Во время разведки команда Кислых обнаружила нечто в горах, на той стороне отрога. Речь зашла о каких-то «иглах», затем проскользнули такие чуждые научному сотруднику слова, как «купель» и «храм», после чего вдруг резко изменилась тональность записей, скатившись в пустую проформу. Будто бы доктор Кислых опасалась сболтнуть лишнего. Или кого-то в чём-то заподозрила.
Последние записи Валентины Богдановны ЭВМ обозначил как «контакт». Трипольский чуть подлокотники не отломил. Под заголовком «вторая категория» нашлись описания ксеноархитектуры, скупые, как и всякая остальная информация, записанная уже после таинственного исчезновения женщин-психосерверов и тотального недоверия Кислых.
Первая категория контакта, присвоенная следующему текстовому файлу, почти пустила Фарадея в ритуальный пляс. Он настолько расчувствовался, что даже приятельски хлопнул по плечу Роберта. Тот не оценил, буркнув что-то невнятное.
Но воодушевление Трипольского оказалось преждевременным. Ничего толкового в файле не нашлось: снова что-то об «озере», «храме», и «второй попытке войти». Каких-то голосах и тенях средь стволов, а также где-то «под поверхностью». Страхи, крики, подозрения друг друга. Сплошь мистика и неразбериха.
– Может, то Пустой космопроходец…
– Что-о?! – раздосадованный Фарадей почти взвизгнул. Он был готов здесь и сейчас словестно разгромить мракобеса и только и ждал его реакции.
Роберт отпрянул от Трипольского как от прокажённого. И не вышел из командного только потому, что вдруг вернулась выбеленная усталостью Рената.
Суть ей изложили вкратце. Программа продолжала шарить по файлам, ЭВМ шумел и попискивал.
– Выходит, это – всё?..
– Так точно, товарищ капитан, – деловито кивнул Фарадей.
– А как же… Подкрепление, ч-что с ними случилось? То есть, почему всё это случилось?
– Выясним, – ещё более деловито ответил Трипольский. Он, видимо, рассчитывал, что она отправится по своим делам, но не тут-то было. Вместо этого Рената принялась перечитывать уже вычлененную информацию, отхватив себе треть монитора. А после, обдумав, распорядилась:
– Продолжай, Алексей… В-выясни, что стало со вторым пси-ихосервером подкрепления.
Голос Ренаты надтреснул. Нечто в прочитанном тексте переменило её в лице.
И она опять заикалась.
«Капитан Катерина Ульянова, старший лейтенант Анастасия Попова – психосерверы в составе экспедиции за номером двадцать семь под командованием полковника Иконникова», – зачем-то выдал справку Ординатор.
Рената вдруг охнула и поморщилась.
– Что с вами?.. – привстал Трипольский.
– Всё в порядке. Выясняй, Алексей, это важно. Пр-рошу тебя… - она наощупь опустилась в кресло.
– Позови Вику! - забеспокоился Фарадей.
– Отставить! – неожиданно резко скомандовала Рената, и Роберт застыл на полушаге. – Продолжать работу!
Фарадей отвернулся к интерпанели. Рената вымученно улыбнулась Роберту, как бы извиняясь за приказной тон.
Подкрепление численностью двадцать шесть человек прибыло на Ясную ранней весной по земному времени. Тринадцать офицеров безопасности и столько же европейских учёных-счастливчиков, ухвативших комету тысячелетия, как им мерещилось, за шлейф.
Обезлюдевшие модули – вот что обнаружили с трудом объединившиеся половины подкрепления. Колония к тому моменту, судя по временному промежутку между записями Кислых и Иконникова, пустовала уже более трёх месяцев.
О судьбе первого психосервера было известно заранее – она погибла. На разведгруппу, в составе которой шла Попова, напало существо, вериго. Судя по описанию, та самая дрянь, которую командир прозвал Кариной. Трое погибли на месте – подчинённые Иконникова пользовались «Сапфирами», не «Осами». Раненую в спину Анастасию доставили в колонию, но помочь ничем не сумели. Тело её окуклилось в считанные часы.
– Дальше, Алексей, дальше! Мне н-нужно знать, что случилось с Катериной! – поторапливала Рената, и Трипольский перескочил целый пласт информации о чудище. Судя по отдельным фрагментам, там много чего нашлось бы…
– Она-а… она-а… – сопоставляя куски из разных колонок с пока ещё рваным текстом, Фарадей никак ни мог понять, что же не так: то указывалась смерть Катерины Ульяновой во время обвала в горах, то вдруг всплывали более поздние – вроде бы – упоминания о её странном поведении, будь то несвойственная ей молчаливость или нежелание обедать со всеми. Да, программа не могла выстроить хронологию, и поначалу Трипольский подумал, что второе упоминание предшествовало первому. Но вскоре нашёл доказательство обратного. И судорожно сглотнул.
– Она и была… кхрм… – Фарадей прочистил горло, скрывая провал в голосе. – Видимо, в её облике этот… повторитель… и попал в колонию.
– То есть, она мертва? – Рената осторожно поднялась. Она услышала, что хотела.
Трипольский перечитал отрывки записей команды Иконникова, сопоставил их с обновившимися данными.
– Да, Рената Дамировна, – потёр он трясущиеся всё сильней руки. И хотел было что-то добавить, но она уже вышла.
– Нехорошо ей. Сообщу Виктории, – спустя полминуты Роберт тоже скрылся за переборкой.
– По пути своего Пустого смотри не повстречай! Пустой космопроходец! Вот же бредни! – зачем-то прокричал ему вслед Трипольский и нервно хихикнул. Ему было страшно. Очень страшно.
Роберт не успел отойди далеко и прекрасно расслышал его. Ему тоже сделалось страшно. Но не за себя. За Трипольского.
***
Позади Ренаты шумно закрылась переборка кубрика. Чертовски жгло затылок, да ещё это заикание… На миг она даже посомневалась – а стоит ли?
Стоит. Рома ослеплён глупой заботой о ней, оттого и запрещает повторить поиски. Какие могут быть переживания, когда экспедиция в таком положении! Ясно ж как день: теперь только вперёд. Инсульт ей не грозит – до него ещё как до Ханоя брассом, как говаривал одноногий кадровик-ветеран в родном НИМИ. Уж она-то это знала наверняка. В действительности это она, Рената, позаботится об остальных. Молча, не афишируя спасёт ситуацию.
Найдёт доктора Кислых.
Она медленно опустилась на застеленный лежак. Синтетическая подушка дарила самое настоящее блаженство. В меру податливая, она приятной прохладой облегала горящий огнём затылок. Гудящее от хронической усталости тело вдруг сделалось таким вялым, тяжёлым. Таким…
Ненужным…
Рената закрыла глаза. Вероятнее всего, никто из группы не знал, что Валентина Богдановна когда-то была психосервером. Ещё на заре существования Ординатора, перед самой войной, проводились эксперименты, в которых участвовала и Кислых. Со временем она отказалась от стези психосервера в пользу ксенобиологии, но Рената знала, что первым носительницам Ординатора размещали его по-особому, «врезали», как выражалась декан. Если Кислых жива, а Рената отчего-то непреклонно верила в это, уж если не откликнуться, то обозначить своё местоположение она сможет.
На этот раз она приготовилась к появлению синеватой дымки и всеми силами держалась за связь с Ординатором. Сконцентрировалась на нём, сфокусировала всё своё внимание на невидимой соединительной нити, на которую то и дело покушалась вездесущая сине-серая хмарь: клубящаяся, густая, теперь и с фиолетовыми венами далёких молний.
В очередной раз Рената осознала себя во плоти, на сером песке средь шершавых домов в решётчатых намордниках. Из множества окованных прямоугольных пастей, сквозь колышущиеся занавески по-прежнему тёк чужой свет и лилось не предназначенное ей тепло. И всё так же мимо брели безликие тени, которые если и касались друг друга, то только чтобы обжечь нестерпимым холодом одиночества.
Но теперь руки Ренаты тяжелил прозрачный шар. Внутри него искрилось неживое, противное природе, исковерканное при рождении сознание.
Она держала в руках Ординатор.
Он повёл, потянул её вперёд. Синеватая дымка расступалась, гонимая его искрящимся светом. Тени тоже пугливо сторонились. Под ногами громко хрустел песок, словно бы состоящий из легко крошащихся стеклышек.
