– Вроде спор, – сказала Синния. – Я видела, как грибы разбрасывают споры. Очень похоже.
– Или вроде пыльцы, – добавил Ньол. – Может, они собрались нас опылить.
Если она и заметила, что он шутит, то не показала этого.
– Обрати внимание: время передачи сокращается. Они направляются к нам. Все это движется на нас.
Внутри Ньола повис тягостный ужас. Он отбросил его, как обычно поступал с неприятными эмоциями. Тревога пройдет. Исчезнет, когда он разберется в происходящем. Так бывало всегда.
– Может, и так, – сказал он. – Попробую найти хорошую аналитику.
Он занялся своей системой, хотя искать пока было нечего. Если опыт чему-нибудь научил его, то прежде всего тому, что первые догадки почти никогда не подтверждаются. На сбор данных и анализ нужно время.
Синния мяла одной рукой другую, словно хотела выжать отчаяние из суставов.
– Ох, надеюсь, силы обороны с перепугу не нападут первыми.
Дафид склонился вперед и нажал пальцами на верхнюю губу – до боли. Лаборатория гудела, словно сами стены были на грани паники. Тоннер расхаживал от стены к стене, сжимая и разжимая кулаки, выпятив подбородок. Заговорить сейчас было бы ошибкой.
– …Само падает в руки. Нельзя упустить такой шанс, – говорил Тоннер, обращаясь скорее к самому себе, чем к ним. Дафид не сразу сообразил, что он имеет в виду смерть Самара Устада, а не спускавшиеся на Анджиин корабли. Тоннер походил на рассерженного ребенка, когда хмурился. – Где же все?
Кампар, сидевший, поджав ноги, на лабораторном столе, обронил:
– Ничего важнее в истории планеты не бывало. Понятно, что люди немножко отвлеклись.
В научном комплексе сейчас должен был раздаваться шум от ремонта – требовалось закончить его до возвращения ученых. Вместо этого было тихо. Тоннер вызвал всех своих, кроме Рикара. Пришли только Кампар и Илси. Ньол с Синнией вообще не ответили. Дафид догадывался, что они отключили уведомления или не просматривают их.
Илси оперлась на рабочий стол. На экране ее системы виднелись последние снимки объектов. Дафид с удовольствием открыл бы их у себя, но знал, что Тоннер наорет на него. На Илси он, даже разозлившись – а Тоннер явно был зол, – орать не станет.
Задним числом он понимал, что, когда тетка высаживала его посреди улицы, она уже что-то знала. Пока он добирался домой, об этом узнала вся планета. Первый контакт с пришельцами, или с потерянными родичами человечества, или с кем-то еще более удивительным. Все гадали – никто не знал наверняка. Дафид несколько часов просидел на краю кровати, перескакивая от источника к источнику. Он всюду находил одни и те же изображения – и каждый раз дивился им. На вызов Тоннера он отозвался машинально. А стоило бы подумать, остаться дома, как другие, и следить за тем, как вершится история.
– Прекрасно. – Тоннер только что не щелкнул зубами. – Если остальным до этого дела нет, справимся сами.
– С чем именно? – осведомился Кампар. Обычно он не говорил так ехидно.
– Вот это… все следят за этим, – ответил Тоннер. – Все отвлеклись. Нас никто не заметит и не остановит. Это наш шанс сцементировать группу. Взять ее в свои руки.
– Как?
Тоннер в изнеможении взмахнул руками.
– Именно это нам следует обсудить. Должен найтись способ.
– Они ввели цензуру, – сказала Илси.
Кампар соскочил со скамьи и подошел к ней. Тоннер застыл на месте. На его лице замелькали, сменяя друг друга, изумление, стыд, гнев. Дафид, сам охваченный волнением, беспокойством, смятением и благоговейным трепетом, краем сознания отметил, что власть в группе сменилась. Раньше Тоннер был для них верховным жрецом. Теперь фокус внимания сместился, и Тоннер был не в силах это изменить. Дафид отметил про себя эту точку уязвимости, отложил размышления на потом и снова стал рассеянным и испуганным.
– Как это – цензуру? – спросил Кампар, заглядывая через плечо Илси. – Что там цензурировать?
Она указала на экран:
– Уверяют, что идет прямая передача, но это картинки сорокаминутной давности. Смотри.
Она остановила кадр, открыла второе окно и совместила изображения. Дафид со своего места не видел их, но Кампар присвистнул:
– Может, нашим новым друзьям присуща периодичность?
– Или правящий совет хочет держать новости при себе, – сказала Илси.
Кампар издал слабый, тихий звук, похожий на кашель.
– Я удивляюсь, как долго они тянули, не вмешиваясь. Видимо, Джеллит знает, что происходит, но вряд ли ему позволят сообщить нам.
– Можно спросить у Джессин, – сказал Дафид. – Ей он выложит все, если сумеет что-нибудь узнать.
– Попробовать стоит, – согласилась Илси, хотя и без особого энтузиазма. – Пойдемте ко мне. На квартиру. Все. Сейчас же.
– Зачем? – огрызнулся Тоннер. – Какой смысл?
– У меня есть хороший оптический телескоп, – сказала Илси. – Пока что от него мало толку, но после захода солнца можно будет посмотреть. А если вдруг потребуется укрытие, там надежно, почти как под землей. – Илси бросила взгляд на Тоннера, сникла и понизила голос. – Прости. Не могу сосредоточиться. Просто я… Не могла не сказать.
– Ничего, – сказал Тоннер.
– Положение из ряда вон…
– Передо мной можешь не оправдываться. Поступай, как считаешь нужным.
Кампар опустил взгляд и осторожно отступил на шаг, точно по ошибке зашел не в ту комнату. Тоннер замер, слегка поджав губы, опустив жестко вытянутые руки: так ребенок старается показать, что вовсе не обижен. Дафид и прежде видел Тоннера таким, особенно после разочаровывающих опытов, но Илси всегда вытаскивала его.
– И все-таки пойдем со мной, – попросила она. – Поможешь мне с телескопом.
– Возьми Дафида.
Теперь уже напряглась Илси. Дафид не знал, что за безмолвный обмен репликами идет между ними, но не сомневался, что это неприятный разговор. Он бы предпочел не быть замешанным в это.
После недолгой внутренней борьбы Илси закрыла экраны своей системы.
– Хорошо. Мы вернемся.
Она послала Кампару ничего не значащую вежливую улыбку и направилась к двери. Дафид немного помедлил и пошел за ней.
Они молча прошествовали через научный комплекс. Илси ступала широко и уверенно, высоко держа голову. Дафид шел рядом, спрятав руки в карманы, внутри него бурлили невнятные эмоции. Все вокруг дышало тем же напряжением – плодом изумления и страха.
Им понадобилось четверть часа, чтобы добраться до старой экосферы. Грани купола отражали солнце, на протяжении нескольких шагов сверкали и снова гасли, оказываясь темными, ржавыми. Это здание, одно из немногих, не растили, а сооружали, и старело оно как механизм, а не как живое существо. Ступени, спускавшиеся в широкий центральный двор, потускнели по краям и блестели посередине, отполированные многочисленными подошвами. Воздух был прохладным и влажным. Илси замедлила шаг, сменив полувоенную походку на более свободную и менее уверенную. Встав у лифта, что вел на подвальный этаж, она прислонилась к стене.
Подвальный этаж мыслился как строго утилитарный, но во время приспособления под жилье его принарядили. Тянувшиеся вдоль стен трубы выкрасили в яркие цвета – красный, синий, желтый. Рабочие лампочки в гнездах прикрыли вырезанными из бумаги колпачками, смягчив свет так, что он не давал теней.
Попав в комнаты Илси, Дафид поразился скудости обстановки, но потом вспомнил, что она здесь больше не живет.
Наверное, прежде здесь помещался склад или закуток для разводки водопровода. Теперь на его месте была маленькая кухня, выходившая в столовую. Вдоль стен стояли аккуратно поставленные коробки и ящики. Раздвижная дверь, надо полагать, вела в спальню. На стенных полках стояли стеклянные вазы – без цветов. Попахивало пылью. Илси остановилась и огляделась едва ли не с недоумением, словно забыла, зачем пришла. Потом ее взгляд стал сосредоточенным, и она показалась Дафиду врачом на месте катастрофы. Или присутствующим при ее начале.
Он прокашлялся.
– Ты… в порядке?
