– Ясно. Пойдем в город? Нам же туристов надо изображать. Только вот что… Выходим по одному. На всякий случай.
Нормально так… Это что же, в резидентуре боятся, что за посольством установлена слежка? Кстати, вполне может быть.
* * *
Маршрут наших передвижений оказался весьма стандартным. Вацлавская намнести, Староместская площадь, потом спуск к Влтаве и Карлов мост. Тут я вспомнил, что надо играть туриста, начал щелкать фотоаппаратом, пялиться с открытым ртом на средневековые красоты.
После моста мы зашли в хосподу, приняли первую кружечку чешского праздроя. Туман над столицей разошелся, начало припекать солнышко. Я снял пиджак, перекинул его через руку. Но новая порция охлаждения все равно потребовалась – вторую кружку пльзеньского светлого мы приняли, не доходя до Пражского Града.
Город был пуст – чехи сидели по домам, праздновали Пасху. Только в одной хосподе к нам подсели какие-то рабочие, в спецовках. Узнали, что мы из Союза – сразу проставились рюмками мятной настойки под странным названием «зеленоу». Мы ответили более привычной сливовицей. Нет, простой народ тут вполне нормально настроен. Это все интеллигенция никак не наиграется в либерализм.
– Нас ведут, – тихо произнес на улице Серый, завязывая шнурок на ботинке.
А я ничего и не заметил. Хотя и проверялся. И что делать? Открываться? Подозрения возрастут. Возвращаться в посольство? Приведем за собой хвост.
– Надо как-то незаметно оторваться. Есть идеи?
Сергей задумался, кивнул. Мы вернулись к Влтаве, встали возле уличного столика хосподы. Взяли легкий перекус – кнедлики со свининой и странной красноватой капустой, которая, впрочем, на вкус ничем не отличалась от обычной зеленой. За соседним столиком расположилась пара – мужчина и женщина. Причем последняя, в отличие от невзрачного спутника, была красива. Блондинка. Высокие скулы, зеленые дерзкие глаза, пухлые, чувственные губы. Пара не обращала на нас внимания, делала заказ официанту. Сергей же, напротив, подозвав кельнера, расплатился. Я увидел счет и обалдел. Кружка пива – полторы кроны. Порция свичкова на сметане – еще три. Через пятьдесят лет все это будет стоить в десять раз дороже.
– Вон там кораблик готовится к отходу, – тихо произнес Сергей. – Экскурсия по Влтаве.
– Понял! – тут же ухватил я идею разведчика. – Садимся в последний момент.
Неспешным шагом мы пошли вдоль пристани, и как только кораблик издал прощальный гудок, а матросы начали убирать мостики, мы махнули рукой, почти запрыгнули на борт.
– Камарады! – к нам вышел, судя по фуражке, сам капитан. – Не мужете то уделать! Небеспечно…
Сергей что-то успокаивающе ответил на быстром чешском, купил билеты.
– Ну и толку? – поинтересовался я, когда мы заняли свои места на пустой палубе. – Корабль вернется обратно к пристани, и там нас будут ждать.
Я пригляделся к парочке. Не они ли нас пасли? На лице блондинки, которая смотрела в нашу сторону, мелькнула гримаска раздражения.
– Корабль делает короткую остановку в Пражской Венеции, – пояснил Сергей. – Там и сойдем.
– Тут есть своя Венеция? – удивился я. Речные экскурсии я как-то пропустил, когда был в Праге.
– Небольшой затапливаемый район вверх по реке, – пояснил мой помощник, кидая кусочек стибренного с тарелки кнедлика проплывающему мимо лебедю. Тот только протянул длинную шею, как сверху свалилась чайка и первая успела к хлебу.
– Как ты понял, что они нас пасут? – полюбопытствовал я.
– Переодеваясь, забывали менять обувь… – Сергей открыл карту Праги, показал мне район Коширже, дом Дубчека.
Всех фигурантов мы разделили. Черный брал Йозефа Павела, я – Дубчека, остальным достались более мелкие фигуры.
– Надо бы за домом последить. Есть идеи?
– Милиция гоняет паркующихся рядом с домом автовладельцев. – Сергей почесал в затылке. – Но одна идейка есть. Завтра займемся слежкой.
Глава 6
Вернувшись в посольство, мы разделились. Корзинкин отправился докладываться Васильеву. А я к Вилорику – тот требовал отчета в конце дня.
– Пили пиво? – цэковец принюхался. – И все?
– Ушли от слежки, – терпеливо объяснял я. – Вживались в атмосферу города, завтра займемся наблюдением за объектом.
Вилорик снял очки, и я увидел, что глазки у него тоже мутные, а в приоткрытой тумбочке стоит какая-то пузатая бутылка. Полупустая.
– Смотрите, капитан! – цэковец покачал пальцем перед моим носом. – У нас наиответственнейшая операция… Если Чехословакия выйдет из социалистического блока, за ней вполне могут последовать Венгрия и Польша. Там также сильны мелкобуржуазные настроения.
Да они, на хрен, даже у меня сильны! Пока ходил по городу, разглядывал зарубежные тачки. В основном, конечно, «трабанты» и «шкоды», но встречались и подержанные «мерседесы», БМВ… Да, старые модели, но все лучше отечественных. Вот думал я после цыганского концерта в сторону «Москвича 412». А как поспрашивал знакомых из гаражей – одна ругань. День катаешься, два чинишь. Хорошо бы из Праги тачку пригнать. У Группы советских войск ходят собственные составы в Союз. Их даже не досматривают на таможне – армия же. Наладить тут связи, договориться… После вьетнамских приключений у меня оставались сбережения, плюс командировочные. Надо думать. Служебная «Волга» – это хорошо. Но еще лучше – собственная 1600-я бэха [4].
– …вы меня слушаете?
– Так точно! – чуть не козырнул я. – Сейчас же пойду дальше изучать оперативную обстановку, готовиться.
– Идите… – меня отпустили барственным жестом, и я потопал искать Васильева.
А тот проводил совещание с пэгэушниками. Увидев меня, резидент приглашающе махнул рукой.
– Ничего секретного, садись, подожди. Я сейчас освобожусь. Так вот, товарищи, – полковник повернулся к аудитории, – запомните! Вы элита «органов». Первое главное управление не просто так названо первым. Не вторым, не третьим.
Я приземлился за самую дальнюю парту, огляделся. Слева от меня сидел грустный Корзинкин, который взглядом мне показал, как его все задолбало.
– …вы вообще должны забыть мат, когда начали служить в Комитете. А тем более поехали в командировку, – тем временем продолжал вещать Васильев. – Ну горит у тебя, хочется сказать соленое словцо – замени! Синонимы в школе все проходили? Вот, например, хорошее слово гондольер. Споришь ты с кем-то резко, он тебе сказал что-то нехорошее, а ты ему в ответ – сам ты гондольер.
Народ оживился, разведчики заулыбались.
– Можно добавить венецкий… – погрозил пальцем резидент. – Обидчик вспомнит лодочников в тельняшках и, может, сменит гнев на милость. Или вот еще. Пипидастр!
Тут уже пэгэушники расхохотались на весь класс.
– Кто знает, что это такое?
– Вроде щетка какая-то специальная… – поднял руку Сергей. – Пыль стирать.
– Точно! – кивнул Васильев. – Если ваш оппонент не понял гондольера, выдайте ему пипидастра. Может, тогда проймет.
– А вот у нас в белорусском, – с краю кто-то выкрикнул, – есть белебеня. Ну навроде балабола.
– Хорошее слово! – одобрил Васильев. – Тоже можно использовать. Раз вы теперь вооружены всем богатством русского и белорусского языков, то услышу еще раз мат – будем платить штраф.
– Двадцатого числа скидываемся с зарплаты по четвертаку, – резидент достал из шкафа обычную стеклянную банку, – кладем деньги сюда. Я записываю, кто где выругался – по итогам месяца матерщинники штрафуются в пользу вежливых и культурных сотрудников. Всем все ясно? Тогда свободны.
Пэгэушники потянулись к выходу, Васильев достал платок из кармана, вытер потный лоб:
– Вот так приходится воспитывать. Пошли ко мне в кабинет.
Пока шли, я поинтересовался у резидента, почему за упоминание женского органа штраф дороже всего.
– Так дамы нам, мужикам, всегда дорого обходятся, – засмеялся Васильев. – Кстати, чую дух пльзеньского. Где пили? У Гашека?
