одной тени…