«Пламенные доспехи. Жги», — даю команду Ворону и призываю усиленную версию доспехов. Продержатся они недолго, но мне больше времени и не надо.
Видя мою способность, парень соображает, что ему стоит потянуть время, да только такую возможность я ему заблокировал, лишив места для манёвра. Его хватит максимум на пару секунд, после чего я зажму его в тиски.
Именно поэтому вместо того, чтобы отступать, противник идёт в атаку. Его кинжалы загораются синим огнём, и одновременно с этим за моей спиной появляются летящие каменные иглы. Только к сожалению для парня, они против меня бесполезны.
Парень делает выпад правым кинжалом, целясь между пятым и шестым ребром, целясь в сердце, а левым атакует вертикально точно в глаз, где броня не покрывает защиту. Умно, но недостаточно быстро и хитро.
Выпад я блокирую тыльной стороной ладони. Кинжал несмотря на всю силу удара, скользит по доспехам и проходит мимо, заставляя тело парня потерять равновесие. Лезвие второго кинжала я хватаю прямо рукой, останавливая прямо в воздухе. Всё, парень практически беззащитен.
Наши взгляды пересекаются. Глаза Григория наполнены злобой и из последних шансов он активирует подо мной магический круг, но опять же, слишком поздно. Проверни он этот трюк секундой раньше, и мне пришлось бы уворачиваться. А так в ответ я со всей дури бью ему коленом в солнечное сплетение, после чего хватаю свободной рукой за горло и бросаю на землю, не давая выбраться.
Сразу же за этим активируется красный барьер, сигнализируя о моей чистой победе. Слабый противник, даже не заставил меня вспотеть. Чтобы он мог сражаться со мной на равных, пришлось бы ограничить использование доспехов и при этом не использовать «взрывное пламя».
Что тут сказать, Алексей с Кириллом точно посильнее будут, оба не позволили бы мне так легко теснить их атаками. Вспомнить хоть то же сражение с Кириллом — парню немного не хватило сил и опыта, чтобы меня победить. Здесь же боевым опытом и не пахло. Скорее уж впечатление, что парень всю жизнь только тренировался, но ни разу не участвовал в бою, где на кону стоит твоя жизнь. Понятно теперь, почему наставник не стал его обучать.
— Вставайте, — сказал я, убирая руку с горла, после чего отменил призыв и помог ему подняться.
— Вы монстр… — вслух прокомментировал Григорий, словно до сих пор не веря в произошедшее. — Невозможно быть настолько сильным в таком возрасте! Вы ведь даже не были аристократом!
— Я Феникс, а не монстр, — покачал я головой, подмечая, что слуги с удивлением зашептались между собой, обсуждая увиденное. — И как видите, возможно.
— Это потому что вы Витязь? — быстро сделал парень для себя вывод.
— Нет, дело не в этом, — покачал я головой, и добавил: — Просто у меня есть то, чего нет у вас.
— Ясно… — не стал дальше расспрашивать парень. Вместо этого он вздохнул и протянул руку для рукопожатия, сохраняя аристократическую гордость. — Примите мои извинения за всю грубость. Я выполню обещание и вступлю в орден.
— Извинения приняты, — пожал я Григорию руку и снова посмотрел ему в глаза. — Только между нами ещё остались нерешённые вопросы.
— Вы о чём, Максим Давидович? — с нескрываемым удивлением спросил Григорий.
— Как же, о чём? Вы ведь сами спрашивали, к чему это поднял предыдущий разговор. Думаю, самое время это обсудить, — сказал я и посмотрел в сторону слуг. — Желательно один на один. Нас ждёт долгий разговор, если хотите узнать ответы.
— Оставьте нас, — вслух сказал Григорий, после чего слуги молча подчинились его приказу, лишь поднимая пыль на арене. Не прошло и полминуты, как мы остались одни.
Я сел на землю и подняв голову, посмотрел на ночное небо — звёзды сегодня сияли особо ярко. Григорий в свою очередь поддался моему примеру и сделал тоже самое.
— Однажды перед боем с одним человеком, я спросил его — ради чего он хочет меня победить, — вспомнил я наш с Кириллом разговор. — Этот человек не сразу нашёл ответ, который бы его устроил. Теперь этот вопрос я адресую вам — ради чего вы сражались со мной.
— Чтобы не вступать в Витязи и доказать дедушке, что сильным можно стать разными путями, — не раздумывая ответил парень.
— А в орден вы не хотите вступать, потому что в нём погиб близкий вам человек? — прямо спросил я парня, но смотрел на него, а на звёзды.
— Это личная тема, Максим Давидович, — по интонации парня стало понятно, что тема для него болезненная.
— Я понимаю, что личная. Однако из-за этой личной темы вы бросили мне вызов, что привело к такому результату. Вы им довольны?
— Разве будешь тут доволен, — парень едва слышно зачерпнул в ладонь землю, после чего медленно стал сыпать её обратно вниз. — Хотя этот бой дал понять, как велика разница между нами.
— Оно того не стоило, — заключил я мысль вместо парня. — А теперь как считаете, зачем я вообще начал весь этот разговор? Мне интересно ваше мнение.
— Я не знаю, — честно ответил парень, закончив сыпать землю обратно вниз. — Я не вижу ни единой причины для этого.
— Если я вижу, что человеку нужна помощь, я не бросаю его в беде, — сказал я как есть. — Тут уже от вас зависит, захотите вы принять помощь или нет.
— С чего вы взяли, что мне вообще нужна помощь? — а вот тут похоже сработала защитная реакция организма.
— Иначе бы вы не стали вызывать меня на бой, — хмыкнул я в ответ, положив обе ладони на землю. — Вас гложут сомнения, это видно невооруженным глазом. Если я спрошу, чего вы хотите от жизни, то что вы ответите?
— Я хочу… — начал парень и резко замолчал, не зная что добавить. Я же повернул голову в его сторону, ожидая ответа, который так и не последовал.
— Хотите отомстить и уничтожить всех химер? Сделать то, чем занимаются ордена, но другим путём? — и снова по дрогнувшим губам парня я попал в точку.
— Вам мой дедушка рассказал? — рассерженно спросил парень, только его злость была направлена не на меня, а на наставника.
— Ваш дедушка не удосужился рассказать, что его внук может вызвать меня на дуэль. Чего уж там, я даже о вашем роде толком ничего не знаю, — хмыкнул я и безразлично пожал плечами. — Просто сделал выводы из нашего разговора, поняв, что вы чувствуете.
— Вам это тоже знакомо? — уже с интересом спросил он. — Когда кто-то, кто был вам близок, умирает.
Мог я конечно сказать, что понимаю это чувство лучше любого живущего в этом мире, но не стал. Вместо этого я ответил иначе:
— Не тот вопрос вы мне задаёте, — покачал я головой. — Да и не в разговоре дело. В первую очередь решите сами для себя, чего вы хотите, и уже после вступайте в орден, временного ограничения я ведь не ставил. Или же вовсе откажитесь от этой затеи, потому что ордену слабые духом не нужны, — последнее звучало как оскорбление, да только всё равно являлось правдой. Не было у парня боевого духа, только куча внутренних демонов, рвущих разум на части.
Несколько минут мы молча сидели. Я ждал, пока парень обдумает мои слова и решит для себя, что для него важно, а что нет.
— Был у меня старший брат, которого я очень уважал. Уже в шестнадцать он стал восходящей звездой, а к двадцати двум стал очень сильным магом. Он был добросердечным человеком, таким, кого хочется называть героем. Никому ни разу в жизни он не желал зла. Отец готовил его как своего будущего преемника. только мой брат решил, что управлением рода должен заняться кто-то другой. Он вступил в орден Витязей, а затем в подразделение Фениксов. Однажды же ему поручили опасное задание, где у него встал выбор — спасти себя или спасти жизни отряду «Жнецов», угодившим в ловушку. Он мог выбраться один из западни, но вместо этого до последнего прикрывал отход бойцов. Будь он жив, мой брат и дальше мог сотнями убивать химер, но он пожертвовал собой ради тех, кто слабее. Он не смог даже до конца раскрыть свой талант, хотя дай ему ещё лет пять-десять, и он бы в одиночку сражался с колоссами. Так вы мне скажите — правильно ли он поступил? Разве такой участи он заслужил? Спасти жизни одних, чтобы в будущем больше никого не спасти?
