Каждое убийство откликается болезненным ощущением в животе. Валерия подскакивает с ящика. Ее выворачивает за борт, она сплевывает желчь, трясущимися руками вытирает губы. Хочется теплой воды, немного хорошей еды, мягкой постели – хоть каких-то человеческих условий. И чтобы все это наконец закончилось.
Туман распространяется чумой, неся за собой призраков. Мертвецы никого не оставляют в живых. Они отсекают головы, протыкают грудные клетки, насаживают живых на клинки, каждый из мундиров не знает жалости. Питсберри тонет в крови и страданиях из-за жажды мести одному человеку, одной чертовой женщине. Мертвые тут, мертвые заполняют собой улицы, мертвые захватывают оставшиеся корабли и лодочки, чтобы никто не сбежал.
Бесполезно закрывать ставни и запирать затворы. Мертвецы проходят сквозь стены и с особым удовольствием убивают всех, у кого на руке, на лбу под повязкой есть клеймо – буква «P», означающая не что иное, как pirate. Красные мундиры убивают пиратов, мертвые уничтожают живых. В порту раздается взрыв, и Валерия все же визжит. Она закрывает уши, но звон в них ничего не останавливает.
И единственное желание, которое возникает у нее: бежать. Выбраться с «Приговаривающего», рвануть прочь да спрятаться где-нибудь, вдруг все получится и ее никто не найдет, а на галеон притащат кого-нибудь другого, пусть он и пытается разобраться со всей этой ужасающей магией, с которой да Коста не желает иметь никакого дела. Но едва только девушка направляется к мостику, спущенному для Бентлея лишь потому, что даже после смерти лорд сохранил желание соблюдать формальности, ее запястье хватает черная рука. И черная она лишь потому, что обугленная – кожа на ней сгорела до такой степени, что покрылась крупными полопавшимися волдырями и сплавилась с ободранными кусками красного рукава.
– Не советую этого делать, – сухо произносит лейтенант. Его Валерия видела лишь издалека, это один из приближенных Бентлея.
– Отпусти меня! – на грани отвращения и страха выкрикивает да Коста, но лейтенант только сильнее сжимает уродливые пальцы. Проклятье сделало его некрасивое лицо со слишком крупным носом с горбинкой еще более непривлекательным, а нижняя челюсть и вовсе напоминает наковальню.
– Не имею права. Лорд приказал мне следить за вами, миледи. Пойдемте.
Они сходят на землю, бредут сквозь туман, пока по мостовой разливается кровь, размываемая дождевой водой. Капли барабанят по крыше настойчиво, отбивая нестройный ритм, приближенный к маршу. Грядет буря.
Валерия предпринимает еще несколько попыток вырвать свою руку, но мертвец держит ее крепко. «Мертвая хватка», – безрадостно усмехается она про себя. Лейтенант ведет ее за собой, пока они не оказываются на пороге святого места. Маленькая церковь выглядит побитой. Бентлей сорвал с петель дверь, и его не останавливают ни заговоры и молитвы священника, ни иконы, смотрящие сверху потемневшими лицами. Сопровождающий да Косты присоединяется к свите мертвеца, и у испанки не остается иного выбора, кроме как встать рядом.
Тяжелая дверь придавила крупного мужчину, тот не решается подняться, с ужасом и тревогой следит за движениями Кеннета. Распятие над косяком раскололось. Не так уж и сильна вера здешних людей в Бога. Бентлей делает выпад и протыкает насквозь попытавшегося сбежать прочь пирата. Он прибивает его к стене и, только когда выдергивает шпагу, произносит:
– Где она?
Все взгляды прикованы к мертвым. Встревоженные, напуганные до смерти люди не знают, что делать и куда бежать. Им не жаль Валерию, им жаль самих себя.
– Где она?.. – шипит сквозь зубы Кеннет. Напористо, пересиливая отголоски боли, идет к трактирщику и, замерев в шаге от стойки, бросает на деревянную столешницу подранный портрет.
– Я… я приветствую вас в моем заведении… радушно…
Хозяин роняет тряпку, которой еще некоторое время назад натирал дерево и кружки для посетителей.
– Слышали? Этот отброс хочет поприветствовать нас… позволь, я скажу, что такое приветствие для меня… – цедит липким тягучим голосом Кеннет. Он ударяет тростью об пол, и в тишине этот звук особенно отчетлив. Лейтенант, притащивший Валерию, размашистым движением перерубает шею увешанному золотыми украшениями пирату. Не раздается даже предсмертного хрипа. Голова с глухим стуком падает на пол, несколько раз ударяется, прежде чем укатиться под стол.
– Где Моргана О’Райли? Вы убийственно медлительны, господин трактирщик.
Кеннет ударяет дважды. Еще два трупа падают на пол. И лицо призрака трескается. Валерия же еще надеется, что оставшихся можно спасти, если они поторопятся с ответом Кеннету. Пускай среди толпы она не наблюдает честных людей: пираты, бродяги, бойцы, да просто какие-то разбойники, но они все равно заслуживают право жить. Такова философия жизни юной испанки.
Мертвый лорд замахивается шпагой, но в жидкой толпе раздается громкое и отчетливое:
– Я знаю кое-что об О’Райли.
Валерия выглядывает из-за плеча Кеннета, чтобы понять, кто решил положить конец бессмысленному кровопролитию: мужчина в черном камзоле с треуголкой на голове в отличие от всех не напуган, он взволнован. Сидит немного вальяжно, закинув ногу на ногу, подергивая носком пыльного сапога. Перед ним на столе стоит недопитая пинта эля, он хочет подняться, чтобы подойти, но Кеннет сам направляется к нему.
– Я слушаю, – хрипит лорд, одним движением отодвигает стул тростью и опускается на него. Изящно и строго прямо он держит спину, хотя да Коста подмечает, что одна нога у него совсем не гнется.
– Агент его величества короля Георга, лорд Кеннет. Шпион. Она была здесь, – мужчина делает паузу, тоже выпрямляется, чтобы сидеть так же ровно, как и Бентлей, – неделю назад. После очередного побега с виселицы набирала команду, чтобы направиться… не могу точно сказать куда, но она была очень встревожена. И собирались они слишком быстро.
Много болтает, по мнению Валерии – все не по делу. Нет толку начинать разговор, если не можешь ничего рассказать подробно. Словно на приеме в доме отца кто-то пытается поведать всем историю, которую до конца не выдумал. Мертвый лорд тоже начинает раздражаться, черепки его лица медленно расходятся в стороны.
– И что мне… от этого?!
Незнакомец бормочет:
– У них была карта, которой они следовали. Мне неизвестно, сэр, куда она ведет. Они слишком спешили.
Но Бентлею и не нужно, чтоб ему точно сказали, куда направляется Моргана. Призрак поднимается с куцего стула, гремя костями, благосклонно кивает головой, и агент поднимается следом.
– Хорошо, хорошо. Вы оказались очень полезны. Как вас зовут?
– Мэдрик Бриталь, лорд Кеннет, – учтиво произносит мужчина, поглаживая манжет грязного пальто.
– Прелестно, Мэдрик… Бриталь, вы сослужили хорошую службу. – Агент криво улыбается, демонстрируя отсутствие одного зуба, лорд Кеннет продолжает: – Корона отблагодарит вас за это.
Шпага вонзается в горло мужчины. Брезгливо Кеннет тут же выдергивает ее обратно.
– Когда-нибудь в другой раз… Валерия, – бросает лорд Кеннет девушке, – можете взять его вещи и все, что сочтете полезным. Захватите письма. Вы, – он кивает на свою свиту, – убейте их всех.
И снова мертвецы бросаются на живых, не оставляя шанса на спасение. В святом месте среди бутылок, разбитых столов и расколотых кружек остаются валяться остывающие тела и несколько выживших, которые будут распространять слухи, как чуму.
Бентлей, удовлетворенный совершенным, направляется обратно на «Приговаривающий».
Он не остановится ни перед кем и ни перед чем. Со слезами на глазах, с подступающим к горлу комом Валерия снимает с мужчины плащ. Плоть еще тепла, и в стеклянных голубых глазах агента навсегда застыло тщеславие, губы же никогда не продемонстрируют ничего, кроме рваной ухмылки. Плача, трясясь, она снимает плащ, рубашку и стаскивает сапоги. И все же, каким бы ужасным ни был тот факт, что она снимает одежду с трупа, это всяко лучше истрепавшегося дорожного платья.
Безымянный лейтенант протягивает обугленную руку, шевеля костлявыми пальцами с отвалившимися ногтями. Сдерживая рвотные позывы, испанка поднимается, опираясь на изуродованную ладонь. Лишь перчатки не позволяют ощутить кожей все эти неровные мерзкие бугорки.
