Мы шли по узким улочкам, и Карина рассказывала мне истории о своем детстве и том, как она обучалась магии. Её голос, несмотря на количество выпитого, звучал мелодично и завораживающе. Едва уловимый акцент лишь добавлял этим словам свою уникальную тональность.
— Понимаешь, для меня мир — это не просто набор предметов и явлений. Это сложная система связей и ассоциаций. Когда я произношу заклинание, я не просто представляю результат, я чувствую, как все эти связи перестраиваются, создавая новую реальность.
В её словах было что-то… необычное, почти поэтичное.
— Но почему именно такие странные фразы? — не удержался я от вопроса.
Карина улыбнулась, и в её глазах мелькнуло что-то, похожее на грусть.
— Потому что я не различаю цвета, Максим. Для меня мир — это оттенки серого. И чтобы компенсировать это, мой мозг создает невероятно яркие образы и ассоциации. Эти фразы — это то, что я вижу, когда использую магию.
Я был поражен. Внезапно многое встало на свои места: её необычные заклинания, её особый взгляд на мир.
— Но как же… — начал я, но Карина перебила меня.
— В магии важно видеть вещи такими, какие они есть, а не такими, какими их видят все остальные. Моя… особенность стала моей силой. Как оказалось, нужно не только понимать законы мироздания, чтобы приказывать реальности, но и чутко ее чувствовать всеми органами. А у меня один нарушен.
Эта девушка была гораздо глубже и интереснее, чем я мог предположить. И подобное заслуживало только уважение.
Наш разговор прервал громкий возглас. Из-за угла вывалилась компания молодых парней, явно навеселе.
Я окинул взглядом троицу подвыпивших парней, которые, пошатываясь, приближались к нам. Их глаза блестели от алкоголя и явного желания затеять какую-то суету.
— Эй, красавица! — крикнул один из них на почти чистом русском. — Чего это ты с этим хмырем делаешь? Пойдем лучше с нами, повеселимся! У нас программа до самого утра.
— Да-да, будет весело. Так сказать, тройное удовольствие!
— Господа, — сказал я, не скрывая сарказма в голосе, — вы, кажется, немного заблудились. Вытрезвитель в другой стороне.
— Ты слышал, Стасек? — рассмеялся один из парней. — Этот русский выскочка нам указывает! А ты не совсем обнаглел, забыл, где находишься? И на каком языке разговариваешь?
Абсурдность ситуации росла. Эти парни говорили на чистом русском, но при этом им не нравилось, что я не разговариваю на польском. Нет, ну какая-то своя логика тут явно имелась. Логика, недоступная здравомыслящему человеку.
— О, вы слышите русскую речь? А я-то думал, что говорю на универсальном языке здравого смысла. Но, видимо, для вас он так же недоступен, как и трезвость в пятницу вечером.
Лица парней покраснели от злости. Они двинулись к нам, сжимая кулаки.
— Ну все, умник, — прорычал самый высокий, — сейчас мы научим тебя уважению к местным традициям!
Карина вдруг схватила меня за руку и прошептала дрожащим голосом:
— Максим, мне страшно. Пожалуйста, разберись с ними!
В тот момент я думал, что мои брови отделятся от лица, потому что я настолько был удивлен, что поднял их очень высоко.
— Серьёзно? Ты же можешь одним заклинанием уложить их всех. Откуда вдруг эта женская хрупкость?
Карина хитро улыбнулась и подмигнула.
— Ты, вообще-то, джентльмен, так что защити свою даму! — она крепче сжала мою руку, на миг прижавшись грудью, причем сделала это специально, после чего отпустила.
— О, не думал, что ты уже моя дама, — усмехнулся я. — Что ж, раз настаиваешь…
Я повернулся к приближающимся парням ровно в тот момент, когда один из них замахнулся, чтобы ударить меня. Я резко ушел вправо, отчего парня по инерции понесло за ударом.
Не дожидаясь реакции, я резко ударил его в солнечное сплетение. Он согнулся пополам, хватая ртом воздух. Второй замахнулся на меня, но я легко уклонился и, используя его инерцию, толкнул на третьего. Они столкнулись и повалились на землю, и как-то не торопились подниматься на ноги, больше мешая друг другу, чем помогая.
Первый вроде оправился от удара и попытался схватить меня сзади, но я развернулся и провел подсечку. Он рухнул на спину, ударившись головой о брусчатку.
Всё это заняло не больше минуты. И я был готов продолжить, но парни, кажется, подустали и решили не вставать. Я направился к самому говорливому и демонстративно взял его за грудки, замахнувшись для удара.
— Стой-стой-стой! Лежачих не бьют! Лежачих не бьют! — залепетал он, закрываясь руками.
Я оттолкнул его, после чего он и его дружки тяжело поднялись и поспешно ретировались, бросая на меня испуганные взгляды. Вот тебе и храбрецы.
Я повернулся к Карине, которая все еще стояла, прикрыв рот рукой, и усердно делала вид, что ее напугало сие насилие.
— Ну что, моя дама, достаточно джентльменское поведение?
— Ох, погоди, я сейчас должна в обморок упасть от того, что тут люди дерутся. Или как там девушки в высших кругах себя ведут. Тебе ведь такие нравятся, не так ли, Темников? — она бросила на меня игривый взгляд.
— Лучше бы ты кинулась меня обнимать, говоря, что я спас тебя. Желательно при этом много целовать и говорить, какой я потрясающий.
Карина звучно рассмеялась, подойдя ко мне.
— Ну ты дал! Может, еще в кровать с тобой лечь? — сказала она, икнув. — Ладно-ладно, ты, действительно, неплох даже без магии. Вот, погоди, твоя награда.
С этими словами она вытащила откуда-то из складок платья увесистую бутылку пива (когда только успела прихватить из бара?) и, солидно отхлебнув, протянула мне.
— Эй, — я выхватил у неё бутылку, — тебе уже хватит. И я, пожалуй, тоже пас.
Карина пожала плечами и, словно хищница, вновь ловко выхватила бутылку у меня из рук, после чего залпом допила остаток пива.
— Твое здоровье, поэт, — сказала она, не глядя выбрасывая пустую бутылку в урну, что стояла за ее спиной и что главное — попала. — Идем!
Мы продолжили путь, но теперь Карина заметно шаталась. Её речь становилась все более бессвязной, и я начал беспокоиться, продержится ли она до дома.
— Знаешь, Максим, — пробормотала она, когда мы вышли на широкую улицу, — ты… ты очень необычный.
— Преступления в империи разгадываю, стихи вижу во сне — да уж, необычный, — ответил я, поддерживая её за талию, чтобы она не упала.
— Ага, — хихикнула Карина. — Из другого мира сны, я помню.
Внезапно она остановилась и указала на дом в конце улицы.
— Вот мой дом, — сказала она, еле ворочая языком. — Знаешь, Максим я давно не чувствовала себя так… комфортно и безопасно.
С этими словами она зевнула как большая кошка и буквально повисла на мне, её глаза закрылись. Я едва успел подхватить девушку, прежде чем она упала.
— Эй, Карина, — позвал я, но она уже крепко спала.
Вздохнув, я поднял её на руки. Девушка оказалась легче, чем я ожидал. Её голова уютно устроилась у меня на плече, и я почувствовал запах её волос — смесь цветочного аромата и… пива.
Дойдя до указанного дома, я оказался перед дилеммой. У меня не было ключей, а будить Карину казалось бесполезным — она спала так крепко, что вряд ли смогла бы сказать что-то вразумительное.
Но тут произошло нечто неожиданное. Дверь дома открылась, словно кто-то ждал нашего прихода. На пороге стоял мужчина средних лет с густой бородой и пронзительным взглядом. Он окинул меня оценивающим взором, затем перевел взгляд на спящую Карину.
Я ожидал вопросов, возможно, даже гнева, но мужчина лишь молча кивнул и жестом показал следовать за ним. Он провел меня через темный коридор и указал на одну из дверей.
Я вошел в небольшую, но уютную комнату. Стены были увешаны картинами, а на письменном столе громоздились стопки книг. Я осторожно уложил Карину на кровать. Она тут же перевернулась на бок и прижала к себе подушку, что-то бормоча во сне.
Выйдя из комнаты и закрыв дверь, я встретился взглядом с бородатым мужчиной. Он жестом пригласил меня следовать за ним.
