— Нет, Нил, выиграем мы или нет, разницы не имеет, — меня словно окатили ведром ледяной водой из озера. Я неверяще смотрел на своего друга — человек, который не меньше моего рисковал жизнью, спасая людей, говорил, что вся наша борьба бессмысленна?
— Ты шутишь или издеваешься? — руки непроизвольно сжались в кулак. Мне захотелось зарядить по его дурной башке, чтобы выбить из него всю дурь, но я сдержался. Если человек говорит нечто подобное, то для начала стоит его выслушать и понять, почему он так считает.
— Если бы, Нил. Человечество не учится на своих ошибках, — на миг по его телу прошла дрожь, словно холодная сталь упёрлась в спину. — До нападения хаоситов было неисчислимые войны. Одна за другой, столетие за столетием, мы режем, убиваем друг друга, чтобы поделить несчастные ресурсы и упиваться властью. Не станет хаоситов — человечество вновь ополчится против самого себя. Что тогда останется, скажи мне? Посмотри на этот мир. Здесь не осталось ничего, это пустошь. Счёт погибших идёт даже не на сотни миллионов, а на миллиарды. Мир не будет таким, какой он есть.
— Ради чего тогда мы сражаемся? Ради чего ставим свои головы под гильотину? Ради чего умираем в муках, отрывая победу зубами? — хоть так постарался я взбодрить парня, напомнить ему то, зачем мы убиваем химер.
— Это всё ради мести, Нил. От нашей победы зависит ровным счётом ничего. Победим — человечество добьёт самого себя. Не сразу, так потом. Проиграем — итог всё тот же. На ошибках прошлого мы учимся, чтобы жить настоящим и добиваться светлого будущего, только человечество так ничему не научилось, — мой друг поднял указательный палец в сторону города. — Город, уничтоженный фанатиками тому пример. Если люди не хотят помочь самим себе, то как мы им поможем? Не за такое будущее я шёл сражаться.
Я открыл было рот, чтобы ответить, но промолчал, вместо этого обдумывая слова. Что я мог вообще возразить, если Седрик говорил правду. Как бы я не любил этот мир, люди в нём поддавались своим порокам. Быть может, если не они, мы бы одержали тогда победу, а может и нет. Прошлого не изменить, можно лишь рассуждать, как оно могло быть.
Чем больше я размышлял над словами друга, тем сильнее разделял его чувства. В тот момент я ещё не пришёл к выводу, что во все времена будут рождаться герои, что не дадут человечеству погибнуть. В тот момент эта мысль только зарождалась, и слова Седрика стали для меня толчком.
Вместо этого я напомнил ему о другом. О том, что такое быть эфиромантом.
— Седрик, мы сражаемся не только ради мести. Нас связывает в том числе долг перед фамильярами. Они пришли к нам, доверились и попросили о помощи. Они дали силу, чтобы противостоять захватчикам. От нашей победы зависит не только судьба человечества, а существование астрала. Вспомни хоть Снежинку. Разве не ты мне говорил при нашем знакомстве, что хочешь вернуть ей дом таким, какой он был?
Теперь пришла очередь Седрика молчать. Несколько минут мы молча смотрели вперёд, пока мой друг наконец не поднялся на ноги.
— Ты прав. Возможно, всё не так безнадёжно. Может даже у человечества есть шанс на выживание, раз мы за столько времени не перебили друг друга, — он повернул ко мне голову и протянул руку. — Пойдём. Пора закончить начатое.
— Закончим, — сказал я, и взявшись за руку, поднялся на ноги. — Ничто не вечно, даже война. Рано или поздно она закончится, а там глядишь, мы заживём нормальной жизнью.
— Мы? Неужто Исиде в чувствах признался? — рассмеялся Седрик, по своему приняв фразу. Меня это не волновало — пусть дальше смеётся, это всё равно лучше, чем если он будет медленно убивать себя депрессией.
— Скорее наоборот, — хмыкнул я, вспоминая её реакцию. — Она сделала это первой, на что я в ответ открылся.
— Когда свадьбу ждать?
— Когда химер не станет, — сложил я руки на груди. — Я ей ответил, что не хочу строить отношения в разрушающемся мире. Ты ведь лучше меня знаешь, как чувства могут привести к множествам смертей.
— Мудрое решение. Насколько же оно правильное — тут я не могу сказать, — голос Седрика стал звучать грубее. Через несколько секунд в его руке появился знакомый мне кулон, внутри которого находилась маленькая фотография девушки. — Дня не проходит, чтобы я не сожалел о её смерти. Я ведь мог её спасти, но не стал. Если тебя ждёт такой выбор, поверь, будет без разницы, встречаешься ты с ней или нет. Больно будет одинаково, и сожалеть ты будешь точно также, как и я, если с тобой оно случится.
Со словами Седрика было сложно поспорить. Что может быть дороже человеческой жизни? Две человеческие жизни. Отсюда чаще всего идёт сложный выбор — спасти близкого тебе человека, кто тебе дорог, или два десятка тех, кого ты не знаешь, но чьи жизни не менее важны если не для тебя, то для общей победы. И будет ли рад тот человек, что ты его спас, зная, что ты пожертвовал столькими жизнями ради одной?
Здесь нет правильного ответа. Поэтому попав в этот мир, я поставил себе цель, что не допущу такой ситуации. Если мне когда–нибудь придётся выбирать, спасти жизнь близкого человека или спасти жизни незнакомых мне людей, то я пойду по третьему пути и спасу их всех.
Потому что таков мой путь. Насколько бы он не казался невозможным, я его преодолею. В конце-концов даже смерть не стала для меня преградой.
— Может ты и прав, — согласился я со своим другом. — Время покажет. В одном сейчас я точно уверен — чем быстрее мы спасём этот мир, тем лучше. Так что давай, хватит с нас отдыха, охота не ждёт.
— Охота не ждёт, — повторил он мои слова.
Я почувствовал, как по телу пробежал холодок, будто я попал в метель. Странное чувство продлилось ровно секунду, пока в глазах не потемнело и я не проснулся.
— Тебя наставник вообще не жалеет? — спросил меня Вадим, с которым я ехал в одной машине.сил Вадим, ехавший со мной в одной машине.
— Да нет, я можно сказать, сам по себе. Он объяснил что делать, я тренируюсь. Закемарило немного, бывает, — я потёр пальцами брови. — Не обращай внимание, я в порядке.
— Когда люди так говорят, как правило они не в порядке, — ухмыльнулся парень, показывая блистательную улыбку.
— Если я прямо сейчас не собираюсь умирать, значит со мной всё хорошо, — хмыкнул я в ответ.
На самом деле меня волновало другое — что это чёрт возьми было? Ладно, то что я вырубился в машине, со всяким случится может, в конце-концов я не даю своему организму расслабиться. Можно оправдать это и тем, что молодое тело не привыкло к таким нагрузкам, да смысл, если я сам в это не верю. Не просто так меня закемарило, да и это чувство холода неспроста.
Либо это остаточный побочный эффект цветов анемонов, либо это связано с тем, что я поделился эфиром с Алисой. Во втором случае я испытал схожий холодок, прошедший по всему телу, и будет неприятно, если это второй вариант. Это будет означать, что с силой мне придётся делиться очень аккуратно, а в идеале только через ритуал. Дальше видно будет.
Поспал я конечно удачно. Не прошло и пяти минут, как мы доехали до поместья. Выйдя из машины, я сразу же увидел сотни припаркованных машин и двухэтажное, но огромное здание, предназначенное только для бальных мероприятий.
Через десять секунд к нам присоединились и Алексей с Кириллом. Мы вчетвером стояли вместе, привлекая всеобщее внимание. Никто не смотрел на нас прямо, но то что они шептались друг другу на ушко, было прекрасно видно. Похоже сегодня главной темой для слухов станет именно наша компания.
— Род Русов славится в том числе своими изысканными блюдами. Вот и проверим, — сказал Алексей, делая такое лицо, будто собирается сделать какую-то пакость.
— Наследницы рода Русов говорят тоже очень красивые, — подметил Кирилл. — Только сами они редко показываются на публике. Даже интересно, как оно сегодня будет.
— Не о том ты Кирилл думаешь. Красота это хорошо, но за ней часто скрывается коварство. Не дай себя очаровать, — дал своё наставление парень, возможно даже делясь личным опытом.
