Двери лифта открылись, впуская меня в полутемный коридор подземного этажа. Здесь воздух был спертым, пропитанным запахом сырости и чего-то еще, неуловимого, но неприятного. Может быть, это был запах страха тех, кто оказывался за решеткой этих камер.
Я подошел к дежурному, демонстрируя разрешение на допрос. Он внимательно изучил бумагу, словно пытаясь найти в ней подвох, но затем кивнул и указал на одну из дверей.
— Там. У вас полчаса.
Я уже взялся за ручку двери, готовый войти в комнату, куда должны будут привести моего собеседника, когда вдруг заметил странное оживление среди сотрудников. Они начали суетиться, перешептываться, кто-то побежал к лифту, крича что-то о необходимости срочно вызвать целителя.
Моя интуиция, отточенная годами двух жизней, тут же забила тревогу. Что-то было не так, и это что-то явно касалось моего допроса. Таких совпадений просто не бывает.
— Извините, — окликнул я ближайшего сотрудника, — что происходит?
Молодой парень, явно новичок, судя по растерянному виду, повернулся ко мне.
— Там этот… которого вы привели… Голованов. Он без сознания упал, пульса, говорят, нет, вот за лекарями послали, должны прибыть, но боюсь, будет поздно.
Мои глаза сузились. Слишком удобное совпадение, чтобы быть случайностью.
— Ведите меня к нему. Немедленно, — в моем голосе прозвучали стальные нотки, не оставляющие места для возражений.
Сотрудник, видимо, почувствовав мою решимость, принял меня за вышестоящего и не стал спорить, тут же повел меня к камере Голованова. Когда мы вошли, я увидел его, лежащего на полу. Его грудь едва заметно поднималась и опускалась — он все еще был жив, несмотря на то, что озвучили мне, но явно находился на грани. Другой сотрудник, женщина средних лет, была рядом, пытаясь проверить пульс.
— Позвольте, — спокойно сказал я, отодвигая женщину и опускаясь на колени.
Уж что-что, а благодаря тому, что Андрей Павлович гонял меня с самого детства, я мог распознать признаки отравления с первого взгляда. И то, что я видел сейчас, мне очень не нравилось.
Слабый, едва прощупывающийся пульс. Кожа, покрытая испариной, приобрела странный сероватый оттенок. А этот характерный запах чеснока, исходящий от его дыхания… Я знал этот яд. Тиолетрин — редкая и чрезвычайно опасная отрава, получаемая из корней магического растения Аконита Серебристого и обогащенная серосодержащими соединениями.
— Черт возьми, — пробормотал я, лихорадочно соображая. — Кто-то очень не хотел, чтобы он заговорил.
Яд был введен недавно, скорее всего, уже здесь, в Бюро. Возможно, через воду. Это означало лишь одно — у нашего таинственного врага были свои люди даже здесь, в самом сердце правосудия Империи. Неплохая пощечина Бюро.
Времени на размышления не было. Тиолетрин действовал быстро, разрушая клеточное дыхание и блокируя кислородный обмен. Если не предпринять что-то немедленно, Голованов умрет, унеся с собой все свои секреты.
Я вспомнил уроки Соколова. Тиолетрин можно нейтрализовать, но для этого нужен особый антидот на основе магния и полыни. У меня, конечно же, не было готового противоядия именно от этого яда — слишком самонадеянно и весьма неудобно носить с собой антидоты от всех существующих ядов. Но у меня имелся набор противоядий от других опасных веществ, и я знал, что смогу создать нужную смесь.
Не теряя ни секунды, я достал из своего набора на поясе противоядие от гемотоксина. В его состав уже входил магний — это было хорошее начало. Но этого недостаточно. Мне нужно дополнить смесь.
Я быстро снял пиджак и начал выкладывать на него ингредиенты, которые всегда носил с собой. Сухой экстракт полыни — отличное средство для нейтрализации серосодержащих соединений. Смола сандалового дерева — замедлит метаболизм яда, даст нам больше времени. Настойка корня солодки — стимулирует дыхание и кровообращение.
Мои руки двигались быстро и уверенно, смешивая компоненты в нужных пропорциях. Краем глаза я заметил, как сотрудники Бюро с изумлением наблюдают за моими действиями. Наверное, со стороны это выглядело как какое-то безумное колдовство. Что ж, пусть думают, что хотят, главное — спасти Голованова.
— Давай же, давай, — бормотал я, заканчивая приготовление антидота. — Не вздумай умирать, ты, старый интриган!
Закончив смешивание, я приподнял голову Голованова и влил получившееся зелье ему в рот, массируя горло, чтобы он сглотнул. Несколько мгновений ничего не происходило, и я почувствовал, как холодок пробежал по спине. Неужели было уже слишком поздно?
Но вдруг Голованов судорожно принялся глотать ртом воздух, его грудь начала подниматься и опускаться более ритмично. Серый оттенок кожи стал постепенно исчезать, уступая место нормальному, здоровому цвету. Он открыл глаза, моргая и явно не понимая, где находится и что происходит.
Я выдохнул с облегчением, чувствуя, как напряжение последних минут отпускает. Получилось. Я успел вовремя.
Голованов, окончательно придя в себя, посмотрел на меня. В его глазах читалась странная смесь эмоций — благодарность за спасение жизни и страх. Страх человека, который только что побывал на краю смерти и понял, насколько опасны те, с кем он связался.
Я резко повернулся к женщине-надзирателю, стоявшей рядом. Мой взгляд, видимо, был настолько пронизывающим, что она невольно отступила на шаг.
— Кто общался с Головановым? Что ему давали? И кто это делал? — мой голос звучал властно, не оставляя места для колебаний или уверток.
Женщина, заметно нервничая, начала теребить край своей форменной куртки.
— Он… он просил только воды, господин. Ничего больше.
— И кто ему эту воду принес? — я подался вперед, чувствуя, как напряжение в комнате нарастает.
— Михаил, один из наших сотрудников. Он сейчас побежал за помощью, за господином Соколовым, мы думали, что такое… с таким отравлением справится только он, — ответила она, явно стараясь говорить как можно спокойнее.
Я почувствовал, как внутри всё закипает. Конечно, этот «Михаил» не побежал за Соколовым. Он просто воспользовался суматохой, чтобы у него был законный способ скрыться.
— Следите за ним! — рявкнул я, обращаясь ко всем присутствующим. — Не спускайте глаз, ничего не давайте, никого не подпускайте!
Не дожидаясь ответа, я вылетел из камеры и бросился к лестнице. Перепрыгивая через две ступеньки, я мчался наверх, чувствуя, как адреналин пульсирует в венах. Может быть, ещё не поздно. Может быть, я успею перехватить этого Михаила.
Ворвавшись в кабинет Соколова без стука, я застал его сидящим за столом, как ни в чём не бывало разбирающим какие-то бумаги.
— Что, уже закончил допрос? — спросил он, подняв на меня удивлённый взгляд.
Я не стал тратить время на ответ. Развернувшись, я помчался к выходу из Бюро. Стоило проверить кабинет наставника, иначе я рисковал ошибиться, но теперь сомнения не было, тот мужчина — подставной.
Сердце колотилось как бешеное, в ушах шумела кровь. Я выскочил за двери, оглядываясь по сторонам, но улица была пуста. Никаких следов убегающего человека, никаких признаков суеты. Чёрт!
Перехватив одного из работников у входа, я спросил, выходил ли кто-то недавно, но тот лишь пожал плечами, сказав, что никого не видел и вообще у него дел полно, чтобы еще за всеми следить.
Вернувшись к темницам, я чувствовал, как внутри клокочет ярость. Этот «Михаил» был прямо у меня под носом, и я упустил его. Но ничего, это ещё не конец.
— Расскажите мне всё, что знаете об этом сотруднике, — обратился я к женщине-надзирателю, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело.
Она нервно сглотнула, но начала говорить.
— Михаил работает здесь уже три года. Всегда был идеальным сотрудником, никаких проблем с ним не было. Тихий, исполнительный…
Я скрипнул зубами от злости. Конечно, идеальный сотрудник. Идеальный шпион, вот кто он такой.
— Если он вдруг объявится, что вряд ли, конечно, но если всё же… — я сделал паузу, глядя прямо в глаза надзирательнице, — немедленно арестуйте его и отправьте на допрос. Ясно?
