Камень под пальцами нагревался, но не обжигал. Трещины становились все больше, и вырывающийся из них свет осветил весь зал. Зажмурившись, Вэнь Шаньяо накрыл свободной рукой лицо, чувствуя волны тепла, идущие по всему телу. Когда же свет померк, он несколько раз моргнул, растерявшись в полной темноте.
– Сяньмин? Шуан? – неуверенно позвал Вэнь Шаньяо, и его голос эхом прозвучал вокруг.
Уловив краем глаза свет, Вэнь Шаньяо обернулся. В паре чжанов от него медленно проявлялась сцена: оранжевое небо и алая луна, под которой развернулась бойня. На горизонте, словно шторм, надвигалась черная туча, поглощая на своем пути все и оставляя лишь мертвую землю и кости. Хаос.
Множество ярких вспышек прорезало небо, и на нем образовались трещины, словно нанесенные чьими-то когтями. «Проходы в другие миры», – догадался Вэнь Шаньяо. Выскользнувшие из черной бури щупальца потянулись к трещинам, проникая в них одно за другим, словно стремясь разорвать их.
Один из проходов ярко вспыхнул, и теневое щупальце Хаоса с хлопком исчезло. Земля и небо задрожали от его беззвучного рева. Он выдернул все свои щупальца, направив их в один из проходов, но яркая вспышка снова уничтожила их, заставив алую луну задрожать и чуть не свалиться с неба.
Из прохода, объятая золотым свечением, появилась фигура, при виде которой и демоны, и люди в ужасе замерли. Луна тут же показалась бледной каплей на фоне незнакомца, чье сияние прогоняло тьму и слепило глаза. Вэнь Шаньяо невольно сморгнул слезы, смотря, как существо, прозванное потом Цзинь Хуэем, достало из волос заколку в виде персиковой веточки, которая обратилась мечом. Вэнь Шаньяо вспомнил, что в легендах Цзинь Хуэй отрывал персиковую ветвь, когда пришел в этот мир.
Цзинь Хуэй взмахнул рукой, и с меча сорвалось столь ослепительное сияние, что Вэнь Шаньяо поспешил зажмуриться и отвернуться, чувствуя боль в глазах.
Картина угасла, и только Вэнь Шаньяо привык к темноте, как сбоку вновь появилось свечение. На этот раз вместо алой луны уже светило солнце, которое держал в лапах Гуан. Перед Цзинь Хуэем, объятым легким белым свечением, стояли шесть человек, которые положили начало кланам. Среди них была женщина с белыми волосами, которой Цзинь Хуэй отдал свой меч, ставший золотой ветвью с цветками из розового кварца. Глядя на ее лицо, Вэнь Шаньяо догадался, что это и есть та, кто породила учение Юлин, но картинка уже исчезла, вновь погрузив все в темноту.
На этот раз темнота стояла особенно долго, и вот перед глазами вновь забрезжил свет. Цзинь Хуэя в этом месте не было. В центре пещеры, скованный цепями, висел демон. Худощавый, с черной кожей и широкой грудной клеткой, из которой торчали ребра, а также с острыми клыками. Цепи шли к громадным камням в виде столбов с иероглифами на них, не давая демону даже шелохнуться.
Вэньи. Это был он, запертый в недрах горы Дуфан. А значит… сбоку мелькнула вспышка – кто-то призвал меч Цзинь Хуэя. Под едва слышимый шепот демона заклинатель с легкостью разрубил одну печать за другой. Цепи с лязгом падали на землю, освобождая смеющегося Вэньи. Стоило последней печати сломаться, как демон, разорвав своего спасителя на части, схватил меч и попытался вырваться на свободу, убивая на пути всех, кто посмел ему препятствовать, и оставляя за собой длинный кровавый след.
Меч Цзинь Хуэя медленно раскалился до яркого белого света, в какой-то момент начав обжигать руку демона. Тот завизжал, выронив меч, и, пробив потолок, обратился в черного ворона и воспарил над горами Дуфан. Меч же, воткнувшись в пол, начал покрываться каменной оболочкой, пока не обратился в черный трон.
Видение пропало, и в паре чжанов от Вэнь Шаньяо оказалась парящая золотая веточка с розовыми бутонами из кварца. Помедлив, он подошел к ней, кожей ощущая силу, идущую от легендарного меча. Боясь обжечься, Вэнь Шаньяо все же взял веточку, и приятное тепло охватило ладонь.
Темнота начала рассеиваться, открывая знакомые стены старого замка с плющом на них. Вечерний свет проникал в зал, рыжими пятнами падая на пол и на веточку в руке. Цветы на ней ярко вспыхнули, и ветвь змеей перетекла на руку, став невесомым браслетом. Вэнь Шаньяо попытался его снять, но не вышло, однако стоило подумать о мече, как ветвь соскользнула в ладонь и тут же приняла облик меча с золотыми узорами на остром лезвии. Мягкое свечение тут же распространилось по залу, и светлая ци защекотала легкие. Меч был не из этого мира и нес в себе такую силу, что Вэнь Шаньяо боялся лишний раз взглянуть на него.
Вэнь Сяньмин и Лэн Шуан ждали снаружи, стоя в тени и о чем-то разговаривая. Они не ругались, даже не держали в руках оружия – сестра и вовсе казалась на удивление расслабленной рядом с волком.
Услышав шаги, они одновременно обернулись и с облегчением взглянули на Вэнь Шаньяо.
– А ты не торопился, – с наигранным недовольством произнесла Вэнь Сяньмин, быстро осмотрев брата. – Получилось? Меч у тебя?
Вэнь Шаньяо повел рукой, и веточка скользнула в ладонь, тут же став мечом, от которого исходило легкое сияние. Вэнь Сяньмин и Лэн Шуан одновременно отступили назад, пораженно уставившись на оружие в его руке, от которого волнами шла светлая ци. Меч словно был ее источником! По крайней мере, держа его в руках, Вэнь Шаньяо чувствовал наполняющую меридианы ци. На миг испугавшись, что может переполниться ею, он вернул меч браслетом на запястье.
– Это… невероятно, – признался Лэн Шуан.
– Даже не знаю, рада я или нет, – пробормотала Вэнь Сяньмин. – Теперь идея восстановить Шанбинь кажется мне еще более безумной, чем до этого. И что дальше?
– Все пять кланов должны одобрить Шанбинь, – ответил волк. – Вы должны убедить их, что секта не представляет опасности и раньше была кланом.
– И где же нам взять эти доказательства?
– А если… в Великой библиотеке? – предложил Вэнь Шаньяо.
– Туда еще проникнуть надо. Без члена императорской семьи в Цяньцы нечего делать. А красть мы никого для этого не будем, – опередила брата Вэнь Сяньмин. – Это запретная зона, однако там действительно могут сохраниться доказательства существования Шанбиня – и весомые, вроде истории, которую никто не переписал.
– Почему бы тогда не показать им свиток с пятью кланами? – предложил Лэн Шуан.
– Покажем, но этого мало для доказательства. Они могут сказать, что мы пробрались в кланы и подделали их документы, а записи из Цяньцы будут неплохим свидетельством, – заметил Вэнь Шаньяо, и сестра согласно кивнула.
– Никто из секты не бывал в Цяньцы, – это одно из самых защищенных мест в Царстве людей, не говоря уже о тюрьме Семи Бедствий. Даже не знаю, что невозможней: достать меч Цзинь Хуэя или проникнуть в библиотеку Цяньцы. В любом случае я так рисковать не буду.
Вэнь Шаньяо и не стал бы уговаривать сестру: он сам еще не понимал, как попадет в Цяньцы. Может, и правда украсть кого-то из детей императора?..
– Уже вижу, что ты что-то задумал, – вытянул его из мыслей голос Вэнь Сяньмин, обратившейся к волку. – Присматривай за ним, а то и правда императора украдет.
– Охотно в это верю.
– Возвращайтесь в клан, – посоветовала Вэнь Сяньмин, закинув за спину корзину. – Возможно, у младшего мастера Лу будет решение. Меч Цзинь Хуэя у нас, что уже много. И еще – возьми это.
Она протянула брату бутылек с чернилами.
– Если понадобится срочно связаться – напиши ими на листе бумаги. Это будет быстрее, чем посылать птицу.
Вэнь Шаньяо взял чернила и, попрощавшись с сестрой, перенесся с волком в Байсу Лу.
Уставший от частых перемещений, Лэн Шуан опустился прямо на ступени в комнате и, подперев руками лоб, пробормотал:
– Голову словно пухом набили… Пожалуй, в ближайшее время с меня хватит таких перемещений.
Вэнь Шаньяо сочувствующе коснулся его плеча, поделившись своей ци, и заметил, как разгладилась складка между бровями волка.
– Отдохни, – посоветовал он. – Я разберусь с Цяньцы.
Поймав его за руку, Лэн Шуан заставил послушно наклониться.
