Полковник отложил обломок карандаша, и перед моряками предстала достаточно подробная карта северной части Хоккайдо с расходящимися направлениями ударов десантных батальонов.
— Всё подсчитали, как я посмотрю, а вы, Сергей Николаевич, весьма неплохой художник-график, — Игнациус уважительно глянул на полковника.
— Много пришлось в Академии чертить, набил руку, да и что тут рассчитывать, — генштабист достал из портфеля какие-то листы, — вот, смотрите, «Сисой» с «Николаем» разносят оборону Вакканая, а десант на «Алмазе» и на «Кубани» после подавления сопротивления подходит прямо к причалам и беспрепятственно высаживается. Я то вижу, каков боевой подъём у солдат и офицеров. Практически все идут добровольцами, верят в победу. Готовы, если придётся, и погибнуть во славу Отечества. Н-е-е-е-т, таких орлов третьеразрядные территориальные батальоны японской армии не остановят.
— Что скажете, Лев Алексеевич, — Игнациус посмотрел на Брусилова.
— Командующий поставил задачу произвести серьёзную демонстрацию, чтобы иметь дополнительные козыри на мирных переговорах. По морской части, в деле переброски пехоты на Хоккайдо я проблем не вижу. Что же касается заверений господина полковника, что за две недели десант не будет разбит, окружён, не протянет ноги с голоду и холоду, в общем — продержится на негостеприимной японской земле до перемирия между империями, тут у меня есть сомнения. Но исключительно оттого, что я в сухопутной кухне слабо ориентируюсь.
— Владимир Иванович, вы что думаете?
— Сергей Николаевич закончил Академию Генерального штаба, профессионал. За последние пару месяцев проштудировал все материалы по Японии. И если он уверен в успехе, то стоит рискнуть.
— Меня же брат до конца жизни шпынять будет, — Брусилов рассмеялся, — как же так, поспособствовал младшенький десанту на территорию врага, а старшего брата, командира десантного корпуса, не переправил…
— Решено, готовимся к высадке, — Игнациус перекрестился, — мне же, как отвечающему за Сахалин, остаётся надеяться, что отправив все батальоны на Хоккайдо, сумеем избежать десанта неприятеля на нашу территорию.
— Василий Васильевич, — полковник вскочил и яростно жестикулируя принялся убеждать несговорчивого адмирала, — да откуда силам взяться у самураев? Ротами японцы сдаются в Маньчжурии! Ротами! Когда такое было?!
Далее разговор пошёл о деталях предстоящей операции. С одной стороны уверенность Васильчикова и его готовность в случае появления превосходящих сил Соединённого флота уйти вглубь японской территории заставляли по новому взглянуть на само предназначение морской пехоты. Дерзкий рейд по вражеским тылам несомненно встряхнёт японское общество, прибавит пару козырей российским дипломатам. А уничтожить десять отборных батальонов силами ополчения, это действительно задача из разряда неисполнимых. Если, конечно, у десанта в достатке боеприпасов. Потому вопрос о снабжении патронами был заглавным.
Особенно заинтересовала моряков «ловушка Васильчикова», предложившего на месте высадки устроить засаду подводных лодок. Брусилов, Игнациус и Семёнов представили себя на месте японских адмиралов и каперангов. Представили и ужаснулись коварству полковника. Они-то непременно повели бы свои корабли к побережью, дабы уничтожить наглых захватчиков, топчущих родную землю. Повели бы и попали под торпеды «Форели» и «Касатки»…
На что способны утлые судёнышки показал экипаж «Сома», выбивший из строя эскадренный броненосец «Фудзи». Тогда только малый опыт и повреждения русских броненосцев позволили увести «Фудзи» на ремонт. Но успешная атака князя Трубецкого, сорвавшая операцию против Владивостока, сыграла едва ли не стратегическую роль в войне, заставив Соединённый флот Японской империи укрыться на базах, отдав на время господство на море эскадрам Небогатова.
И вот теперь в последние недели войны попробовать поймать противника «на живца»! Нет, всё-таки в Генеральном штабе толковые офицеры служат, решили моряки, окончательно признав сухопутного Васильчикова за своего. А когда в разговоре выяснилось, что у полковника сын десяти годочков бредит морем, то заслуженные адмиралы поклялись составить могучую протекцию Васильчикову младшему в Морской Корпус…
Глава 21
Разговор с командиром «Донского» прошёл на ходу, Небогатов спешил в порт, а Блохин как раз прибыл в штаб флота.
— Константин Платонович, голубчик, спешно принимайте «Богатырь». Возьмите с собой с «Донского» лучших комендоров, артиллерийских офицеров, механика, аварийную команду также переведите, подумайте кого ещё надо. Я делаю «Богатырь» флагманским кораблём флота и до самого окончания боевых действий, на одном мостике нам стоять. Переизбыток на крейсере специалистов не так страшен, как их нехватка в самый решающий момент. Да, и сигнальщиков забирайте, мало ли что. Потеснятся, и в кубриках и в каютах, война.
— Дальние походы не намечаются? — Блохин, как всегда зрил в корень…
— Нет, в заливе имени первого императора всероссийского будем болтаться, прости меня Господи, как неприкаянные, ждать Того и мира.
— Понятно.
— Три, нет, всё-таки четыре часа вам даю, на принятие командования. Через четыре часа «Богатырь» должен быть в море, пробегитесь до острова Аскольд, там японские миноносцы как собаки медведя, пытаются обложить «Сенявин». Но будьте внимательны, могли азиаты и мин плавучих набросать. Впрочем, чего это я вас, Константин Платонович учу, кто во Владивостоке главный дока по окрестным водам?
Распрощавшись с Блохиным, комфлота поспешил на «Изумруд». По весёлому и злому мату капитана первого ранга Ферзена было ясно — не так страшна пробоина, как её расписали адмиралу.
— И вам здравия, — отмахнулся от попытки торжественной встречи Небогатов, — Василий Николаевич, что с крейсером? Насколько сильно захромал ваш рысак?
— Всё хорошо, ваше превосходительство, умельцы с «Камчатки» просто кудесники и чародеи. Не скажу за полный ход, всё-таки заплатка поставлена временная, до докового ремонта, но двадцать узлов выжмем, коль придётся.
— Да нам сейчас не столько лишние два-три узла нужны, а скорее ваши комендоры замечательные, перетопившие половину японских миноносцев. Будьте готовы к выходу на позиции через сутки, лёгкие силы неприятеля нагло, не считаясь с возможными потерями, полезли в залив. Наблюдатели береговые и с аэростата телефонируют о дымах с зюйда. Похоже на Владивосток от Гензана идёт весь Соединённый флот. ВЕСЬ!
— Ого, дождались, — Ферзен хотел выматериться, но перед начальством не посмел, — кгхм, значит началось, как вы и предсказывали, Николай Иванович.
— Ай, что тут непонятного, — Небогатов, пользуясь преимуществом должности комфлота, всё-таки дал волю эмоциям, коротко и ёмко охарактеризовав проблемы оппонента. — Того от Владивостока уйдёт или победителем, или утопнет, пытаясь прорваться к городу.
— Неужели возможен штурм Владивостока с суши? — Ферзен удивлённо воззрился на адмирала.
— Окститесь, Василий Николаевич, с чего вдруг? Японцам против Линевича в заслоны, прикрывающие отход армии, выставить некого. Нет, мы получаем набег исключительно силами флота. Ну, а уж как отобьёмся — от нас зависит. Потому грузите полуторный запас снарядов, «Изумруд» как гроза миноносцев назначается в охрану острова Аскольд. Самураи знают, что там расположена воздухоплавательная рота и постараются лишить Тихоокеанский флот «всевидящего аэростатного ока». Вам же предстоит пресечь атаки неприятельских миноносцев на базу летунов.
Пока командующий Тихоокеанским флотом нещадно ругал себя за «бестолковое разбазаривание крейсеров», — действительно, во Владивостоке на каждый исправный крейсер сейчас приходилось по три броненосца (если считать с ББО), две миноноски и броненосец береговой обороны «Адмирал Сенявин» героически «отстаивали» от полудюжины вражеских миноносцев остров Аскольд.
Японцы с предельных дистанций лупили по площадям, надеясь повредить аэростат, а комендоры «Сенявина» не давали обнаглевшим самураям подойти совсем уж близко, для уверенного поражения целей. То, что на острове были складированы и запасы топлива для подводных лодок, вызвало невероятную озабоченность у «ныряльщиков», просивших командующего усилить оборону Аскольда.
