Внезапно Том вспомнил первую встречу с Нормой… Как он разглядывал комнату и полку с книгами. Потом они обсуждали роман Драйзера итонкости взаимоотношений Клайда и Роберты. А потом почему- то погас свет и в полной темноте они сидели, тесно обнявшись и целуясь, прямо на кровати. Еще несколько мгновений они молча ласкали друга, снимая одежду, слой за слоем. А едва спал последний слой, они оба, не сговариваясь, одновременно улеглись на заскрипевшую кровать. Некоторое время были слышны лишь ритмичные поскрипывания кровати да отрывистые вздохи. Затем Тому пришлось приглушить рвущийся из горла девушки крик долгим поцелуем… Да были времена… А потом он стал одним из фронтовиков, пусть и награжденных несколькими орденами, а она — знаменитой Мэрилин. И даже удивительно, что им удалось прожить вместе так долго и счастливо. И разойтись без страданий, когда любовь сошла на нет. Что, в общем-то, было ожидаемо — слишком уж разные жизненные условия, в которых они существовали и сосуществовали. Из-за чего им становилось все труднее и труднее понимать друг друга…
Потом была Эмми. Но она появилась тогда, когда Том уже практически отошел от дел «рыцарей плаща и кинжала» и потому с ней оказалось намного проще. Как и большинство женщин, она выходила замуж, чтобы иметь нормальную семью и детей. И вряд ли, при всем своем чисто американском прагматизме и французской влюбчивости, согласилась на столь длительные отлучки, какие приходилось терпеть Мэрилин. Впрочем, иногда и с ней приходилось расставаться надолго. Как сейчас, например. Или как во время командировки на Ближний Восток…
Командировки… Том иногда признавался, но только самому себе, ночью и под одеялом, что без командировок в горячие точки и без приключений ему скучно. Томпсон вспомнил, как называл таких парней доктор Хаус из медицинской службы АНБ — Адреналиновые наркоманы. — Он, вообще-то себя особым наркоманом не считал, но что-то подобное в собственном характере признавал. Если внимательно подумать, то иначе он давно бы ушел и из АНБ и даже из совета директоров Ай-Би-эМ. И никакие соображения о возможности влиять на ситуацию его не смогли остановить. Денег у него хватало, а ситуация… Несмотря на все усилия людей по обе стороны «железного занавеса» ситуация все равно скатывалась к старому сценарию противостояния. Причем, как заметил Том, этому способствовал ряд экономических и политических причин. Если с экономикой понять было не слишком сложно — тому же военному ведомству транзистор, на гражданском рынке стоящий семнадцать баксов, можно продать за пятьсот [73], причем имея гарантированный правительством сбыт… То любой из предпринимателей будет за конфронтацию. Тем более, что при наличии ядерного оружия реальную войну развязывать не хотел никто из политиков. С политикой тоже все было ясно. Даже сумевший прорваться к власти и удержать ее клан Кеннеди социалистическую доктрину не то чтобы ненавидел, но активно не любил. И уж конечно ее ненавидели эмигранты из стран социализма, которые весьма активно лоббировали антисоветские меры среди политиков. Ну, для большинства из олигархов социализм вообще являлся пугалом с семнадцатого года. И даже весьма продуктивная совместная работа в войну и после нее, и открытие рынков СССР для части американских товаров почти не изменило эти настроения. Скорее даже наоборот, у части элиты появилось желание не просто конфронтации, а обязательного обострения и полного унижения русских. Так, как это помнил Том из ТОЙ жизни. Пока, надо признать такая пропаганда не имела успеха у американцев, кроме уже упомянутых эмигрантов. Американцам пытались привить страх и ненависть к русским — а вместо этого постоянно получали что-то на подобие «живого народного интереса к чему-то настоящему и необычному». И даже администрации трех последовательно сменявших друг друга президентов из Кеннеди-Шрайверов балансировали на грани между конфронтацией и сотрудничеством. Почти как в первые послевоенные времена, когда Томпсону пришлось погулять по Европе. Именно тогда, во время одной из миссий в Польше, вспомнил Том, отвлекаясь от размышлений о политике, он и нашел Джо с Джимом. Воспоминания нахлынули столь явственно, что он даже почувствовал запахи и легкий ветерок, коснувшийся лица… Группа притаилась в кустах неподалеку от деревни. Внешне все выглядело мирно и спокойно. Само селение не безмолвствовало, до американцев доносился то лай собак, то млеяние — блеяние домашних животных. Настораживало только одно — ни в полях, ни на улицах не видно ни одного человека…
Ще Польска не сгинела
Польша жива нестроением
В. Иванов
Ще Польска не сгинела…
Но уже дала душок.
Народное
Очередное задание заканчивалось сравнительно спокойно и мирно. Вот только с эвакуацией оказалось намного сложнее, чем планировалось. «Красные» поставили в нескольких городах радары и, по данным, полученным группой Автомата, на нескольких аэродромах появились эскадрильи ночных истребителей Туполева. Так что теперь американские и английские самолеты не могли безнаказанно летать не только над территорией России, но и над большей частью польских земель. Поэтому пятеро разведчиков месили польские дороги, пробираясь к югу. Шли пешком — железные дороги либо плотно контролировались русскими и войсками польского правительства национального единства. И об автобусных и автомобильных перевозках в охваченной смутой стране можно было только мечтать. А в стране царил реальный хаос.«Красные — Армия Людова», «белые», «лондонские», или они же «Армия Крайова», «незалежные», плюс остатки отрядов пронемецких квислинговцев из разных стран Европы, не успевшие отступить в Германию. К ним надо было добавить просто банды, грабящие всех подряд «пока можно». А еще имелись самые вредные и надоедливые мелкие и независимые ни от кого «сбавицэли ойчизны» [74]. Как численность, так и вооружение этих групп, «армий», банд и отрядов были самые различные. Бывало, что «армия», численностью в пятьсот — шестьсот человек, имела на вооружении только пистолеты, винтовки и пистолеты-пулеметы. А встречались и банды в десять — двадцать человек со своим собственным броневиком, а то и минометами. Действовавшая в Беловежской пуще «оперативная группа Кресы» Армии Крайовой, имела на вооружении даже два легких танка и три самолета «Шторх» с кустарными бомбосбрасывателями. Причем эта ОГ ухитрялась несколько раз разбить даже направленные против нее отдельные полки Войска Польского. Большие силы против нее поляки выставить не могли, из-за того, что у правительственных войск были проблемы со снабжением. Стоящие преимущественно в больших городах и прикрывающие основные магистрали гарнизоны советских войск демонстративно не вмешивались «во внутренние польские дела». У центрального правительства, раздираемого к тому же не меньшими противоречиями, часто не хватало ни сил, ни желания на наведение порядка в глубинке. Но несмотря на весь этот хаос, а может и благодаря ему, по дорогам бродило множество самых разных групп людей, чаще всего почему-то от трех до десятка человек. Причем вооруженных, и не только холодным оружием или укрытыми от посторонних взглядов пистолетами. Одиночки практически не встречались, тем более что одному на этих дорогах выжить было не просто сложно, а почти невозможно. Не всегда удавалось выжить даже группам…
Вот и пробирались американцы к чешской границе, внимательно следя за обстановкой и всеми встречными людьми. Отчего отсутствие попутчиков и, особенно, идущих навстречу путешественников на этой дороге заставило всех напрячься. Если бы существовал какой-нибудь альтернативный путь, они обязательно свернули бы с этой дороги. Вот только ни на карте, ни при рекогносцировке на местности никаких обходов обнаружить не удалось. Болото с одной стороны и густая, судя по карте весьма далеко уводящая в сторону от маршрута, чащоба — с другой. Поэтому, посовещавшись, решили идти вперед. Соблюдая предельную осторожность, конечно. В результате вышли обозначенной на карте деревне. И остановились, приглядываясь и прислушиваясь…
