Самое время самураям задуматься о мире, ведь счастье военное переменчиво, после оставления Мукдена можно утратить и Порт-Артур, да и трофейные броненосцы надо ещё суметь довести до японских портов.
Небогатов считал, что в данной ситуации Тихоокеанскому флоту следует отсиживаться во Владивостоке, не ввязываясь в генеральное сражение, не пытаясь непременно «овладеть морем». Нет, надо ограничиться крейсерскими операциями, а броненосцы поберечь, и если уж придётся драться, то надлежит поставить Соединённый флот в невыгоднейшие условия, притянуть их к Владивостоку, где наши минные постановки, подводные лодки, береговые батареи, в конце концов. Да и не придётся ковылять избитым русским кораблям через штормящее осеннее Японское море.
Это японским адмиралам деваться некуда — если хотят «вытащить» противника на генеральное сражение, вынужденно придут в залив Петра Великого, грозя уничтожить главную (и единственную) базу Тихоокеанского флота.
А вот Небогатову сейчас можно и не спешить, капризная дама Фортуна, вернула-таки своё благоволение вооружённым силам Российской империи. Линевич, похоже, начал «ломить» супостата. Вернее, даже не так, — «сломался» сам Ояма. Вчерашнее заявление императорской ставки из Токио о «выпрямлении линии фронта», «достижении всех целей этой войны» и запланированном поэтапном отступлении сухопутной армии к Ляоану, где и пройдёт «разграничительная линия сферы влияния Японии и России», по сути было предложением перейти к мирным переговорам.
Но, дабы «охладить» аппетиты Николая второго и упрочить свои пошатнувшиеся позиции, самураям требовалась громкая победа. Разумеется, на море, ибо на суше наконец-то заработал знаменитый русский «паровой каток», красочно воспетый европейскими, преимущественно французскими, журналистами…
Только вот рисковать, поставить всё на кон, как в мае, командующему Тихоокеанским флотом ой как не хотелось. Идти на размен людей и кораблей с Соединённым флотом, а какой смысл? Япония, нахватавшая займов, после войны обрушится в экономическую пропасть, ведь контрибуции от России не предвидится, ограбить Китай и Корею не получится. А содержать в мирное время огромный флот, не обеспечивший безоговорочную победу — невероятно дорогое удовольствие. Не потянет японская экономика!
Потому то Того и собирает все силы в один кулак, понимает, после заключения мирного договора могучие корабли встанут на прикол, а высшему командованию микадо разрешит уйти из жизни по их диким азиатским законам, со вспарыванием живота и прочими ужасами. И сегодня погибнуть в бою для моряков Соединённого флота — наилучший выход. А вдруг да и победят, расколотят русских, тогда вообще всё прекрасно сложится у Того, Камимуры, Катаоки и прочих…
А вот хрен им. Нам-то есть что терять, в отличие от узкоглазых фанатиков. Пока цел Тихоокеанский флот, пока существует угроза высадки русской армии на территорию Японии, условия мира будут для России на порядок выгоднее.
Весь август шла спешная подготовка к десантной операции. Разгруженные «Иртыш» и «Анадырь» подверглись переделкам, в основном, использовался опыт «Алмаза», сделавшего несколько рейсов на Сахалин с пехотой на борту.
Комфлота, поначалу выступавший категорически против перевозки лошадей, под нажимом Алексея Брусилова, великого князя Николая Николаевича и императора, переменил своё мнение. На «Иртыше» день и ночь работали плотники, устраивавшие не только нары для десантников, но и особые «морские стойла» для сотни коней, которым предстоит нести на себе руководителей эпохальной военной операции.
Колотились особые клети, в которых несчастных животных будут выгружать на негостеприимную японскую землю, транспорта дооборудовались примитивными, но надёжными «подъёмными кранами» — самоделками от умельцев с «Камчатки». Свенторжецкий, понимая всю невозможность сохранить секретность, уж больно много народу было посвящено в тайны, — нервничал, ругался, грозил всеми карами болтунам и заметно похудел.
Недавно прибывший во Владивосток Клапье де Колонг, приступив к исполнению обязанностей начальника штаба Тихоокеанского флота, предложил Небогатову срочно отозвать из крейсерства «Аврору», «Россию», «Николай 1». По мнению контр-адмирала подавляющее превосходство Соединённого флота в крейсерах и миноносцах приведёт к неизбежному уничтожению транспортов с пехотой, которые станут для отчаянных самураев приоритетной целью. Потому все силы необходимо сконцентрировать в одном месте, а не раздёргивать.
И когда вместе с Бухвостовым, начальствующим над пятёркой новейших броненосцев, в кабинете командующего появился Клапье де Колонг, вице-адмирал обрадовался.
— А, Константин Константинович, вы как угадали, вместе с Николаем Михайловичем заглянув ко мне «на огонёк». Уже хотел за вами посылать.
— Я только что из шифровального отдела, есть новости от Лилье.
— Так-так-так, — оживился Небогатов.
Флагману крейсерского отряда, состоящего из «России», «Риона» и «Урала» и «пиратствующего» в Восточно-Китайском море, была поставлена задача — пошуметь у Чемульпо. Вице-адмирал не верил, что удастся отбить «Варяг» и категорически запретил рисковать огромным броненосным крейсером на мелях и скалах корейского побережья даже для утопления бывшего корабля невезучего Руднева. Важно было «показать намерение», что может привести к разделению сил Соединённого флота, ведь отреагировать на угрозу русских рейдеров, оперирующих в Жёлтом и Восточно-Китайском морях, всё равно придётся.
Командир «России», капитан первого ранга Владимир Александрович Лилье, соединившись с двумя вспомогательными крейсерами, времени не терял. На «Урале» и «Рионе» сразу же началась установка 105-миллиметровых германских пушек, отменно себя зарекомендовавших на «Алмазе». Сам факт появления южнее Корейского пролива русского броненосного крейсера, тем более овеянного славой утопителя «Якумо» (экипаж «Громобоя» тут бы конечно здорово возмутился) взбудоражил императорскую штаб-квартиру — из Токио полетели указания пресечь бесчинства русских рейдеров и либо отогнать их на юг, либо заставить интернироваться. Но Того, оставшийся с двумя броненосцами, безумствовать и посылать против крейсера Лилье бронепалубники не стал, а грозная и скоростная четвёрка Камимуры («Адзума» спешно ремонтировался) нужна была в Японском море, парировать возможные выходы русского флота. Командующий Соединённым флотом, говоря по правде, сделал ставку на решительное сражение и не собирался размениваться на поимку неприятельских крейсеров. Все флотские угольщики были перегружены, миноносцы от новейших до 10–15 лет службы подготовлены к переходу — Хейхатиро Того готовился к блокаде Владивостока…
Лилье оставив в Циндао оба вспомогательных крейсера (один в порту, второй в десятке миль в море, потом следует замена) пересадил на «Урал» сверх комплект команды, взятой для формирования экипажей трофеев и рванул к Чемульпо. И пока три более-менее приличных запризованных парохода, способных к дальнему океанскому переходу, начинали свой неблизкий путь до Владивостока (как вариант — Николаевска на Амуре) три других (откровенная рухлядь с парадным ходом в пять-шесть узлов) на максимальной скорости, не жалея машин, «неслись» за «Россией».
Японцы, подняв «Варяг», всерьёз опасались атак русских рейдеров, потому прорыв крейсера Лилье Цусимой был посчитан именно за попытку высадить в Чемульпо десант для захвата или подрыва воспетого в песнях героического красавца «Варяга»…
Вооружённый японский пароход, две миноноски и две береговых батареи не могли бы удержать броненосный крейсер, но рисковать и вести «Россию» на вероятные минные банки Владимир Александрович не собирался. Хотя мичмана и предлагали высадиться и повоевать с японским гарнизоном.
Отогнав вглубь бухты вражеские миноноски, демонстративно сбросившие с десяток плавающих мин, или муляжей (в чём были уверены большинство офицеров «России») русский крейсер на мелководье не пошёл. Лилье, выдержав натиск молодых офицеров, приказал спустить катера и также заняться минными постановками, под прикрытием орудий «России». Дождавшись три древних парохода-приза, каперанг приказал затопить их на фарватере. Однако, в сообщении командующему, переданному по дипломатическим каналам, Лилье честно сообщил — не уверен, что это хоть на день «закупорит» бухту.
