– Кто не пригнулся – я не виноват, – добавил громогласный голос следом. – Несите к лекарям, кого зацепило, у них может быть контузия.
Я же вскочила и продолжила свой путь. Здесь, возле разрушенной башенки, оказывается, прятались любопытные студенты – хотели глянуть поближе, но не попадаться руководству на глаза. В них камни и полетели, но, кажется, никого не убило, а травмы и переломы излечимы. Я едва не споткнулась о пострадавшую, которая лежала на спине, а ее живот был насквозь прошит куском железной решетки, отвалившейся от ограждения.
– Ау, Райна! – я позвала и несильно ударила ее по щеке. Обрадовалась, когда она болезненно посмотрела на меня – сознание есть, то есть еще не все потеряно. Я давила на нее приказным тоном: – На меня смотри, дура, глаза не закрывай! Рана глубокая, много крови выходит, но рану запечатать я смогу. Сейчас будет очень неприятно, старайся не шевелиться.
Она разомкнула белые губы и прохрипела:
– Сама дура…
Я закрыла глаза, чтобы не отвлекаться, направила раскрытые ладони на ее живот. Убедилась, что заклинание сработало, и облегченно улыбнулась:
– Ну вот, и моя магия где-то пригодилась, правда?
– Заткнись! – вот это уже прозвучало намного эмоциональнее – значит, и боль притихла. – Все еще думаешь, что лучше всех?
Но мне было некогда с ней препираться, неподалеку стонал старшекурсник с перебитой ногой – кость я ему не сращу, но лекарей он уж точно сможет подождать без этих стонов. А они уже поднялись на стену, разбегались в разные стороны. Меня не сразу отпустили, лишние руки им не помешали – правда, уже лекари командовали, что именно мне делать и кому помогать.
Это был очень запоминающийся день. Такой не забудется и через пятьсот лет! В памяти он прописался форменной несправедливостью и очень скучным вечером. Вначале директор Истер наказал всех студентов, которые поднялись на стену, включая Райну и всех пострадавших. Но и про меня почему-то не забыл. То есть сначала похвалил за спасение жизней, а потом добавил, что я тоже на три дня отстранена от занятий и обязана буду отработать в библиотеке восемь часов. Те, кто не умеет думать, должны работать руками, по его словам. Меня не пугала необходимость носить и раскладывать книги несколько вечеров, но как-то раньше казалось, что заслуги должны перекрывать самодурство. Я же там не как студентка присутствовала, а как целительница! Но Истер был неумолим, милорд драк-шелле вообще над моим возмущением хохотал.
А хуже оказалось окончание того дня. Май Ао заглянул ко мне, чтобы проверить домашнее задание, по требованию Митя остался на чай, после чего мы ровно три часа подряд были вынуждены слушать сплошные восторги:
– Как же это было невероятно, Май! В голове не укладывается! Я челюсть прямо там потерял и уже не нашел! Вот эти твои гигантские круги – все упали, руками головы зажали, а ты торчишь там как памятник, издали маленький такой, как обычный человек, а эти круги здоровенные! Мурашки по спине все еще бегут! Как же это было невероятно!
Мой брат не слишком красноречив, потому одни и те же фразы он просто повторял по кругу. Я смотрела в потолок. Милорд Ао смотрел на меня и почему-то улыбался. А в короткой паузе смог спросить:
– Это было невероятно, Нилена, или так себе – каждый день подобное видишь?
Пришлось отвечать:
– Мне как-то больше тот дракон запомнился, вот уж где мощь… А на вас я даже не смотрела.
– Сестра, ты что несешь?! Слепой надо быть, чтобы те золотые волны не рассмотреть, они будто от самой границы до столицы растеклись! – Мить возмутился и просто продолжил с того же места, где его прервали: – Это было невероятно, Май! В голове не укладывается!
Глава 9
– Ну же, пожалуйста, я очень прошу! – я донимала господина Рока после занятия. – Понимаете, он обзавелся осведомителем в лице моего братца, а я так и осталась ничего не знающей и ничего не понимающей! Хоть намекните на его прошлое!
Меня отстранили от классов, а дополнительные занятия директор Истер из внимания упустил, потому их я не пропускала. Но на этот раз преподаватель не был рад моему рвению. Демон посмотрел на меня угрюмо и давящим голосом припечатал к полу:
– Посмотри внимательнее, девочка-самоубийца, в мои красные глаза и задай себе вопрос: я точно похож на подружку для сплетен?
– Совсем не похожи! – боязливо призналась я. – Но и меня поймите. Он уделяет мне столько внимания, так сильно помогает, что невольно задумаешься о причинах.
– А на этот вопрос у меня нет ответа, Нилена, – произнес Аштар. – Кроме романтического интереса я ничего не могу придумать. Если эта догадка верна, то расслабляйся и получай удовольствие – если не станешь его женой, так хоть опыта наберешься. Потом с другими драконами будет попроще. Но поперек этой версии идет тот факт, что Май всегда был равнодушен к девушкам человеческой расы. Потому возможное замужество все-таки вычеркни и просто получай удовольствие.
У демонов всегда так: они любую тему способны привести к постели или драке. Даже если бы я рассказывала ему о болезни своей прабабушки, он все равно закончил бы интимными утехами. Или дракой с прабабушкой, да. Но я поверила, что объяснения у него нет, потому переключилась:
– А про того дракона вы знаете? Про Тирия! Если вы раньше дружили с милордом Ао, то тоже могли быть с ним знакомы! Как такое возможно, что самое могущественное существо белого света потеряло разум?
Красные дымки начали втекать в его глаза, а голос сделался еще суше:
– Ты сейчас мне специально напомнила, что я проспал самое интересное событие в университете за последние двадцать лет?!
– Да я не о том!
– Мне ужинать пора, Нилена!
– Как удачно, что я могу вас как раз до столовой проводить!
Демон вздохнул и по пути все же рассказал, что знал:
– Тирий всегда был слишком добр и мягок, он совсем не подходил для той власти, что ему была уготована. Но пребывал в здравом рассудке. А потом его жена убила его любовницу. Такое у драконов изредка случается, особенно у тех, кто у кого «жена» и «любимая» – это два разных слова, а не одна фраза.
– Ну прямо самая большая банальность, – усмехнулась я. – И это свело его с ума?
– Именно так. Это неизбежно для них – спятить, если единственная умирает. Они не умеют переключаться, все их инстинкты завязываются на взаимной любви. Но обычно мы о таких случаях даже не узнаем. Однако Тирию, этому жалкому сопливому мямле, хватило душевных сил на одно – принять боевую форму. Скорее всего, это последнее, что он о себе помнит. Больше ничего разумного он за свое долгое существование не сделал и не сделает. Зато ему как раз в этом повезло: вряд ли он сейчас страдает, драконы после обращения очень быстро забывают свою мирскую жизнь.
– Какая печальная история, – тяжело вздохнула я. – Бедный дракон! Бедные все драконы, если им грозит такая боль, которую ни один из них вынести не способен.
Аштар вдруг остановился на полушаге, посмотрел на меня и произнес медленно:
– Ты права. Гуманнее убить самого дракона, чем его женщину. Вернее, они воспринимают подобное как собственную смерть, но разница в том, что та смерть никогда не заканчивается – она длится и длится. Даже мне не по себе, а я обычно не щепетильный.
Он пошел дальше, а я застыла на месте в ужасающем осознании. Мне ведь эту же историю рассказывали – другими словами, с другой стороны, но это была она!
– Подождите… – меня подводил голос. – Подождите, господин Рок! Вы убили любимую женщину милорда Ао?..
Конец фразы прозвучал почти писком, настолько вопиющим и немыслимым было предположение, в котором я уже почти не сомневалась. И добавить главный вопрос я себя заставила:
– Но как же это возможно, если все драконы неизбежно теряют рассудок?
Демон обернулся, медленно вернулся, протянул могучую ладонь, взял меня за шиворот, поднял одной рукой в воздух и встряхнул, после чего аккуратно поставил на землю. Видимо, это и был его исчерпывающий ответ на все вопросы. Переспрашивать уж точно всякая охотка отбилась.
