Вальтон, между тем, не подозревал о мрачных мыслях министра, а лучился довольством, укладывая в чашку с чаем третий кусок сахара. Три плюшки он слупил еще до того, как ему налили чай.
— Очень вкусно, — сообщил он секретарю и министру. — Не успел пообедать.
«Вряд ли эти микроплюшки заменят тебе обед», — мстительно подумал Астахов. С другой стороны, может, Вальтон в обычной жизни уже давно питается воздухом, извлекая питательные вещества на ходу.
— Как продвигаются ваши дела? — министр толсто намекнул, что если уж Вальтон вынырнул из недр личной лаборатории, то неплохо бы и поделиться.
— Наши дела! — поправил его Вальтон. — Неплохо, неплохо. Во время разговора с нашими именитыми коллегами мне показалось, что искать решение надо в начале пути. И я сейчас уверен, что мне не показалось. Оно именно там и находится. Мы пока не готовы поделиться конкретными наработками, но у меня уже есть уверенность, что всё получится.
— Значит, вы здесь не по этому поводу, — сообразил Астахов и напрягся.
— Да. Если у нас случится прорыв по основному направлению, я явлюсь немедленно. Я по-другому. Не сомневаюсь, что вы и так в курсе, и планируете всё заблаговременно, но в мире наступает дефицит хороших управляющих кристаллов.
— А когда его не было? — хмыкнул министр.
— Совсем дефицит. Старые отгрузки идут, но заказать новые практически невозможно. Я не смог добиться подтверждения новых заказов, согласился на старье, в конце концов, молодым дарованием все равно, что убивать, хотя окончательные тесты хорошо бы проводить на новых версиях.
— В крайнем случае, мы сможем напрямую обратиться к Мурому. Он наш человек, и нам не откажет. Даже необязательно обращаться к нему самому, его отдел продаж отлично осведомлен о всех договоренностях. Мы стараемся не злоупотреблять, но если ситуация будет развиваться так, то мы сможем обратиться напрямую.
— В том-то и дело. Он не выходит на связь.
— Мало ли, занят. Уехал с инспекцией на шахты.
— Такого никогда не было, он всегда на связи. Видите ли, я в свое время преподавал у него, и у нас сохранились хорошие личные отношения. Он всегда отвечает, а сейчас не читает даже почту. Его секретари что-то несут про творческий кризис и личный отпуск. Или личный кризис и творческий отпуск, я что-то недопонял. В общем, что я хотел бы посоветовать. У меня нет с его холдингом корпоративных связей, только личные. А у вас есть и те, и другие. Если вы можете выйти на его отдел продаж напрямую, забирайте всё, что есть. По крайней мере, прикроете свой сектор.
— Я понял, — медленно проговорил министр.
Это было серьезное предупреждение. И хотя у него не было фондов на такой финансовый кульбит, если поскрести по сусекам, переопределить эту задачу из переоснащения в обеспечение безопасности территории, то можно было бы кое-что предпринять.
— Я не хотел обсуждать это ни по какой линии связи, — объяснил свое появление советник. — А ваш кабинет, я уверен, чист, как слеза младенца.
Астахов хмыкнул.
— Пожалуй, даже чище.
— Да! Взамен я хотел бы попросить об одной мелочи. Для вас она не составит труда, а мне без вас ее не получить.
Астахов поднял брови.
Глава 4
Отказать Вальтону в его просьбе было весьма сложно. Он всего лишь хотел попасть на испытания устойчивости новых устройств, которые планировал провести Старый университет.
История с рехнувшимися дронами-садовниками заставила университетских безопасников изъять из обращения все условно-самостоятельные летающие дроны. Но отказываться от них совсем никто не хотел, поэтому закупили новые управляющие кристаллы, которыми планировалось заменить старые. Да и сами дроны почти все были новыми. Однако теперь никто никому не верил, и поэтому студентов-органиков привлекли к испытаниям. Мероприятия такого рода были внутренними, но министра на них приглашали всегда из вежливости. Он, как всегда, получил приглашение на два лица, но идти не собирался. Однако, если же он пошел выставку достижений, почему бы не посетить и испытания?
Приглашение давали на два лица из расчета на помощника, которого Астахов захотел бы познакомить с индустрией. Ну пусть этим помощником будет Вальтон. У Астахова немного скребло на душе, поскольку он понимал, что Вальтона не пригласили на это мероприятие не просто так. Более того, насколько он понял из расплывчатых объяснений советника, ему пусть обтекаемо, но отказали. Заявив, что а-ха-ха, дорогой советник, это у нас детишки балуются, вам это неинтересно. Скучная контрольная.
Поколебавшись, Астахов согласился. Неприятно быть в долгу у Вальтона. Пусть он лучше будет в долгу у университета, они и так ему многим обязаны.
* * *
По случаю наступления холодов нас решили кормить поплотнее. Курица на ужине теперь заканчивалась редко, несмотря на то, что наша банда приходила почти впритык к закрытию. Но сегодня мы заявились к началу ужина и могли выбирать.
Яблок больше не раздавали, но зато три раза в неделю появлялись яблочные пироги. Макс к ним был равнодушен и налегал на соленья, рассказывая, что осенью и зимой они человеку нашей полосы жизненно необходимы. А потом бегал как дурак и пил воду весь вечер. Мы смеялись. Удачно было, что воду в общаге можно было пить прямо из-под крана, давно забытое чувство.
— Ну чего, как? — весело спрашивал Баклан Диму. — Когда ты расскажешь нам про новые философские концепции?
— Не спрашивай, — отмахивался сердитый Дима. — Всем задолжал, вечером буду из последних сил эссе дописывать. Промежуточное.
— Про что, про что? — загомонили мы.
— Про смысл жизни. В разных интеллектуальных традициях.
— Ооо, — заорали мы. — Не забудь нам рассказать самый лучший смысл! Мы будем его придерживаться!
— Да ну вас, чего вы орете⁈ Смысл у всех разный, там мало кто с кем согласен. А эссе мне надо писать по одной традиции, а можно сравнить две, но не больше. Так что ничего я вам не расскажу, сами решайте. А сдать надо кровь из носу сегодня, потому что завтра я еду в Экспоцентр.
— А там что? — спросил я.
— Вот, Риц, неужели даже ты не знаешь?
— Неа! И мне не стыдно. Давай, рассказывай скорей.
— Там будет главная выставка достижений технологий территории — парад всего эдакого, она каждый год проводится. Меня еще с классом туда водили. Но еду я туда не поэтому, а потому что долг зовет. Я летом свел хорошего клиента с дизайнером, контора которого сделала клиенту стенд для этой выставки, и вчера получил свою комиссию. До конца года точно работать не буду, и зимой тоже, буду учебу нагонять. Я таких денег за раз еще ни разу не видел, хоть поеду посмотрю за что мне заплатили. Надо для приличия проверить, все ли в порядке. Хотя за качество отвечаю не я, но все равно…
— Скажи лучше, тебе интересно, за что деньги получил дизайнер!
— Это да. Хотя я видел за что. Но там и продукт зачетный, его надо было подходящим образом оформить. Да вот у меня фотки есть. И одно видео.
— Подожди, не показывай, — остановил его Баклан. — Мне надо сбегать за вторым куском пирога.
Дима, разумеется, не стал его ждать и показал нам с планшета и продукт, и стенд. А потом показал еще раз Баклану. Сам стенд, наверное, лучше было оценить живьем, но и так было симпатично. Продукт назывался «Эмозамер», и представлял собой набор одежды, который вел запись всего, что происходило вокруг человека в аудиоформате и эмоциональном спектре.
— Ха! Похоже на дистанционный детектор лжи. Зачем такое? — спросил я.
— А и правда похоже, я и не думал в таком ключе, — полистал фотки Дима. — Они предлагают такую штуку для шоубизнеса и преподавателей. Причем в моменте ничего отслеживать нельзя, она только пишет. Вернее, можно, но тогда нужен второй человек, который принимает сигнал, и третий, который анализирует. Но задумано для анализа постфактум. Когда ты поговорил с кем-нибудь, а потом прокручиваешь запись и понимаешь, что человек чувствовал, когда звучали определенные вещи.
